Но сейчас Ричард Блейд был счастлив! Над головой его сияло солнце, вокруг расстилался необозримый простор, ветер странствий овевал лицо; неторопливо, торжественно и плавно он парил над неведомым миром, полным еще нераскрытых тайн, загадок, секретов, грядущей любви, грядущих сражений и грядущих дорог — всего того, что он ценил в жизни. И, как ему казалось, здесь, на Таргале, судьба отпустит все перечисленное полной мерой.

Глава 5

По правому борту «Орнирантура», далеко на горизонте, темным грозовым облаком вставала земля. На таком расстоянии нельзя было различить ни скал, ни горных вершин — только туманную расплывчатую тучку, поднимавшуюся над бирюзовым маревом словно грязный след от нефтяной струи, выпущенной прямо в океан из баков танкера. Блейду, однако, чудилось в этой темной полоске нечто угрожающее.

Испросив разрешения у Силвара Кана, он поднялся на ют, где шкипер со своими помощниками проводил большую часть дня. Здесь, под навесом, находился большой стол с разложенными на нем картами и навигационными приборами; рядом был столик поменьше, занятый подносами с тарелками и деревянными чашами. Несколько кресел, обитых кожей и крепко привинченных к палубе, да корзинки с жуками, развешанные под стропилами и прикрытые сейчас плотной тканью, завершали убранство командного мостика.

В одном из кресел, у маленького стола, с кубком в руках сидел джанджарат Аска Ронтар. При виде Блейда он отставил чашу, поднялся и направился к нему, обмахиваясь своей широкополой шляпой; было жарко, и предводитель Арколы Байя снял свой камзол и доспех, оставшись в одной рубахе тонкого полотна, богато украшенной кружевами по вороту и запястьям. Обычно джанджарат не баловал нового наемника своим вниманием: в конце концов, он был знатным зартом, капитаном многочисленного отряда, а Блейд — всего лишь простым мечником. Но, вероятно, Ронтар чувствовал силу и несокрушимую уверенность в себе, исходившие от этого человека, подобранного в просторах Римпады, и, несомненно, понимал, что в простых мечниках тот задержится ненадолго.

Еще бы! Простой мечник — с таким-то мечом! И с таким умением! На «Орни», между главной и носовой мачтами, располагалась довольно просторная фехтовальная площадка, на которой Блейд уже успел снискать славу непобедимого бойца. Со своих неудачливых противников он брал выкуп, заставляя показывать их оружие и интересуясь историями многочисленных клинков и секир, поверженных ниц его «тюльпаном». Топоры, боевые кирки, прямые мечи и тяжелые ятаганы были весьма добротными, выкованными в кузницах десятка близлежащих стран, но ни один не мог соперничать по красоте и ценности с его булатным таллахским эспадоном. Кое-кто из соперников Блейда утверждал, что владеет оружием, взятым с боя у карваров; однако оно ничем особенным не отличалось и явно было сделано человеческими руками. Причем его ковали в этом мире — не в Таллахе и не в какой-либо иной реальности!

— Не хочешь ли выпить разбавленного вина в такой жаркий день? — джанджарат кивнул на поднос, уставленный чашами.

— Благодарю, мой господин.

Блейд осушил кубок. Он держался с капитаном почтительно, но твердо; они были примерно в одних годах, тогда как все остальные бойцы Арколы Байя еще не достигли сорока.

— Простите мое любопытство, почтенные, — он посмотрел на Ронтара, затем перевел взгляд на шкипера, — что за земля появилась на западе? Там тоже живут халлиоты?

Силвар Кан неторопливо огладил свою остроконечную бородку.

— Когда-то, говорят, так и было, — сообщил он. — Теперь же это проклятое место, бредоннец! Вот, погляди на карту!

Отменный портулан, решил странник, рассматривая большой пергаментный лист, на котором с великим искусством и тщанием была изображена Халла, окрестные острова и архипелаги. Гигантская горная цепь напоминала клин, повернутый обухом к северу и уходивший в южном направлении на две тысячи миль; сам обух был шириной не менее трехсот. Именно эту северную часть Халлы корабль огибал в последние дни; теперь он направлялся на юго-восток, к Урпату, первому из портов горной страны. Много восточнее Халлы поперек бирюзовых просторов Римпады протянулась скалистая гряда, неширокая и длинная, она была необитаемой. Ее горные пики Блейд видел со своего островка, где распростился с жизнью рирдот Камлал Эгонда, но если бы ему удалось достичь этого архипелага, там странника не ожидало ничего хорошего. Как, впрочем, и на восточном побережье Халлы, скалистом, обрывистом, сожженном солнцем и совершенно безлюдном.

