Напрасно трещал звонок от ворот. Доктор Эллиотт не показывался из своего подземелья, занятый каким-то слишком важным делом. И только когда инспектор Браун, уже окончательно потеряв терпение, хотел приказать своим людям выломать ворота, они неожиданно сами открылись.

Инспектор в сопровождении пяти полицейских двинулся к дому. В дверях его встретил улыбающийся доктор Эллиотт.

— Вы напрасно нервничали, дорогой инспектор. Я только что закончил операцию. Вы так отделали этого малого, что ему пришлось отнять руку. Сейчас он под наркозом. Носилки у вас есть?

— Обойдется и без носилок, — ответил инспектор.

Когда неподвижное тело Джо Фуллера было вынесено за ворота и грубо брошено в машину, инспектор подошел к доктору.

— Без вас мы вряд ли взяли бы его живым, милый док. Мы премного вам обязаны.

— Пустяки, — чуть усмехнулся доктор. — Я лишь хотел бы за мою услугу попросить вас тоже о небольшом одолжении.

— Для вас — все, что угодно.

— Я просил бы оставить мне ампутированную руку этого негодяя. Я, видите ли, занимаюсь кое-какими экспериментами, а. материал доставать очень трудно.

— Только и всего? Мало же вы просите. Да я, если хотите, предоставлю вам всего этого бандита, после того как он будет обработан на электрическом стуле.

— Благодарю вас. С меня достаточно руки.

— Как знаете… Ну, спокойной ночи, мистер Эллиотт.

— Спокойной ночи, инспектор.

Автомобиль, сверкая фарами, понесся по направлению к городу. Вскоре вслед за ним выступил и отряд полиции. Доктор Эллиотт запер ворота и спокойно отправился продолжать прерванный сон.

РОЖДЕНИЕ ДЖИММИ ПРАТТА

Через месяц газеты принесли сообщение о том, что опаснейший гангстер Джо Фуллер-Хромая Собака был по приговору суда казнен на электрическом стуле. Доктор Эллиотт принял это известие с большим удовлетворением. Он сильно опасался, что американское правосудие сочтет для преступника достаточным наказанием пожизненное заключение. Это бы значительно расстроило планы доктора. Теперь он успокоился и с головой погрузился в свою работу.

Стряпуха из ближайшего придорожного трактира, которая ежедневно приходила к доктору убирать и готовить обед, рассказывала, что доктор на весь день запирался в своей лаборатории, забывая даже выходить к обеду. Стряпуха не раз пыталась подслушивать у дверей лаборатории, но это ни к чему не привело. За дверьми царила глубокая тишина. Да иначе и быть не могло. Ведь доктор работал в своем подземелье.

Прошло еще два месяца со дня смерти Джо Фуллера, и вот однажды утром доктор Эллиотт, очень возбужденный, приказал стряпухе приготовить пошикарней обед на две персоны. До обеда он ездил в своем шевроле в город и привез оттуда кучу разных пакетов. Собственноручно перенеся их в лабораторию, он снова в ней заперся. Стряпуха, занятая обедом, не догадалась на сей раз подслушивать под дверьми. И напрасно. Она услышала бы прелюбопытнейший диалог…

За десять минут до обеда в лаборатории раздался взволнованный голос доктора Эллиотта:

— Ну, вот вы и здоровы, друг мой. Посмотрите-ка на свое плечо. Я его так заштопал, что не только шрама, даже пятнышка не заметно.

— Я не знаю, чем вас отблагодарить, сэр. Вы сделали для меня так много, хотя я далеко не заслужил такого отношения… Но с вашего разрешения, сэр, где же моя одежда? Мне не удобно перед вами в таком виде…

Голос сказавшего эти слова был глубок и приятен.

— Вашу одежду пришлось сжечь, мой мальчик. Да она и не стоила лучшей участи. Я купил новую.

Вот здесь для вас все приготовлено: белье, костюм, ботинки. Вплоть до галстука. Одевайтесь.

— О, сэр, как вы добры ко мне!

— Ничего, ничего, дорогой. Только давайте условимся. Хотя полиция и забыла про вас, но называться настоящим именем вам пока не стоит. Забудьте на время, что вы Джо Фуллер-Хромая Собака. Кстати, прозвище это вам совсем уже не к лицу. Ведь вы больше не хромаете!

— В самом деле! А я и не заметил, что моя нога теперь действует нормально. Ее вы тоже вылечили, доктор?

