И комендоры не сплоховали! Залп в упор, когда частицы гравиквазеров не просто вонзаются в корпуса вражеских линкоров, но прошивают их насквозь, словно тяжелая картечь – листовую пластмассу. Теперь Джокту уже не хотелось бы сыграть за противника.

Первый линкор превращается в дырявый шарик для пинг-понга, который только что отправлен в молниеносное туше. Он врезается в следующий линкор, невесомость, как известно, не уничтожает массу. А когда два тела, обладающие массой, начинают к тому же взаимодействовать, появляется давление – произведение массы на ускорение, приложенное к поверхности.

Если атом водорода обладает массой семнадцать в минус двадцать восьмой степени килограммов, а Галактика Млечный путь, в основном состоящая из атомов водорода, по некоторым оценкам имеет двадцать два килограмма в сороковой степени, то масса вражеского линкора отложится где-то посредине. Семь в девятой степени килограммов. Масса двух уже мертвых линкоров – полтора десятка миллионов тонн. Ускорение – более чем достаточное. Площади соприкосновения – имелись…

Зря навигаторы Бессмертных выстроили линкоры в идеальную линию… Все, что с ними произошло, в замедленном темпе (и уменьшенных масштабах, разумеется) должно было походить на красиво складывающуюся цепочку фишек маджонга, когда они по очереди валятся друг на друга…

Гравиквазсры не просто вонзаются в звездолеты, а становятся вязальными спицами, пропущенными сквозь податливую шерсть. Первые два линкора, превратившись в хлам, бьют жестким облаком металлического рванья в третий линкор. Он тут же приумножает общую груду, как очередной пласт снега делает толще ком для снеговика. Четвертый… Мог уцелеть. Если бы мониторы не шарахнули повторно, прямо в центр обломков, оставшихся от первых трех линкоров. Четвертый звездолет, пораженный частью обломков, начал заваливаться на бок, будто в нем сместился центр тяжести. Именно в таком положении его и настигает второй залп. Центр исчез вообще, как, впрочем, сам четвертый линкор. Замыкающий, пятый, успел сманеврировать, и Джокт поразился реакции навигаторов и подвижности этой махины. Но при уклонении от столкновении последний из линкоров вынужден был выйти на форсаже в сторону мониторов. Как ни велики были возможности корабля, это не пошло на пользу его экипажу. Облако обломков все же задело корму пятого. И он завращался на месте, нанизывая сам себя на новый поток квазеров.

– Сошла лавина, и лыжники финишировали одновременно! – прокомментировал Спенсер.

Всего тремя залпами отряд мониторов дальнего действия вынес целое линейное соединение врага. Теперь планета оказалась беззащитной. Почти…

ГЛАВА 4

Джокт положил истребитель в крутой вираж, расстроив и без того смятенный порядок вражеских «Кнопок». И теперь возвращался к ведомым.

– Лидеру тройки истребителей! Орден Доблести! Повышение в звании! Что угодно! – командор Бранч, казалось, подарит сейчас Джокту звезду с неба.

Главное, чтобы не эту, оранжево-красную…

Линкор командора, не обращая внимания на огрызающиеся «Кросроуды» Бессмертных, уже давил полными бортовыми растерявшиеся «Кнопки», расстроив обе «Червивые розы». И основная группа «Зигзагов» уже кинулась добивать разрозненные вражеские звенья истребителей. А весь крейсерский отряд, «Моравы» и тяжелые крейсеры, вышли вплотную к планете.

– Впервые слышу, чтобы за дезертирство раздавали ордена, – сказал Спенсер и только потом добавил, – с возвращением, лидер! Надеюсь, мы не сильно помяли твой «Витраж»…

– Все в порядке.

Джокт еще не осознал до конца, что только что стал орденоносцем со всеми причитающимися привилегиями. Ему пока тяжело было сосредоточиться на такой новости. Компенсация ускорения, когда на доли секунды перегрузка возросла до сорока «же». Возврат. Проверка систем истребителя.

А на поверхности планеты уже расцвели первые бутоны разрывов. Крейсеры приступили к орбитальной бомбардировке.

– Нет, ты действительно герой, хотя и наполовину сумасшедший, – теперь заговорил и второй ведомый, – я уже подумал…

– Ничего себе – только подумал! Кто мне половину датчиков плазмой срезал?

