— Как насчет небольшого привала и завтрака? — Погони Блейд не опасался и всем своим видом давал понять, что готов идти на мировую. К тому же, и коню неплохо было бы передохнуть.

Вороной жеребец Друзиллы без устали скакал всю ночь, неся двоих всадников, и вполне заслужил отдых. Спрыгнув с седла, Блейд признательно потрепал его по атласной шее.

— Умница, — пробормотал он ласково. Конь покосился на него блестящим черным взглядом и всхрапнул, обнажая крупные белые зубы. Это и впрямь был отличный скакун.

И, что самое главное, как обнаружил Блейд сегодня утром, ему не нужно было задавать направление. Жеребец отлично знал дорогу, по которой жрица должна была возвращаться в Дру Тал. И следовал ей сам, без указаний и поводьев.

Открытие это невероятно приободрило странника; теперь он знал, что не зависит от капризов жрицы. Даже если она не пожелает заключить с ним сделку, с помощью коня он без труда отыщет убежище друсов сам.

Усмехаясь столь приятным мыслям, он протянул руки, чтобы снять Саталу с седла, чуть крепче, чем требовалось, сжимая ее талию.

Она была хрупкой, точно тростинка, но в гибкости ее была уверенность, сила и обещание наслаждений, самая мысль о которых волнует сердце мужчины, так что он лишь с большой неохотой опустил ее на землю.

Должно быть, жрица почувствовала это, ибо молочно-белая кожа ее окрасилась неожиданным румянцем и она поспешно отступила на шаг, словно опасаясь, как бы похититель не накинулся на нее. Заметив этот испуг, Блейд расхохотался от души.

— Не вижу ничего смешного! — вспыхнула Друзилла. — И я нахожу, что для человека, на котором лежит несмываемое проклятие, ты ведешь себя до неприличия дерзко!

Блейд уставился на нее с нескрываемым недоумением.

— Кто же на меня это проклятие наложил?

— Друзза, конечно. Разве ты не знаешь — нам, ее жрицам, запрещено общаться с мужчинами под страхом отлучения. Мужчина же, поддавшийся вожделению, будет проклят до конца дней своих, кровь его обратится в болотную жижу, и он лишится мужской силы навеки, — пояснила женщина с мстительным выражением, хищно улыбаясь. Блейд поспешил остудить ее пыл.

— Ну, положим, пока на твою честь еще никто не покушался…

— В самом деле… — Он не мог бы поручиться, что в тоне жрицы не сквозило скрытого недоумения и даже обиды. Все же взгляды, которые она бросала на атлетическую фигуру своего пленителя, когда была уверена, что он этого не замечает, были отнюдь не равнодушными. — Тогда чего же ты хочешь? — произнесла Сатала.

— Для начала — позавтракать, если не возражаешь. — Блейд намеренно уходил от ответа, чтобы усилить ее беспокойство.

Видимо, поняв, что разъяснений не дождется, жрица прекратила расспросы. Похоже, она даже готова была принять предложенное перемирие. Она улыбнулась нежной, наивной улыбкой.

— Я не против. Но, прошу тебя, — она протянула к нему связанные запястья, — сперва освободи меня.

Взвесив все за и против, Блейд вытащил нож и ловким движением рассек ее путы.

Коня он надежно привязал к дереву, на то, чтобы отвязать его, у Друзиллы уйдет слишком много времени, и он с легкостью догонит ее. Но на всякий случай странник многозначительно погладил рукоятку Айскалпа, который положил рядом.

— Я бы советовал тебе быть осторожнее…

Он перехватил взгляд, полный сожаления, который жрица метнула на притороченный к седлу лошади ритуальный меч, но не счел нужным это комментировать. Вместо того Блейд достал из своего заплечного мешка остатки мяса и фруктов и указал на лежавшее рядом поваленное дерево.

— Присаживайся, святая сестра. Стол накрыт.

С нарочитой брезгливостью женщина обмахнула ствол ладонью и уселась аккуратно, на самый краешек. Так же церемонно она принялась за еду. Поглощая свой завтрак, Блейд наблюдал за ней, не скрывая усмешки.

Насытившись, он достал флягу, которую наполнил раньше, на рассвете, когда они проезжали мимо ручья. Это была та самая фляга из пустыни, он оставил ее себе на память. И каждый раз, когда пил из нее, подсознательно принимался считать глотки…

Сатала, также пригубив из сосуда, протянула флягу обратно, уставившись на Блейда вопросительным взглядом огромных зеленых глаз.