— Я вылечил все болезни, какие у вас только были. Ваш организм полностью обновлен. Вы теперь как бы новый человек, а потому вам будет вполне прилично принять и новую фамилию. Вас устроит, например, такое имя: Джимми Пратт?

— Я в восторге, сэр! Джимми Пратт, это звучит даже слишком благородно для такого негодяя, как я!

— Об этом пока не будем, Джимми. Вы готовы?

— Готов, сэр.

— Все сидит прекрасно. Идемте обедать.

В столовую доктор Эллиотт вошел в сопровождении высокого плотного мужчины, одетого в отличный новый костюм. Вид у великана был весьма живописный: здоровое румяное лицо, обрамленное небольшой русой бородкой, детски открытый взгляд чистых голубых глаз, шапка вьющихся волос.

Стряпуха, подавая на стол, то и дело испуганно таращила глаза на удивительного незнакомца. Как это она не заметила, когда он пришел! После обеда доктор Эллиотт провел своего гостя в кабинет, а стряпуху отпустил домой.

И вот они остались наедине. Доктор Эллиотт вынул бутылку виски и маленькие рюмки.

— Давайте, Джимми, выпьем за ваше рождение! — сказал он с каким-то странным волнением в голосе и поднял рюмку. — Не было на свете человека Джимми Пратта, и вот он есть. Это большое, очень большое событие и в вашей и в моей жизни, Джимми! За это стоит выпить! Не правда ли?

— Да, сэр.

Они выпили и раскурили сдгары.

— Что же вы теперь думаете делать, Джимми? Снова приметесь за ремесло Хромой Собаки? — спросил доктор.

— Нет, доктор! Тысячу раз нет! Вы, может быть, мне не поверите, ведь не бывает, чтобы человек вдруг сразу взял и исправился, но я заверяю вас, что с Джо Фуллером — Хромой Собакой покончено навсегда! Я содрогаюсь при одном воспоминании о своей прошлой жизни.

— Я вам верю, Джимми. Я так и думал… В общем, я очень рад, что вы мне это сказали. Рад за вас и за себя. Ну, а что же вы все-таки намерены делать?

— Не знаю, сэр… То есть, у меня еще во время обеда появилась одна мысль, только я боюсь вам сказать о ней…

— Ну вот еще, «боюсь». Давайте, выкладывайте, что у вас за мысль. Страх вам, Джимми, совсем не к лицу.

— Я хотел вас просить, доктор, чтобы вы приняли меня к себе на службу. Я многое умею делать: вожу машину, отлично стреляю, ну и готовить, если надо, умею не хуже вашей кухарки… Я, конечно, не навсегда, а хоть бы на первое время, и любые ваши условия для меня подойдут…

— Отлично, Джимми, — улыбнулся доктор. — Оставайтесь у меня. Вы никогда об этом не пожалеете.

ПОД КОЛЕСАМИ ГРУЗОВИКА

Страшно, пронзительно застонали тормоза. Тяжелый грузовик остановился как вкопанный. Отчаянный вопль ужаса пронесся над улицей. Молодая женщина на тротуаре упала в обморок. Негр-шофер выскочил из кабины. Вмиг собралась толпа. Из-под машины была извлечена девочка лет пяти. Она была мертва. Передние колеса машины раздавили ее. Растерянный негр-водитель жалко лепетал оправдания: он не виноват, девочка бросилась с тротуара прямо под колеса машины, гонясь за белой собачкой… Он не виноват, он не мог предотвратить несчастья…

Толпа не слушала негра и угрожающе на него наседала. Откуда-то взялся врач. Но он лишь установил смерть девочки и тотчас же занялся матерью, которая все еще была в обмороке.

Появился полисмен. Ему с трудом удалось отнять зверски избитого негра у охочих до самосуда горожан.

Вдруг к месту происшествия мягко подкатил шевроле. Из него выскочил пожилой сухощавый джентльмен и стал энергично пробираться через толпу. Добравшись до изуродованного тельца девочки, вокруг которой вертелась виновница трагедии, маленькая белая собачка, он бегло осмотрел его и обратился к врачу, хлопотавшему возле матери:

— Хелло, Маунт!

— Хелло, Эллиотт! Какое несчастье! Маленькая Кэтти, единственный ребенок Эдлефсенов! Я сильно обеспокоен состоянием миссис Эдлефсен…