Будем пытаться напечатать в «Правде».
18 ноября.
Наконец-то Союз писателей дошел до нас, грешных. Еще месяцев шесть назад Союз поставил вопрос о привлечении в свои ряды публицистов и очеркистов. Был создана при Союзе секция очерка и публицистики. Решили влить «свежую кровь».
Ну, мы и пошли на заклание.
Первым к жертвенному алтарю сходил Ваня Рябов. Месяца три назад его вызвали на заседание приемной комиссии и разделали под орех по принципу: «не суйся со свиным рылом в калашный ряд» Ему сказали, что нечего лезть без книжек в писатели, напишите — тогда и приходите.
После того, как пролилась Рябовская кровь, состоялось заседание Президиума Союза. Там был дан бой. Выступил Заславский и разделал Соболева. Заславского поддержал Симонов. Соболев каялся. Постановили журналистов-публицистов принимать, но с мнения секции. Секции заявить, кого она имеет в виду.
Но секция оказалась большим католиком, чем сам папа римский. Вместо того, чтобы поставить вопрос о 60–70 журналистах, она робко решила аттестовать 5–6 человек. Предложили подать заявления: от нас — Рябову и мне, от «Известий»- Кудреватых, Белявскому, Осипову. Подали.
Воспользовавшись тем, что Заславский, Галин и Курганов были в отъезде, Борис Агапов созвал бюро секции (из четырех человек) и порешили меня, Осипова, Белявского рекомендовать в кандидаты. Я заявил, узнав об этом, что подачек от Союза мне не надо, тем паче, что Горбатов, Кожевников и Заславский рекомендовали меня в члены, и «за» это высказались Симонов, Поспелов, Сурков.
Заславский, Галин и Курганов потребовали созыва нового бюро. Оно состоялось 13-го ноября. «Было бурным, как Ассамблея Объединенных наций», говорит Заславский. Агапов, естественно, упирался, отстаивал свое мнение. Дважды голосовали и постановили рекомендовать в члены.
Вчера состоялось заседание приемной комиссии. Поехали мы с Рябовым. Что говорилось на заседании — не знаю. Меня вызвали, и Соболев сказал:
— Лазарь Константинович! Разрешите поздравить вас с неутвержденным еще решением президиума о приеме вас в члены Союза писателей.
На этом же заседании приняли в члены Союза Рябова, Белявского, Осипова.
Уже три вечера сижу и правлю свою стенограмму лекции о происхождении газетной ошибки. Выходит большая статья на 13–15 страниц. Просит ее журнал ЦКВЛКСМ «В помощь работникам комсомольской печати». Дам и в «Правдист». Получается я интересно.
Вот — тема для диссертации. Развить некоторые положения, добавить об ошибках смысловых, цитатных, перепутанных понятиях (Экслер), типографских, привести высказывания, дать методологию проверки.
24 ноября.
Звонил вчера Аккуратов. Рассказал интересные вещи. Он только прилетел из ледовой разведки, летал с Черевичным. Это был реабилитационный полет Черевичного: весной он разбил в дым «Пе-8»: сразу сдохли два мотора на одном крыли, и он, на колесах, садился в тундре, разнес всё, чудом уцелели люди. Летали много, на «Ил-12». Как выросла техника! Раньше, если сдал один мотор, немедля садились. Теперь у них сдал один мотор. Шли над морем, ближайший лед за 700 км. (в этом году воды полно). Пошли туда, чтобы там плюхнуться на подходящую льдину. Дошли, а самолет тянет по-прежнему и на одном. Пошли дальше. И так шли на одном моторе 7 часов.
Рассказал он мне, что нынче летом, в июне, они завезли оленей на Врангель. Везли в самолете 15 штук, связанных. Выпустили, привились. «Только когда прилетает самолет, они выходят из тундры на песок к берегу, д.б. хотят обратно лететь».
Сообщил о том, что Буйницкого судил Суд чести, он снят, директором ВАИ назначен Ареф Минеев. Я не знал, но, оказывается, нынче летом — в июне, кажется, Буйницкий совершил полет на Полюс. Вылетели из Певека, самовольно дошли до 90о, обратно прошли через мыс Молотова и сели на Косистом. Летели на «Ил-12». Летчик — Метлицкий, штурман — Штепенко, радист, механик. В воздухе были 15 часов. На полюсе лед — 7 баллов!
