В 1387 году во время похода в Иран якобы по его приказу было обезглавлено 70 000 мирных жителей города Исфагана, из голов которых при помощи речной глины была сложена огромная пирамида или несколько пирамид. В 1389 году в хорасанском городе Себзеваре Тимур якобы приказал своим воинам закладывать битым кирпичом и известью брошенных в канавы живых людей, возводя таким образом стонущие стены. В 1398 году во время похода в Индию Тимур якобы приказал истребить 100 000 пленников, так как их было трудно довести в Среднюю Азию. В 1401 году в один день (!) при взятии Багдада было якобы убито 90 000 человек, и из их голов было сооружено чуть ли не 120 башен. Говорят, что при взятии египетского города Халеб Тимур обещал не пролить ни капли мусульманской крови. Свое обещание он якобы «сдержал» – все христиане были перерезаны, а все мусульмане заживо зарыты в землю.
О «живодерстве» Тимура историк В. Бартольд в «Энциклопедии Брокгауза и Ефрона» пишет следующее: «В жестокостях Тимура, кроме холодного расчета (как у Чингисхана), проявляется болезненное, утонченное зверство, что, может быть, следует объяснить физическими страданиями, которые он переносил всю жизнь (после раны, полученной в Сеистане)». Бартольд не одинок. Многие исследователи говорят о том, что «жестокость Тимура можно объяснить участившимися болями в ноге и руке». Как видим, из эмира ваяется образ психопатического типа, который, ощутив боль в конечностях, принимает решение вырезать сотни тысяч человек. Но у нас до сих пор нет реальных доказательств тех зверств, которые приписывают Тимуру. Археологи не нашли ни одного подтверждения. Не найден ни один значительный фрагмент ни одной из башен, сооруженных из «отрубленных голов».
Как можно принять на веру все сообщения о злодеяниях Тамербека, если мы знаем, что во время чудовищной Варфоломеевской ночи 24 августа 1572 года католики в Париже резали своих «братьев по христианской вере», но смогли уничтожить лишь 3 тысячи гугенотов? А по всей Франции истребили тогда более 30 тысяч. Причем к этой операции католики готовились долго и тщательно. Тимур же, по заверениям некоторых историков, спонтанно уничтожал сотни тысяч человек.
Не следует забывать, что люди тогда были обыкновенной добычей, которую можно было выгодно перепродать. Рабы – это деньги. Кто же будет своими руками уничтожать свое имущество? Зачем Тимуру было резать мирных жителей, если он всегда их мог продать?
Скорее всего, пример искаженной истории с эмиром еще раз доказывает то, как искусно это можно делать, как умело – перекроить историю. Ведь ложь, повторенная многократно и многими, становится истиной. Важно не то, кто ты есть, важно то, что о тебе говорят другие. Вот и с Тимуром, по всей видимости, повторилась эта древняя как мир история: из воина и строителя создали образ мясника.
Тимур оставил нам много загадок. И мы не найдем на них ответа, пока не разберемся в причинах его бесконечных военных походов. Большинство историков говорят об этих причинах слишком однозначно. Для них он типичный деспот, мечтающий о господстве над миром. Такой подход ничего не объясняет. Слишком сложное это занятие – побеждать своих противников.
Сегодня нам уже не понять, какой важной для людей Средневековья являлась принадлежность к благородному и знатному роду. Мы другие. Наши же предки слишком трепетно относились к своему прошлому. Тимур так и не смог стать полновластным правителем Мавераннахра, потому что он не имел права управлять этой землей. Он мог завоевать все, кроме права быть легитимным правителем Междуречья. Ему пришлось разделить свою власть с ханом из рода Чагатая – второго сына Чингисхана. Закон, установленный Чингисханом, гласил – править может только чингизид. Поэтому Тимур довольствовался лишь званием «великого эмира». Ханами же при нем считались потомок Чингисхана Суюргатмыш (1370—1388 годы) и его сын Махмуд (1388—1402 годы).
