Вышло предвзято, а не учтиво-рассеянно. Предвзято пренебрежительно. Но хотя бы он не сможет мне сказали что я опять напрасно перенапрягаюсь. И он как будто призадумался, прежде чем «пропеть» сверху::

— Хорошо. Мое присутствие станет для вас незаметным. Однако не торопите финал, вполне вероятно, что вы испытаете его вновь.

— Да, да, — вяло кивнул я и направился в библиотеку, к полке с книгами. Взял одну из них, даже и не взглянув на заглавие, хотя я достаточно порылся, прежде чем ее «выбрать», грохнулся на диван, чтобы переварить свое «потрясение».

Что дипломат из меня не получится, мне всегда было ясно, а в этот раз я потерпел полный провал. И если я и дальше буду вести себя так, не исключено, что потом, позднее и другие должны будут расплачиваться за мои промахи. Да, вот до чего мы дошли — постоянно ждем наказания за что-то, оцениваем свои слова и поступки только по одному показателю, понравятся они юсам или нет. Мы превратились в каких-то окаянных угодников!

Я перевернул страницу книги и сел, положив ногу на ногу.

А как мы мечтали о братьях по разуму! Мы себя чувствовали одинокими, посылали послания. И вот они «братья», прибыли. И теперь наша самая заветная мечта как-то отделаться от них… Верно, что они все еще не проявили никакой агрессивности. Однако, висят над нашей головой как дамоклов меч, ведь так? И никто из нас не знает, каковы они, эти негуманоиды. И каковы их намерения. Но даже если бы знать, что толку, раз мы бессильны защищаться? Только дрожим — нас трясет от юсофобии. Она грызет наши сердца, помутила наш разум. Повсюду. И в детских играх, и любовными ночами, и в улыбках, и в катафалках. Мы вырождаемся. Бледнеют наши лучшие человеческие качества. А в таком случае, зачем юсам быть агрессивными? Если самого их присутствия оказалось достаточно, чтобы толкнуть нас к гибели.

— Эй, юсианин!

— Да, — тотчас прозвучало у меня в ушах.

— Сколько времени будет продолжаться полет?? Какой полет?

Бред какой-то.

— Да этот, до Эйрены.

— Зависит от вас.

— Так… и все же, сколько?

— Мог бы между девятью часами и одиннадцатью днями и девятью часами и двадцати и тремя днями по вашей адаптации. Если вы ему себя не противопоставите.

Я оставил его последнюю реплику без комментариев. — ,? Вы, наверное, хотите сказать, девять дней и от одиц-И надцати до двадцати трех часов? — предположил я.? — А почему я должен сообщать факты не в комплекте? — озадаченно ответил негуманоид.

Я снова уткнулся в книгу. Какая отчаянная неточность. Но даже, если бы было двадцать три дня, все равно не слишком много. Я несколько успокоился, и в это время Джеки, разбуженный нашими голосами, прыгнул на диван и по-свойски устроился рядом со мной. А робот продолжал неподвижно стоять в углу у входной двери, устремив на нас немигающие желтые глаза. Вообще у нас собралась весьма разнородная компания, этого отрицать нельзя, особенно если учесть и невидимого негуманоида, который бесцеремонно к нам присоединился.

До сих пор мне не приходилось напрямую заниматься роботами, но о модели, к которой относился навязанный мне спутник, я много слышал, и в основном это были восторженные отзывы. Я стал рассматривать его с интересом. Он очень походил на игрушечных роботов, что стоят в витринах детских магазинов, только был как бы подросшим. Но не до такой степени, чтобы создавать чувство дискомфорта — самое большее до метра семидесяти. Психологи из ЭССИКО свое дело знают. В сущности, вся фирма свое дело знает. И едва ли у нее появятся конкуренты, по крайней мере в ближайшие два десятилетия. Всем известно, что возможности ее творений доходят до виртуозности, и они имеют именно тот приятный человеческий вид, какой до недавнего времени был нам знаком из старой доброй фантастики, что уже смягчило сердца самых рьяных противников.

— Сико, иди сюда, — промолвил я благосклонно. Робот направился ко мне поспешными шагами- Ты был когда-нибудь на Эйрене? — как бы мимоходом спросил я его, когда он остановился передо мной.

— Нет, — ответил он.

— А человек, который приказал тебе меня сопровождать, сказал ли тебе, что ты там останешься?

— Сказал.

— Ну, тогда, значит, излишне, мне говорить тебе об этом.

— Излишне, — согласился робот.

— Впрочем мне все равно не совсем ясно, что ты будешь делать на базе, — подбросил я ему слегка рассеянно. — Я почти ничего не понимаю в роботах.