— Мы здесь, — Силвар коснулся пальцем точки на карте к западу от халлаского клина, — а эта земля, — он кивнул на темную полоску на горизонте, — вот она. — Палец шкипера скользнул еще западнее, к вытянутому острову, довольно обширному и формой напоминавшему восьмерку. — Акка’Ранзор, так называют его в Халле.

— Акка’Ранзор? — повторил Блейд; казалось, он где-то уже слышал это слово.

— Да. Как утверждают халлиоты, карварское название.

Странник кивнул, погладив рукоять своего меча. Он снова видел расширившиеся от страха зрачки красноглазого, слышал его глухой невыразительный голос. Акк’Рнзр, так этот ублюдок назвал место, где много карваров, — то самое, где Древние вручили ему клинок-тюльпан.

— Когда-то остров носил другое имя и принадлежал Сарпате, — произнес Силвар Кан, — пока безносая мразь не захватила его. Теперь там их крепость.

— Я вижу, что остров длинный, но неширокий, — вмешался джанджарат, постучав согнутым пальцем по карте. — Если карвары способны пересечь его за четверть дня, то на нем негде укрыться… Плохое место, ненадежное!

— Но к чему карварам эта земля? — Блейд был удивлен. — Ведь они не могут жить в Среднем Мире, не могут выстроить укреплений и защитить их в случае долгой осады.

— А рабы? Подумай о рабах, бредоннец! О тех, кто плавит металл, делает безносым мечи и топоры, шлемы и щиты, кожаные портупеи, ножи и одни боги ведают, что еще! О тех, кто пасет скотину и кормит карваров — собственной плотью, если понадобится! Этим людям надо где-то жить… Вот почему безносые твари зарятся на верхние земли! Они владеют не одним Акка’Ранзором — многими островами, из тех, что не очень крупны.

— Но такие обширные земли, как Халла или Зарт, им не по зубам, — произнес Ронтар — Они могут только грабить побережье, но в глубь суши забраться не рискнут.

— Как сказать, — возразил шкипер. — Если падет Сарпата, халлиотов оттеснят с побережья, и тогда — конец торговле! Некуда будет водить чикру из Зарта и рирдотские кольчуги, а также оружие и серебряные изделия из Лона… Мы же лишимся халлаского вина, халлаского зерна и мяса, халласких шелков и бархата! Какой ужас, подумай только! Ни бархата, ни кож, ни кружев, ни вина! — шкипер всплеснул руками.

— Не беспокойся, почтеннейший, мы отстоим Сарпату, если ты вовремя нас туда доставишь, — Аска Ронтар успокоительно потрепал судовладельца по плечу. — Готов прозакладывать свою саблю за три медяка, что в Халлу сейчас стекаются Арколы со всех четырех стран света. Видишь, даже Блейд из Бредонна добрался сюда! — он с улыбкой взглянул на странника. — В Сарпате сильный гарнизон, и местные купцы богаты. Пусть раскрывают свои сундуки, и у них будет три, четыре, пять тысяч опытных воинов! Столько, сколько нужно, чтобы загнать безносых обратно в Римпаду!

— Сарпатские купцы, конечно, раскошелятся, но и солдатам не стоит запрашивать слишком много, — заметил Силвар Кан. — Иначе горожане сами выйдут на стены а их-то, вместе с окрестными земледельцами и пастухами, наберется не один десяток тысяч,

— Э! — капитан наемников пренебрежительно махнул рукой. — Ты — зарт, почтенный Сильвар, и должен лучше разбираться в воинском искусстве! Спроси у нашего нового бойца, — он вежливо склонил голову в сторону Блейда, — и он тебе скажет, сколько стоит опытный солдат! Воин, обученный биться с карварами! Тот, кто знает, что клинок надо всаживать под третью грудную пластину справа, что копьем лучше бить в горло, что не следует тупить лезвие о хребет этих тварей — там кость крепче железа! Ты представляешь, как долго учится воин, настоящий воин, я разумею! Он должен владеть мечом, секирой и боевым молотом, стрелять из арбалета, носить без устали тяжелый доспех… Пфа! — Ронтар швырнул в кресло свою роскошную шляпу — Да если люди Сарпаты выйдут на стены — будь их хоть пятьдесят тысяч! — безносые перережут их, как скотину!