60 лет назад, весной 1937 года, восемь месяцев спустя после начала Гражданской войны в Испании, в Советский Союз из Валенсии прибыл первый корабль с испанскими детьми-беженцами на борту. Их было всего 72 человека. Но следующий корабль «Sontay», пришвартовавшийся в Кронштадте в июле 1937 года, уже привез в Советскую Россию 1499 ребят разного возраста: от 5 до 15 лет.

Так началась долгая эмиграция более 3 тысяч испанских детей. Для многих из которых она так никогда и не закончилась. И хотя уже в наши дни испанское правительство делает многое для их возвращения (например, между Москвой и Мадридом подписано специальное соглашение о признании двойного гражданства для этих людей, о переводе пенсии из России в Испанию), тем не менее даже здесь власти (на сей раз — уже испанские) действуют выборочно и во многом с пропагандистскими целями. А жаль… Ведь ничто так не характеризует власть, как ее отношение к своим гражданам и соотечественникам.

Больше половины испанских детей, прибывших в Советский Союз в 1937–1939 гг., было из Страны Басков, из которой — после печально знаменитой бомбардировки Герники и падения основных республиканских оплотов — началась массовая эмиграция. По некоторым данным, в те месяцы родину покинуло более 20 тысяч баскских детей, многие из которых, правда, спустя некоторое время вернулись.

Много испанских детей в 30-е годы приняли и такие страны, как Франция (9 тысяч человек), Швейцария (245 человек), Бельгия (3,5 тысячи), Великобритания (около 4 тысяч), Голландия (195 человек), Мексика (500 детей). В Советский Союз всего прибыло 2895 детей (в 1937 году — 2664, в 1938 году — 189, в 1939 году -42 человека). Для того времени это была поистине невиданная эмиграция детей. За два года — с 1937 по 1939 годы — из Испании эмигрировало более 34 тысяч детей в возрасте от 3 до 15 лет. Большинство из них вскоре вернулось на родину, но на чужбине надолго задержались те из них, кто эмигрировал в Мексику и особенно в Советский Союз. Но если испанским иммигрантам в Мексике было легче, хотя бы потому что языковая среда была той же, что и на родине, то оказавшимся в СССР пришлось многое пережить, прежде чем они смогли адаптироваться к российским реалиям. А многие так и не обрели в СССР новой родины.

Многие родители отправляли своих детей на чужбину, думая, что это ненадолго — пока не утихнут бои и бомбежки на родине. Но жизнь распорядилась иначе: большинство детей, прибывших в СССР, остались здесь жить, многие так больше никогда и не увидели своих родных.

В этом я убедилась, познакомившись с многочисленными документами в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Этот центр находится в Москве и является правопреемником бывшего Института марксизма-ленинизма. Среди прочих материалов в РЦХИДНИ сосредоточены и архивы Коминтерна.

Так вот, как раз в архивах Коминтерна оказалось воможным найти множество свидетельств, дающих возможность составить достаточно яркую картину того, как жили испанские дети в СССР, как их принимали, с какими трудностями они сталкивались, как они адаптировались или не адаптировались в новой для них среде. Все приводимые ниже документы имеют, как водится, гриф «Совершенно секретно».

Первое, что бросается в глаза при внимательном чтении с архивами, — методика оказания советской помощи испанским детям-беженцам. Речь вот о чем. Если в большинстве стран, приютивших у себя малолетних испанских эмигрантов, дети в основном распределялись по семьям, то в Советском Союзе были созданы специальные детские дома-интернаты, в которых дети жили и учились. При них были как испанские, так и советские воспитатели, преподаватели и врачи. Курировал деятельность детских домов созданный при Наркомпросе специальный «Отдел детских домов специального назначения».

К концу 1938 года в СССР было 15 детских домов для испанских детей: десять в РСФСР (среди которых один — N10 в городе Пушкине под Ленинградом — специально для дошкольников), а пять других — на Украине. В России детские дома в основном были сосредоточены под Москвой и Ленинградом и для их создания были использованы дома отдыха ВЦСПС, старые дворянские особняки. На Украине эти детские дома создали в Одессе, Херсоне, Киеве и Харькове. Во время Великой Отечественной войны большинство «испанских детских домов» было эвакуировано в Среднюю Азию, Башкирию, Поволжье, на Северный Кавказ и в Грузию. Весной 1944 года более тысячи детей вновь были привезены в Подмосковье, часть осталась в Грузии, Крыму, Саратове.

Финансированием детских домов занимался ВЦСПС, а курировали детские дома многие организации — от ЦК комсомола и ЦК профсоюза дошкольных учреждений и детдомов, до Наркомздрава и Наркомпроса. Нормы содержания одного воспитанника «испанского детского дома» до войны были в 2,5–3 раза выше, чем для воспитанников обычного советского детдома. Летом часть детей (в основном, слабых здоровьем) вывозили на юг в пионерские лагеря, в том числе в знаменитый лагерь «Артек».

Всего в детских домах работало около 1400 учителей, воспитателей, врачей, среди них 159 человек были испанцы. В документах Коминтерна особое внимание обращено на партийную принадлежность испанского персонала. Архивные данные по этому вопросу таковы:

В архиве РЦХИДНИ хранится список «неблагонадежных» взрослых испанцев из числа преподавателей и воспитателей, которых, по мнению испанского представителя в Наркомпросе Соледад Санчи, автора записки, необходимо было «как можно скорее вернуть в Испанию». Любопытны характеристики, которые даны в этом документе испанским учителям и воспитателям, не удовлетворявшим советским требованиям:

Как явствует из отчета отдела детских домов при Наркомпросе от 31 декабря 1938 года, структура каждого «испанского» детского дома в СССР была такова:

Таким образом, мы видим, что эти маленькие колонии испанских детей строились по социалистическому принципу коллективизма, во всем навязываемому испанцам, которых, с другой стороны, держали довольно изолированно от остального советского общества. Политбеседы, семинары по «ознакомлению с основой советского строя, с задачами и работой ВКП/б/» (цитаты из того же отчета) проводились в детдомах регулярно. Известны случаи, когда из детдомов изгоняли испанских учителей и воспитателей, которые, по мнению директората этих детдомов, являли собой «отрицательный элемент», а также проявляли «испанский нрав». Вот, к примеру, одно из архивных свидетельств: