— Спокойной ночи, — сказал гимназист. — Я сегодня увижу такие сны!..

— Ага, — отозвалась девушка, — и я, наверное, тоже. — И добавила: — Я пошла?

— Я буду стоять здесь, пока ты не поднимешься к себе, — серьезно сказал гимназист. — И, когда у тебя погаснет свет, я уйду.

— Чудак! — засмеялась девушка. — Ты же замерзнешь!

— Ничего подобного. Я знаю сто пять способов, как согреться. До завтра, да?

Он опять поцеловал ее, махнул рукой, и дверь за нею затворилась…

Мне стало грустно: главный герой всего случившегося, я в итоге оказался ненужным свидетелем своего — или чужого? — счастья.

Я сделал несколько шагов, чтобы уйти совсем, но стены дома вновь заколебались, свет в окнах потускнел, подул ветер — и все пропало.

Остался пустырь, знакомый и скучный. Незыблемый, как ориентир наступившего дня, как клеть, в которой замкнулась пустая сиюминутность…

— Я завтра приду сюда, в шесть, — зачем-то повторил я теперь уже бессмысленную фразу. — В шесть… Не опаздывай. Ладно? Ладно? Ладно? Приду! — почти с отчаянием закричал я. — Непременно…