Хезер поникла прямо на глазах.

– Я не могла… Мисси помнит… Марси.

Он постарался прочесть что-нибудь в ее глазах. Но в них застыла убийственная тоска. Это не его Хезер. Абсолютно потерянный, он сделал шаг назад.

Вскоре вернулась Касси, и они с Хезер попрощались.

По пути домой Мика все никак не мог успокоиться. Он понимал, что Хезер скрывает что-то очень важное. Его страшно расстраивало, что она не может или не хочет довериться ему.

Подъехав к дому, Мика пошел на задний двор. В помещении, где они перерабатывали сок, он направился прямо к поленнице. Он всматривался туда, где был спрятан рюкзак, как будто хотел проникнуть в него мысленным взором. Он не хотел знать, что там внутри. Он ругал себя, обзывал идиотом, но все равно боялся открыть этот чертов рюкзак.

Вернувшись в дом, Мика надел шерстяную шапку, рукавицы, захватил снегоступы. В сарае он взял бензопилу, топор с длинным топорищем, сани и направился вверх по холму.

Гриффин остановился за пикапом Мики, заглушил двигатель и услышал звук бензопилы.

Он пошел на звук и, поднявшись на холм, увидел вдалеке Мику. К этому времени Мика тоже заметил его и выключил пилу.

Мика Смит был на голову выше Гриффина, бензопила в его руках выглядела игрушечной, а глаза смотрели угрюмо, даже угрожающе.

Гриффин постарался принять вид спокойный и приветливый. Подойдя вплотную, он протянул руку:

– Меня зовут Гриффин Хьюз.

– Я знаю, кто вы, – сказал Мика и повернулся к дереву, которое собирался повалить. Дернув за трос, он запустил пилу и принялся за работу.

Гриффин наблюдал, как Мика сделал аккуратный пропил и отступил на пару шагов. Пытаясь перекричать шум пилы, он спросил:

– Больное дерево?

– Нет! – крикнул в ответ Мика. Он заканчивал другой пропил.

– А зачем тогда вы хотите его спилить?

– У него была слишком широкая крона. В начале октября выпал мокрый и тяжелый снег. Самые крупные ветки не выдержали и обломились – почти половина кроны. Дерево не будет давать сок без крахмала, который вырабатывается в листьях. Нет листьев – нет крахмала, нет и сока. Если его не спилить, оно будет затенять соседние деревья.

Гриффин все прекрасно понял, но у него была еще масса вопросов. Ему понравилось, что Мика так подробно ответил на вопрос про дерево.

А потом Гриффин увидел топор Мики. Еще в детстве дедушка научил его пользоваться этим инструментом. Вспомнив былое, он взял в руки топор, поднял отпиленное от ствола бревнышко и торчком установил его в снегу. Расставив пошире ноги, Гриффин примерился и ударил. Бревнышко с треском развалилось пополам.

– Вот так-то! – воскликнул он и взглянул на Мику.

– Давайте договоримся: вы не станете подавать на меня в суд, если отрубите себе палец, – проворчал Мика.

– Не беспокойтесь. У меня хорошая школа.

Мика хмыкнул, снова завел бензопилу и занялся своим делом.

Гриффин расколол половинки бревна еще раз пополам, а потом принялся за другие. Постепенно он втянулся в работу. Закончив пилить, Мика начал грузить поленья на сани.

– Подтолкните сзади, – скомандовал он, а сам впрягся в сани спереди.

Толкать сзади было нетрудно – основную работу выполнял Мика. Но когда они добрались до заводика, руки и ноги у Гриффина гудели. Но дело было сделано. Когда Мика начал перебрасывать поленья с саней в поленницу, Гриффину ничего не оставалось, как помочь ему. Силы были уже на исходе, когда Мика выпрямился и, повернувшись к дороге, прислушался.

– Поппи, – произнес он.

Когда Гриффин укладывал последнее полено, из-за угла показались две девочки и бегом бросились к Мике. Он помахал им рукой и сказал, обращаясь к Мике:

– Хорошая зарядка. Спасибо.

Гриффин обошел дом. Поппи уже выбралась из машины и въезжала по пристроенному к крыльцу пандусу.

Гриффин успел распахнуть перед нею дверь. Поппи неодобрительно посмотрела на него и вкатилась в дом.

– Мешаешь Мике? – спросила она.

– Нет. Просто решил немного поразмяться. – Он достал из кармана конфету. – Хочешь поцелуй?

Она взглянула на шоколадку и уже хотела было ответить колкостью, когда дверь громко хлопнула и из прихожей послышался топот. Младшая сестра бежала первой, старшая за ней.

– Вы кто? – спросила старшая.

– Гриффин. – Он протянул ей руку.

– Это Мисси, – представила ее Поппи, – а это Стар.

– Рад с вами познакомиться! – Гриффин порылся в кармане и вытащил несколько конфет: – Хотите поцелуй?

– Мы едим конфеты из кленового сахара, – возразила Мисси.

Но тут вперед выступила Стар.

– А я люблю эти шоколадки. Они с орехами? Гриффин изучил фантик.

– Эта – нет. – Он достал из кармана еще одну шоколадку. – Попробуй вот эту, может, окажется с орехами.

Девочка взяла конфету, развернула, откусила кусочек и посмотрела на Гриффина:

– Если еще раз придешь, приноси с орехами.

Она повернулась и пошла на кухню. Мисси, должно быть, убежала еще раньше – ее нигде не было видно.

– Ты играешь с огнем, – предупредила Поппи. – Эта малышка очень чувствительная и ранимая.

– Я никогда ее не обижу. Она почувствовала это. Малыши сразу понимают, любит человек детей или нет. – Он улыбнулся. – У меня и для тебя есть кое-что.

– Я же сказала: конфет я не хочу.

– А я тебе их больше и не предлагаю. – Он подошел поближе и прошептал ей на ухо: – Я только что получил пакет из Калифорнии. Когда хочешь посмотреть?

Поппи сидела у себя дома у камина, позабыв обо всем, кроме большого конверта, лежавшего на ее коленях. Она просмотрела все его содержимое, но особенно ее заинтересовали фотографии: Лайза Мэтлок на школьном выпускном вечере, в туристическом походе, увеличенный снимок с водительского удостоверения.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Гриффин.

Поппи отобрала выпускную фотографию. Ей очень хотелось сказать, что никакого сходства между Хезер и этой девушкой нет. Но только и смогла выдавить из себя:

– Не может быть!

– Очень похожи.

– Да, – согласилась она, взглянув на Гриффина. Он только что принял душ и выглядел посвежевшим.

– Но это вовсе не означает, что на снимке Хезер, – поспешно возразила Поппи.

– Бывают одинаковые глаза, носы, формы губ. То же самое с волосами…

– Но здесь тот же самый шрам и та же самая улыбка.

Поппи взяла один из вложенных в конверт листков. Это была копия записи, сделанной врачом отделения неотложной помощи больницы в Сакраменто за восемь месяцев до гибели Роба Диченцы. Кроме пореза в углу рта, врач упомянул и другие травмы лица.

– Почему врач не сообщил в полицию? – спросила Поппи.

– Он не был обязан делать это. Вот если бы она несколько раз обращалась к нему с подобными травмами…

Поппи снова взяла выпускную фотографию в надежде найти какие-нибудь отличия. У Лайзы мочки ушей были проколоты, у Хезер тоже. У Лайзы были длинные темные вьющиеся волосы, у Хезер тоже. У Лайзы были такие же чуть-чуть неровные верхние передние зубы.

– Итак, – рассуждала Поппи, – если бы я была Лайзой и такой же сообразительной, как она, разве я не попыталась бы изменить внешность?

– Нет, если бы уехала в такую глухомань, где тебя никто не подумает искать, – возразил Гриффин. – А тем более она взяла новое имя, получила новые водительские права, новый номер социального страхования. Для этого ей пришлось всего-навсего кое-кому заплатить.

Поппи попыталась представить себе Хезер выправляющей фальшивые документы, но не смогла.

– У тебя есть еще какая-нибудь информация?

– Нет, но обязательно появится, – с улыбкой произнес он. – Я тебе, конечно, сразу все не покажу. Мне бы очень хотелось иметь возможность пару раз в неделю принимать душ. Кстати, он у тебя очень хороший.

– Если вытащить оттуда стул, на котором я его принимаю, – уточнила Поппи.

– Стул легкий и удобный. Мы, богатенькие, любим просторные душевые.