— А теперь, прежде чем мы тронемся в дорогу, я хотела бы понять, что происходит. — Тон ее не допускал возражений. Теперь перед Блейдом была настоящая верховная жрица — властная, гордая, не привыкшая ни в чем встречать отказа. — Так говори же! Я жду.

Он взглянул на нее с невольным восхищением. Пожалуй, эта красавица с тигриными глазами и золотой гривой и впрямь заслуживала объяснений. По крайней мере, он был не прочь дать ей их — с условием, что получит кое-что взамен.

— Для начала, — жрица надменно вскинула голову, — скажи мне, кто ты такой. Чтобы я знала, чье имя поминать в проклятьях.

Блейд усмехнулся. Дерзости этой красавицы можно было позавидовать!

— Тогда представься и ты. Чтобы я знал, чье имя повторять в мечтах и молитвах.

Друзилла потупилась — неожиданная лесть не оставила ее равнодушной. Но тут же смерила его презрительно-недоуменным взглядом.

— Как могло случиться, варвар, что тебе неизвестно мое имя?

Блейд пожал плечами. Разумеется, он его знал; Сильво говорил ему…

— Если не ошибаюсь, тебя зовут Сатала…

Жрица вспыхнула.

— Если не ошибаешься?! Да кто ты такой, чтобы так вести себя с верховной жрицей Друззы?! — К ней вернулась вся ее гордыня, и, вскочив с места, она гневно притопнула ножкой. Взгляд ее готов были испепелить Блейда. — Кто ты такой, подлый негодяй?

Однако он выдержал этот натиск совершенно невозмутимо. И в лице его, когда он поднял глаза на жрицу, читались усталость и пренебрежение.

— Я Ричард Блейд, принц Лондонский, красавица. Полагаю, ты слышала обо мне?

Последнего вопроса он мог бы и не задавать. Услышав его имя, жрица остолбенела на мгновение, краска отхлынула с ее щек, она смертельно побледнела и, уставившись на Блейда, точно он был ядовитой змеей, готовой укусить в любое мгновение, медленно опустилась на поваленный ствол.

— Ри-чард Блейд… — повторила она едва слышно. — Ты — Ричард Блейд?

Он ничего не ответил, даже не кивнул в ответ, но под немигающим его взглядом женщина разом съежилась, и все высокомерие ее точно рукой сняло. Сатала робко подняла на него глаза.

— Так чего же ты хочешь от меня, Ричард Блейд? Впрочем, нет… — осеклась она, как видно, осознав всю нелепость своего вопроса. — Глупо спрашивать, ведь правда?.. Я и так знаю, чего ты хочешь.

Блейд кивнул.

— Для начала — кое-каких объяснений, — заметил он холодно. — И без лжи! Обмана я не потерплю.

Сатала задумалась; видимо, просчитывала в уме какие-то варианты. Очаровательный носик сморщился, прядь волос цвета темного золота упала на глаза. Изящным жестом она откинула ее прочь, и Блейд не мог не залюбоваться ею в этот момент.

Внезапно он взглянул на небо. За спорами он и не заметил, как прошло время, а солнце уже подбиралось к зениту. Им пора было ехать. Поговорить же они вполне смогут и на ходу…

Он сообщил об этом Друзилле. Та повиновалась беспрекословно, и внезапная покорность ее насторожила странника. Про себя он отметил, что придется держать ухо востро. Пусть имя его и произвело на жрицу впечатление, но не стоило наивно ждать, что магия его будет действовать бесконечно. А когда женщина преодолеет страх, она попытается что-то предпринять.

Блейд машинально покрутил в руках Айскалп. Он будет начеку…

Они двинулись в путь.

Жеребец по-прежнему трусил уверенно, сам выбирая дорогу, так что Блейд лишь для вида придерживал поводья. Ему не хотелось, чтобы Сатала догадалась раньше времени; это могло лишить его ценного преимущества.

Чтобы отвлечь ее внимание, он заговорил:

— Так я слушаю тебя, жрица. И для начала — что вы сделали с моим сыном?

Против ожиданий, она заговорила уверенно, без тени испуга, таким тоном, словно рассчитывала получить от него благодарность:

— Самой богиней твоему Дику уготовано великое будущее. И если ты любишь мальчика, тебе лучше не препятствовать нам ни в чем. Будь уверен, мы действуем только для его блага.