– Ну я… – не нашелся, чем оправдаться, Смоки.

– Будешь должен шикарный стол в Эр-Пе-Ве! Когда вернемся… И чтобы – яблоки натуральные! Полкредита за штуку! И талую воду с ледников! – вспомнил Джокт старый рассказ Барона про быт хайменов. – А если честно, я больше всего боялся, что вы не станете ничего делать, а рванете следом. Тогда бы никто никому и ничего не был должен…

– Принято, ком! Будут тебе талые яблоки и ледник за полкредита!

Мимо истребителей как раз проходила цепочка мониторов. Слажено, по команде, они сбросили скорость практически до нуля. После, нелепо перевалившись с боку на бок – все разом – снова вошли в полетный режим. Джокт почувствовал себя маленьким мальчиком, перед которым взрослые и суровые дядьки выстроились по стойке «смирно» и козырнули, словно самому чтимому старейшине. Вот только не хватало ощущения законченности… Как будто стереть одну «Кнопку», когда рядом щетинятся антеннами еще сотни таких же «Кнопок». И нет дороги назад.

– Наши действия, ком? – обратился Джокт к командиру Лерою.

Тот ответил не сразу. Не оттого, что был занят погоней за целью или выведением тактических расчетов. Скорее ему нечего было ответить.

– Наши действия – полное бездействие. На орбите все уже чисто. Линкоры минируют вторую приливную точку, других Приливов в ближайших секторах нет. Разве что сами Бессмертные прогрызут. Но тогда нам… – Командир прикусил язык, и слово «крышка» не прозвучало. – Сейчас будут готовить к посадке транспорт.

– Но куда именно? В какую точку?

– Не по адресу вопрос. А вообще, диспозиция существовала еще изначально. Вот и проверим – насколько она верна…

– Джокт! – коснулся слуха слабый вызов Спенсера. – Джокт, внутренняя связь!

Лерой отключился от общей связи, но Джокт, привыкший доверять другу, не воспользовался этим обстоятельством, скользнув пальцем в перчатке по полоске активации внутренней связи.

Теперь общение происходило только между ним и Спенсером. В случае необходимости система связи вышла бы автоматически на общую волну.

– Слушаю, Спенсер.

– Не дразни майора, видишь, он сейчас не в ладах с самим собой.

– А еще больше – с командором Бранчем, – добавил Смоки, который уже висел на одной волне со Спенсером.

– Но я же ничего такого…

– Конечно, ничего такого. Ты бы еще попросил расчет вероятности возврата в Крепость! Все пошло наперекосяк, и нужно это понимать.

– А я и так понимаю. Но это не значит, что не имею права уточнить дальнейшую задачу… Между прочим, задачу для всей тройки.

– Право ты, конечно, такое имеешь. Но… не надо, Джокт, Мы – команда. Авторитет командира для всех непререкаем. А ты только что посадил его в лужу. Понимаешь? Какого ответа сейчас можно ожидать? Вы трое – налево, остальные – направо, начинаем биться лбами в запертый Прилив… Нет? Или – всем истребителям собраться над южным полюсом планеты!

– Южным? Полюсом?

– Не хочешь? Тогда – над северным. Или вообще – следуем к поясу астероидов, посмотреть, как там дела у автоматических крейсеров… Нет никакого плана действий. И быть не может. Командор Бранч просто следует логике изначального плана – раз уж мы сюда пришли, чтобы прорваться к поверхности, значит, десант пойдет на посадку. И будет держаться, сколько сможет. В случае, если основным силам удастся пройти твоим Серым Приливом, эти действия имеют смысл.

– Но ведь это не удастся! – почему-то обиженно проговорил Джокт, отчетливо представляя, насколько надежно закупорен Прилив.

Еще он был ошарашен пусть дружеским, но внушением за, в общем-то, безобидный вопрос, адресованный командиру истребительного отряда.

– И я так думаю. Не удастся. И Смоки так думает… Смоки? Согласен?

– После той дуры, что рванула в приливной точке, да еще после астероида, – видали, какой огромный? – там даже пехотинец с ранцевым двигателем не протиснется. Но шанс – это всегда неожиданный гость. Кто знает. Что произойдет уже через пять часов? Или через пять минут?