Во второй половине XIV века четыре улуса, оставленных Чингисханом, потеряли единство. Улус Чагатая (Средняя Азия), в свою очередь, раздробился на Могулистан (Семиречье и Восточный Туркестан) и Мавераннахр (земля между Амударьей и Сырдарьей). Ханы Могулистана постоянно враждовали из-за спорных территорий с правителями Самарканда и разоряли Мавераннахр. И когда безродный – не прямой потомок покорителя вселенной Чингисхана – Тимур пришел к власти в Самарканде, сплотил соседние племена и дал жесткий отпор ханам Могулистана, наследники монгольской орды затрепетали. Они увидели в Тимуре того, кто уничтожит установленный порядок передачи власти. С этим нельзя было мириться. Барлас Тимур мог уничтожить самое главное – закон. И правители Евразии объявили Тамербеку войну.
Стоит вспомнить, что в международных отношениях Средневековья понятия «отец – сын – брат» употреблялись повсеместно и были наделены следующим смыслом: равный назывался «братом», зависимый – «сыном». Именно этими терминами тогдашние правители определяли свое место в системе международного права. Победитель всегда становился «отцом» и требовал, чтобы в пределах подчинившейся территории его имя упоминалось в молитвах, а монеты чеканились с его ликом. Эти условия были так же обязательны, как и уплата дани – подоходного налога.
Доблестный рыцарь Клавихо сообщает, что Тимур постоянно называл своим сыном испанского короля, возвеличивая тем самым себя над ним. Он пытался показать другим послам, что даже государи далекой Испании подчиняются его воле.
Тимур же создал угрожающий прецедент, он поколебал «правила игры». Ханы Золотой Орды, мамлюки Египта, султан Багдада и турки-османы были едины в своем стремлении угомонить безродного. Им казалось, что они с легкостью восстановят престиж своей власти.
Инициатором континентального союза против Тамербека выступил хан Золотой Орды Тохтамыш, которого Тимур в свое время не выдал Урус-хану – правителю Золотой Орды. Тохтамыш несколько лет провел при Тимуре. И прекрасно был осведомлен об истинном величии и возможностях Тамербека. После смерти Урус-хана Тимур помог прийти к власти в Золотой Орде Тохтамышу. Но он очень быстро забыл об оказанной помощи.
Совместно с мамлюками и османами Тохтамыш пытался координировать свои действия против Тимура. Постоянно шли переговоры между этими тремя великими державами того времени. Фома Мецопский сообщает о плененных Тимуром посланниках Тохтамыша к хану тавризскому Ахмеду для заключения дружбы и мира. Аль-Аскалани и Ибн Дукмак в своих летописях упоминают о посольствах Тохтамыша к султанам Египта. Араб Ибн Тагрибирди перечисляет всех участников этого союза. В этот военный блок входили татарский хан Тохтамыш, султан османов Баязид, мамлюкский султан Баркук, а также эмир Ахмед Бурханеддин (Сиваса), правитель Кара-Коюнлу Кара-Юсуф, Джелаириды, правитель Мардина и Туркменский эмир. Конечно, к этому союзу не мог не примкнуть и зависимый от мамлюков правитель Багдада.
Сформированный грозный континентальный военный блок должен был раздавить гордого барласа, поставить на место выскочку и показать всей Евразии, что законы престолонаследия останутся прежними.
Не вышло. Тамербек вовремя узнал о грозящей ему опасности. Он умело вел переговоры со всеми, вводя противников в заблуждение. Использовал все – от подарков до угроз. Возможно, именно по его приказу в 1398 году отравили несговорчивого повелителя мамлюков Баркука, перебившего послов Тимура. Все средства использовал Тамербек.
Он стремился разбить всех своих противников поодиночке. Правда, это ему пришлось делать всю свою жизнь. Тамербек был вынужден не покидать седла, постоянно опасаться предательства, ждать нападения, которое могло произойти в любое время и в любом месте. Он потерял в битвах своих любимых сыновей и внуков, верных воинов. По-другому было нельзя – либо походы, либо смерть и разорение Мавераннахра.
Так что причина его постоянных военных походов, по всей видимости, заключалась не только в желании подчинить себе все основные торговые пути и не в попытке прокормить огромную армию. Свобода и независимость подчиненного ему Мавераннахра, постоянная опасность нападения, реальная угроза уничтожения его страны мировой военной коалицией, не признающей его легитимности, – вот что заставило Тамербека окружить свои земли поясом вассальных государств.