— Знаешь что, папа? — сказала Саншайн. — Уоррен вырвало под твоей кроватью.

— Она сама не своя, это ясно, — пробормотала тетушка. — Так что ты сказал о своей работе? — Голос ее дрожал.

— Я сказал, что сомневаюсь, что справлюсь с ней. Эта газета ни на что не похожа. Редактор не в себе. Джек Баггит. Я еще не знаю ни района, ни людей, а он уже хочет, чтобы я писал об автомобильных авариях. Я вообще не могу писать об автомобильных авариях. Ты знаешь почему. Я все время думаю о том, что случилось. Автомобильные аварии. Корабли. И я сомневаюсь, что мы сможем переехать в старый дом. На той дороге «универсал» не проживет дольше недели. Как я буду ездить на работу? Наверное, мы могли бы купить джип с мощной подвеской, но все равно на дорогу уйдет не один час. Давай просто снимем что-нибудь здесь, в Якорной Лапе?

Тетушка яростно стучала спицами. Шерстяная нить мелькала между ее пальцами.

— Разумеется, ты справишься с работой. Мы порой переживаем ужасные события, и если мы не можем их обойти или забыть, нам приходится принять свои воспоминания. Чем быстрее ты преодолеешь это, чем скорее скажешь: «Да, это случилось, и я ничего не могу с этим поделать», тем раньше начнешь жить своей собственной жизнью. Тебе надо растить детей, поэтому ты должен это преодолеть. Когда мы понимаем, что у нас нет выбора, то как-то справляемся, даже с самыми тяжелыми испытаниями.

«Конечно. Преодолеть», — подумал Куойл. Дешевая философия. Она же не знает, что ему пришлось пережить. И что он переживает сейчас.

— Так вот, я провела целую неделю в поисках, таская детей за собой по Якорной Лапе в такси Тома Рокса. Я искала жилье: дом, квартиру, пару комнат. Я должна начинать работать. Я уже говорила об этом, каждый день. Но твой ум занят чем-то другим. — Она сидела и думала, сколько еще он будет убиваться по этой женщине. — Мы должны здесь закрепиться и начинать налаживать свою жизнь.

— Ты права, тетушка. И мне очень жаль, что тебе пришлось самой заниматься поисками. — Он уже был здесь, и у него не было пути назад.

— В общем, я ничего не нашла. Есть маленькая темная комнатка у миссис Спек. Правительство велело ей поменять белье и повесить вывеску о включении завтрака в обслуживание. Там хуже, чем в этой дыре, но дешевле. Но там только одна комната на одного человека. Похоже, в Якорной Лапе плохо с жильем. В этом месте начался настоящий бум. — Ее фразы звучали все быстрее, будто пытаясь угнаться за постукиванием спиц.

— И, как я уже говорила, нам нужна лодка. Бухту можно переплыть за полчаса. Глупо тратить деньги на аренду жилья, когда у нас есть старинный семейный дом, который всего лишь нужно починить. Я разговаривала сегодня с плотником. Деннис Баггит, живет в Якорной Лапе. Ему сейчас особенно нечем заняться. Говорит, что может начать работу в любое время. Его жена завтра присмотрит за девочками, а я поеду показывать Деннису дом. Подсчитаем, сколько все будет стоить, посмотрим, что нужно в первую очередь. Его жена, Бити, подумывает о том, чтобы открыть детский сад на дому. Это самые лучшие новости с того дня, как мы сюда приехали. Эти две особы, — она кивнула в сторону девочек, — могут стать ее первыми и лучшими клиентками.

Банни пнула стену и захныкала.

Куойл расслышал одно лишь слово: «лодка».

— Тетушка, я ничего не знаю о лодках. Они дорогие. Они неудобные. Они опасны. Нам понадобится причал или что-нибудь в этом роде. Я не хочу лодку.

— Точнее сказать, ты ее боишься. Это не страшно. Если ты готов жить здесь, платя по сто с лишним долларов за ночь. Это, кстати, равносильно двум дням работы плотника. — У нее горели глаза.

Куойл стал нажимать кнопки на телевизоре, забыв о том, что тот не работает.

— Папа, он не включается, — всхлипывала Саншайн.

— Ненавижу это место, — сказала Банни, пиная стену поношенными ботинками. — Я хочу плавать на лодке. Я хочу починить тот зеленый дом, где ролилась тетушка и жить в собственной комнате. Я обещаю, что буду подметать пол, только давай поедем туда, папочка. Я все буду делать.