Если бы Сико был человеком, я бы считал, что и он притворяется рассеянным. Но так как он не был таковым, то я допускал, что он просто не усекает наводящие вопросы, и потому спросил его напрямую.

— Что ты будешь делать на Эйрене, Сико?

— Буду ждать новых распоряжений и выполнять их.

— И с кем ты должен связаться, чтобы их получить? Как его зовут?

— Не знаю, — ответил, как я и ожидал, Сико. То, что — люди Зунга напичкали его недоступными для меня сведениями и инструкциями и что кто-то на базе найдет способ получить их, не вызывало у меня никакого сомнения.

— Хорошо, Сико, — вздохнул я. — Уверен, что бы тебе ни поручили, ты сделаешь безупречно.

— И я уверен, — сказал он.

— Правильно. А теперь иди приготовь мне чашку чаю. И посмотри там, чем можно покормить собачку

Сико повернулся и быстро зашагал в кухню выполнять мой заказ. Однако, Джеки явно заподозрил его в попытке к бегству, без колебания соскочил с дивана и пустился следом, угрожающе рыча и мотая ушами. Я с улыбкой наблюдал за ним — все-таки чудесно, что кому-то пришла идея послать со мной этого щенка. А он совсем не выглядел измученным. То, что он недавно так отреагировал на юсианс-кое присутствие, совсем не означает, что на него как-то вредно воздействовали. Ведь люди испытывают нечто подобное при первой встрече с негуманоидами — считается, из-за «временного психосенсорного шока».

Вскоре со стороны кухни донеслось энергичное топа-ние, и появился Сико с чаем. Он подал его вместе с печеньем на тарелочке — это означало, что ему присуща и инициатива. Что же, он действительно начал мне нравиться. А что касается роли доносчика, которую на него возложили, так в том ведь не было его вины.

Отхлебнув глоток горячего ароматного чая, я откинулся на мягкую спинку дивана. Впрочем, я не исключаю, что юсы доброжелательны — сказал я самому себе. По крайней мере, если судить по моим первым впечатлениям. Вот, постарались создать мне удобства, попытались вступить в контакт со мной. Пока ничего плохого ведь не случилось? Что же из того, что за мной наблюдают? И мы ведь поступили бы подобным образом. Да, конечно, мы бы не заявили им об этом прямо, но это уже подробности. Важно, что пока их поведение почти не отличается от человеческого. И какое значение имеет внешний вид, если наш разум сходен?.. Из чашки с чаем поднимались тонкие струйки пара, и это было так привычно и буднично, что обстановка уже виделась мне почти уютной. Все предметы теперь не казались мне имитацией со зловещим предназначением. Тишина утратила свою напряженность и превратилась в обычный, несущий отдых покой. Видимо, чувство опасности засыпает, когда где-то рядом дымит чашка чаю.

Я взял книгу и начал размышлять о чемоданчике. История с ним была крайне туманной. Зачем нужны были все эти ухищрения, зачем, например, были нужны сейфы, подмена, какой-то металлический ящичек, завернутый в целлофан для возможных отпечатков пальцев и прочее. И не было бы значительно проще и безопаснее передать мне документы непосредственно перед полетом вместо того, чтобы я таскал их туда-сюда. Что же, нужно будет наконец открыть этот пресловутый чемоданчик. Но одно по крайней мере ясно: что бы в нем не содержалось, оно является секретом для Земли, но не для юсов. Иначе его бы тут не было…

Что-то у меня за спиной зашевелилось! Едва-едва… Как дуновение. И снова! У меня волосы начали вставать дыбом. Это что-то было очень близко ко мне, почти у затылка. Оно дышало! Я сидел неподвижно. Передо мной был столик — продолговатый, тяжелый, а я почти посередине. Как быть? Вперед? Нет… Резко вниз? Стоп! Спокойно! Дыхание было каким-то особенным. Я отхлебнул еще чаю и поставил чашку. Выпрямился. По моему позвоночнику словно прошел электрический ток. Я лениво стал выбираться из-за столика. Кто бы ни был… что бы ни было, это сзади. Близко! Дышит! Повернул голову на сантиметр… на два… Да! Боковым зрением я уловил какое-то движение. Занавес! Он слегка колыхался. Занавес на «окне». Тяжелый занавес. Почему, почему я не проверил… Снова движение! Снова движение! Я стиснул кулаки, напрягся: насчет «три» поворачиваюсь! Раз… я глубоко вздохнул?.. Но что за запах?.. Вентиляция… Самая банальная. Как же, наверно, смеется этот выродок там наверху. И вот как может впасть в детство тридцатилетний мужчина.