Яго был очарован этим донесением. Ему казалось, что он вместе с Колумбом на Кубе. «Запах цветов и деревьев, читал он, прекрасен. Всю ночь слышно пение птиц, щебетание ласточек и трескотня насекомых. Воздух ночью ни холоден, ни душен и полон благоуханий». Со страстным увлечением следил Яго за двумя испанцами, отважившимися проникнуть вглубь Кубы. Они встречали множество мужчин и женщин, которые несли в руках тлевшие с одного конца сухие благоухающие листья, свернутые в маленькие трубочки, другой конец которых брали в рот и вдыхали в себя дым. «Это их усыпляет и опьяняет, – писал Колумб, – и, очевидно, они таким образом предохраняют себя от утомления. Они называют эти маленькие трубочки «табакос».
Далее рассказывалось о золотых украшениях туземцев, зародивших в Колумбе желание отыскать золотоносные рудники; о дне Рождества Христова, впервые отпразднованном христианами в Новом Свете; о страшной буре и крушении «Санта-Марии»; об основании на Эспаньоле первой колонии «Навидад», т.е. «Рождества Христова» и, наконец, о возвращении на родину по бурному океану».
С возрастающим любопытством прочитал Яго письмо. Он был так очарован, что им овладело непреодолимое желание ехать в Навидад. Он был сын своего времени, он не стремился «в Америку», потому что человечество не знало этой части света, хотя она и была уже открыта; он рвался в Китай и Японию, за которые Колумб принял острова Кубу и Гаити.
И вот, в нем созрело решение. Вмиг забыты были Саламанка и университет. Когда в беседке появилась черноволосая головка Мерседес, он тотчас рассказал ей о своем намерении. Напрасно она отговаривала его, жалела, что он, такой молодой, идет на верную гибель, плакала даже. Но могли ли слезы тронуть страстного поклонника великого Колумба. Он остался непреклонен в своем намерении; он говорил: «я должен». Исполнение плана зависело, однако, не от него одного. Опекун его, патер Хуан, имел право сказать и свое слово. Это отлично знал юный мечтатель и потому решил обратиться за помощью к Гарции Гернандесу. В Палосе с гордостью ожидали предстоящего путешествия Колумба. Друзья великого мореплавателя считали великое открытие его также и своим делом, потому что они рекомендовали Колумба королеве Изабелле, и тем доставили ему средства для его первого путешествия. Осуществление мечтаний Яго де-Маркена не встретило поэтому никаких особенных затруднений. Ему было уже восемнадцать лет, а в Испании люди мужают быстрее, чем на севере; он был здоров и силен и приор дал свое согласие. Колумб, конечно, не откажется оказать услугу племяннику за услугу дяди, – приор был в этом уверен и Яго оставалось только с радостным сердцем собраться в путь и лететь в Кадикс, чтобы присоединиться к большому флоту.
Колумб располагал теперь большим флотом. Четырнадцать каравелл и три больших корабля с 1200 пешими и конными воинами были отданы в его распоряжение.
Теперь дело шло о покорении новооткрытых земель. Первые колонисты были уже в Навидаде; но теперь организовывалось первое правильное переселение. Донесение Колумба было так увлекательно, что в плавании этом приняли участие не одни искатели приключений, но и представители испанского дворянства. На кораблях везли в новые земли европейских домашних животных, семена полевых растений и овощей, виноградные лозы и прочее.
«Вице-король» намеревался основать колонию на Эспаньоле и затем продолжить плавание. Им овладела гордая мысль: он хотел посетить не только Китай и Японию, но, плывя все на запад, первым совершить кругосветное плавание.
В успехе своего предприятия, Колумб не сомневался. Ведь как близко лежит Япония от Испании! Он доказал это своим плаванием и тогда он сможет открыто сказать, что земной шар далеко не так велик, как утверждали астрономы и космографы! Но он был в заблуждении; он совершил нечто более великое – увеличил землю в знании человечества на целую часть света. Но он не подозревал этого, когда 25 сентября 1493 г. флот его в Кадикской бухте снялся с якоря и он вступил в свое второе знаменитое плавание.