— Давайте пойдем на ужин, — пробормотал Куойл. — Мне сейчас не до этого.

— Столовая сегодня закрыта. Там проходит ужин для чемпионов по керлингу. Они приготовили похлебку из морепродуктов, но нам нужно будет сходить за ней, и есть тут, в комнате.

— Я хочу мяса, — сказала Банни. — Я хочу мясную похлебку.

— Вот незадача, — жестко сказала тетушка. — Его нет в меню. — Про себя же она добавила: «Ешь рыбу или умри».

Терт Кард в красной рубашке и белом галстуке разговаривал по телефону. Билли Притти был на другой линии. Билли смеялся, давясь темными речениями, которых Куойл не понимал. Казалось, он говорил на другом языке. Барабанил дождь, рисуя пунктиры на воде. В углу завывала газовая горелка.

Куойл посмотрел на Натбима.

— Человек по имени Деннис Баггит имеет какое-нибудь отношение к Джеку? Плотник? Тетушка договорилась с ним, чтобы он начал ремонт в нашем старом доме. Нам с ним надо что-то делать. Мы не можем больше жить в этом проклятом мотеле. Дорога до мыса отвратительная, а в Якорной Лапе нет жилья внаем. Я не знаю, что нам делать. Я скорее вернусь обратно в Штаты, чем куплю лодку.

Натбим приоткрыл рот и поднял вверх обе руки в жесте притворного ужаса.

— Тебе не нравятся лодки? Знаешь, они бывают иногда даже забавны. И очень практичны для мест, в которых одно сплошное побережье и очень мало дорог. Я именно так тут и оказался. Из-за моей лодки. «Ворогов». Я так ее назвал, потому что она норовиста, самую малость. — Такая была у Натбима манера говорить. Он толкал театрализованные речи, как агитатор перед выборами. Сначала они казались важными, но на следующее утро забывались, и оратору приходится ехать в другое место.

Блокнот Куойла опирался на чайную кружку. В пишущей машинке стояла незаконченная статья о столкновении грузовиков. У всех остальных в офисе были компьютеры.

— Ты получишь компьютер, когда я тебе его дам, — сказал Джек Баггит. Но без злости.

— Деннис — младший сын Джека, — сказал Терт Кард, который все слышал. Он наклонился к ним так, что до них донеслось его зловонное дыхание. — Он не слишком ладит со своим отцом. Раньше старик буквально дрожал над ним, особенно после гибели бедного Джейсона, но теперь все иначе. Никогда не знаешь: Джек может обидеться, если узнает, что Деннис на тебя работает. Хотя, с другой стороны, может и не обидеться. — Раздался телефонный звонок, похожий на игрушечный свисток.

— А вот и он, — сказал Кард, который всегда знал, кто звонит, и поднял трубку.

— «Болтушка»! Ага, ладно. Понял, капитан. — Повесил трубку, взлохматил волосы и посмотрел на рябую поверхность моря. Засмеялся. — Билли! Ну что тут скажешь! Он сидит дома с больными ушами. Говорит, что мы увидим его только завтра или послезавтра.

— А я думал, что на этот раз будет сломанное ребро, — сказал Натбим. — Уши это хорошо. Ушей у нас еще не было.

Снова зазвонил телефон.

— «Болтушка»! Ага, ладно, ладно. Какой у тебя номер? Погоди. Натбим, горит станция Маркуса Ирвинга, в бухте Четырех Рук. Возьмешься?

— А почему ты не хочешь лодку, Куойл? — прокричал Билли из своего угла. На его столе стояли две корзины для грязного белья. Одна из прессованного пластика, другая — из лозы.

Куойл сделал вид, что не расслышал, но не смог ничего сделать с Натбимом, сидевшим за соседним столом, который отодвинул в сторону свое радио и с восторгом посмотрел на Куойла. Его лицо сморщилось, пальцы начали выбивать ритм. Так проявлялись последствия его пребывания в Бахии. Он был очарован всякими afoxes и blocoafros , музыкой барабанов и металлических конусов, блестящих музыкальных тарелочек, которые надевались на пальцы. На Натбима действовала луна. В нем было что-то от оборотня. В полнолуние он фонтанировал, разговаривал до тех пор, пока у него не пересыхало во рту, активно давал себе физическую нагрузку в форме танцев и драк в клубе «Звездный свет», потом медленно погружался в раздумья.