Следовательно, это 11-ый советский самолет надо полюсом:
1) 5 мая 1937 — Головин на «Р-6»
2) 21 мая 1937 — Водопьянов на «ТБ-3»
3) 26 мая 1937 — Молоков, Алексеев, Мазурук (и я)
4) июнь 1937 — Чкалов на «Ант-25»
5) июль 1937 — Громов на «Ант-25-1»
6) август 1937 — Леваневский на «Н-209»
7) зима 1937 — Водопьянов на «ТБ-3» (поиски Леваневского)
8) зима 1937 — Мошковский (поиски Леваневского)
9) октябрь 1945- Титлов на «Си-37»
Десятый-…?
Можно написать целую книжку «Одиннадцать полетов».
— Ну, а на своей точке был? — спросил я его.
— Ходили, ходили с Крузе, искали, так и не нашли. Погода была плохая: видимость не больше километра, туман. Но я убежден, что она существует.
Позвонили мне из Высшей дипломатической школы — проф. Базилевич. Просит прочесть несколько лекций по журналистике, в частности — о корреспонденции, и провести семинар. Я в принципе согласился.
28 ноября.
Наконец-то решилось с ВПШ. 25-го Кузнецов дал указание допустить всех правдистов к экзаменам. Первый состоится во вторник, 2 декабря — диктант и литература. Затем — история ВКП(б), история СССР и география. Гоним, жмем!
Вчера был у меня (зашел в кабинет) Василий Иванович Поляков из сельхозотдела. рассказал две занятных истории:
1) За последнее время сельхоз. ученые довольно сильно наваливаются на Лысенко за его теоретические работы по генетике, утверждая, что он практик, а науке не дал почти ничего. Лысенко взял и написал в Сочи Хозяину: так и так, идут у генетиков споры, какого направления придерживаться, говорят, что я — не генетик. Хозяин ответил, что настоящим ученым, работавшим для науки и для народа был Мичурин. Вот и понимай, как знаешь!
2) Хозяин достал где-то на Кавказе семена зонтичной пшеницы (на одном стебле — несколько колосьев) и прислал Лысенко, советуя попробовать разводить и акклиматизировать в других (не кавказских) местах. Лысенко написал, что думает испытать ее в двух пунктах: в Горках и в Одессе (в Горках у него Институт, в Одессе — опытная станция). Хозяин написал в ответ, что пшеницу надо разводить «не там, где Вам удобнее, а там, где ЕЙ удобнее. В Одессе — много солнца и мало осадков, в Горках — много осадков и мало солнца. Надо — где достаточно и солнца и влаги, например, где-нибудь в районе Киева».
Несколько дней назад Хозяин был в Малом театре на спектакле Ромашова «Великая Сила». Говорят, понравилось. Дня два назад у нас напечатали об этом спектакле подвал Заславского.
В городе только и разговоров, что об отмене карточек и денежной реформе. Все по-всякому превещают.
Звонил Кокки: что ж не еду, куда делся, что Зина, как ребята.
Звонил Пожидаев: уезжает под Москву, никак не наладит домашнюю жизнь, тянет на работу.
7 декабря.
Вчера сдали последние приемные экзамены в ВПШ. Все наши прошли вполне прилично, и когда Поспелову доложили о результатах, он был весьма доволен. Держали экзамены 8 душ: Шабанов, Шишмарев, Кузьмичев, Солодов, Макаренко, Романчиков, Шур и я.
Экзамены начались во вторник, 2 декабря. Был русский: диктант и вопросы по литературе. Я был абсолютно спокоен за успех диктанта и, тем не менее, получил только «хорошо» (правда, преподаватель сказал, что у меня выше «хорошо», но ниже «отлично» — сделал одну пунктуационную ошибку (лишняя запятая) и две спорных ошибки). Никто из нас «отлично» по диктанту не получил. По литературе мне достался вопрос «образ приобретателя у Гоголя в „Мертвых душах“». Я рассказал, дал характеристику Чичикову. Экзаменатор меня спросил:
— А зачем Чичиков покупал мертвые души?
— Какими словами сам Гоголь характеризует Ноздрева и Плюшкина? (я не помнил)
— Ну как же, про Ноздрева он говорит «исторический человек», а про Плюшкина «прореха на человечестве».
Я обидчиво заметил, что понимаю, когда надо запоминать формулировки законов физики или, например, что такое «диктатура пролетариата», но формулы Гоголя я не обязан помнить наизусть. Он усмехнулся и поставил «хорошо».
Макаренко спросили образ Огнева во «Фронте» Корнейчука. Яшка ответил, что Корнейчук охамил печать и военкоров, и он, в знак личного протеста, не читал его пьесы. Экзаменатору понравилось и от поставил «отлично».