Рождество Христово за океаном
Медленно пробиралась флотилия Колумба в лабиринте Малых Антильских островов к Эспаньоле. Наконец 22-го ноября моряки достигли этого острова и с кораблей раздались восторженные крики. Радостью заблестели глаза адмирала: с этим роскошным островом соединял он большие надежды.
«Поселенцы в Навидаде, – думал Колумб, конечно, не сидели сложа руки; вероятно, они уже завязали сношения с туземцами и променяли оставленные им безделушки на золото. В этой своеобразной стране должны скрываться и другие ценные произведения, о которых колонисты, конечно, узнали». Всеми этими сокровищами Колумб хотел нагрузить часть своих кораблей и отослать в Испанию королю. Тогда он мог бы рассчитывать на новую помощь, а вместе с тем и на быстрое процветание своего вице-королевства.
Но до Навидадской гавани было еще далеко и потому флотилия стала на якорь в гавани Монте-Кристо. По обыкновению несколько человек отправилась за водой; в числе их был и Яго де-Маркена. Все, что он увидел здесь, было для него ново: деревья, цветы, птицы, – все резко отличалось от того, что он видел на родине. Он сидел на берегу ручья, который вытекал из небольшого леса и с шумом катился в море. Перед ним расстилался зеленый луг, простиравшийся до самого морского берега. Но это не была обыкновенная трава: она была выше и прямее.
Над ней порхали пестрые бабочки, с жужжанием летали жуки и все они как будто торопились, потому что солнце касалось уже края горизонта, а на востоке поднималась луна. Приближалась ночь, призывая одни существа к покою, другие к жизни. Товарищи Яго собирались уже к боту, чтобы вернуться на корабль. В чужой стране не мешало быть осторожнее, так как на других островах были найдены на берегах несомненные следы людоедства. Поднялся со своего места и Яго, чтобы присоединиться к товарищам. Когда они были уже недалеко от бота и солнце уже скрылось, перед Яго пролетел светящийся жук и опустился на высокий стебель травы. Как зеленоватые фонари, на груди его ярко светились два пятна. Свет этот невозможно и сравнивать со светом нашего Иванова червячка; он был во сто раз сильнее и необыкновенно красив. Яго де-Маркена захотелось овладеть этим живым драгоценным светильником и он осторожно направился к нему. Но жук улетел дальше и Яго последовал за ним. Вдруг он остановился, пораженный острым трупным запахом, и пока он старался понять, с какой стороны идет этот запах, слева от него, из высокой травы, поднялась хищная птица. Яго сделал в этом направлении несколько шагов и отпрянул назад: перед ним в траве лежал труп человека. Преодолев страх, он ближе взглянул на него и крик ужаса вырвался из его груди: ему показалось, что был труп белого человека. Спутники его, встревоженные его криком, подошли к нему. Но никто из них наверное не мог сказать, был ли то труп белого или индейца, – так сильно уже он разложился. Но причина смерти была очевидна: человек был удивлен и веревка обвивала его шею. Все еще стояли в раздумье над загадочным трупом, как вдруг ушедший вперед матрос вскрикнул от изумления: он наткнулся на второй, такой же разложившийся труп человека со связанными ногами.
Между тем темнота усиливалась и оставаться на морском берегу было невозможно. Наши путники поспешили к боту и поплыли к кораблям. Никто не решился высказать своих мыслей, но в глубине души каждый боялся, что то были трупы испанцев и что в Навидаде, находившемся всего в 12-ти милях от гавани Монте-Кристо, случилось несчастье.
Печальная весть быстро разнеслась на адмиральском корабле, вызывая такие же печальные предположения.
– Разве нельзя было узнать, – индейцы ли это или нет? – спрашивали воротившихся.
– Нет! – был короткий ответ.
Сам адмирал был смущен; он отдал приказание, чтобы на следующее утро сильно вооруженный отряд осмотрел берег.
На палубе рядом с Маркеной сидел молодой Алонзо де-Хойеда.
– А ведь дело-то неладно, – сказал он.