Нам следовало бы выяснить все это, прежде чем начинать перевозку животных, но мы были так поглощены своим делом, что продолжали его, несмотря на этот тревожный сигнал.
(Позднее мы убедились, что воздух, выдыхаемый здоровыми дельфинами, не имеет запаха и что они не выделяют при дыхании никакой слизи.)
На аэродроме в Сент-Огастине было обеспечено специальное погрузочное устройство, чтобы перенести на самолет наши драгоценные ящики. Самолет С-46 имел большой грузовой люк, высоко расположенный над землей. Для переноса животных с грузовика на самолет понадобился подъемник и около восьми рабочих. Мы с Эрлом едва выкроили время, чтобы согреться и размяться, а затем принялись за кинои фотосъемку этой рискованной операции.
Это было самое серьезное испытание, которое предстояло нашим ящикам. Ящики выдержали его с честью, что было исчерпывающе зафиксировано на киноленте.
Все это время животные двигались очень мало и сохраняли характерное дыхание, а издаваемые ими звуки не теряли своей выразительности. Несмотря на всю происходившую вокруг кутерьму, они выглядели вполне довольными, плавая в воде.
Благодаря любезности сотрудников Маринлэнда у нас с собой был порядочный запас мороженой рыбы, достаточный для прокорма животных вплоть до прибытия на Сент-Томас; на борту, заботами Лиз, имелись три больших холодильника, вмещавших до 675 килограммов рыбы. Наш груз, включая животных, занял значительную часть самолета С-46.
При отрыве от земли, когда самолет развивал скорость, вследствие наклона пола самолета вода выплеснулась через заднюю стенку ящика. Эрл, Лиз и я сидели на откидных креслах, находившихся в хвостовой части самолета, позади ящиков; Элис была впереди вместе с экипажем. Во время подъема на нас были надеты предохранительные пояса, и мы не могли ничего поделать с водой, выливающейся из ящиков. После того как самолет набрал нужную высоту, мы принесли несколько ведер и больших пластмассовых банок для мусора, в которых была запасена морская вода, и быстро влили ее в ящики, с тем чтобы вновь создать животным нужные условия. Именно в это время у нас стал понастоящему вызывать отвращение омерзительный запах, исходящий из их дыхал. Мы начали понимать, что наши животные, по-видимому, больны и что в ближайшем будущем мы их, вероятно, потеряем.
Мы летели на высоте более 2000 метров в течение нескольких часов и все это время тщательно считали дыхательные движения животных. Оказалось, что высота не оказывает никакого влияния на частоту дыхания, когда дельфины находятся в воде "во взвешенном состоянии". По пути к Пуэрто-Рико встретилось несколько больших воздушных ям, но на животных это, видимо, никак не отразилось.
Наконец мы прибыли на место. Разгрузка заняла много времени, и, когда все выгрузили, была уже полночь. Я решил оставить дельфинов на ночь на грузовике и выгрузить их рано утром. Наш сотрудник Фрэнк 0'Коннор должен был остаться на ночь сторожить животных и ухаживать за ними. Бэби было настолько удобно, что она издавала различные звуки и совершала разнообразные движения всякий раз, когда кто-нибудь подходил к ящику. Сквозь его прозрачные стенки она могла смутно различать наши очертания, и мы видели, как она прижимала к стеклу свой глаз, если к ней быстро протягивали руку. Именно в это время она прекращала издавать звуки. В ту ночь я немного поиграл с ней: я свистел один, два, три раза; после этого она свистела один, два, три раза; я отвечал ей, затем она свистела один, два, три, четыре раза, а я отвечал. Эта игра была продолжена после перенесения Бэби в наш бассейн в бухте Назарет.
На другой день рано утром грузовик с животными перевезли с базы подводных лодок к бухте Назарет. Наши дети наблюдали за происходившим, и, пока животных переносили в бассейн, Чарлз делал снимки.
При помощи автопогрузчика мы сняли ящики с грузовика, выпустили из них воду и по одному перенесли к бассейну.
Мы полагали, что переместить животных из ящиков в бассейн без помощи носилок будет довольно трудно. Но мы разрешили эту задачу просто: поставив ящик в бассейн, в котором было мало воды, мы наливали в него воду ведрами, до тех пор пока он почти погрузился, а затем перевернули ящик набок и выпустили дельфина, после того как он сделал вдох.
Лиззи выпустили первой. Она поплыла, но не прямо, как обычно, а заваливаясь на один бок.
Это было первым реальным указанием на то, что она получила повреждения при падении на цементное дно бассейна. Кроме того, у нее в разных частях тела была повреждена кожа и имелись ссадины, нанесенные ей при поимке, переноске на ремнях, ловле сетью и трении о стенку ящика. Самые большие повреждения были на нижней челюсти, "под мышками" и на грудных плавниках.
Выпустив таким же способом в бассейн и Бэби, мы обнаружили, что она находится в лучшей форме. Бэби плыла совершенно прямо, быстро догнала Лиззи, и оба дельфина стали плавать по бассейну.
Лиззи не хотела или не могла есть, несмотря на все наши усилия. Бэби же начала есть сразу, как только ее выпустили, и через два дня брала у нас пищу прямо из рук.
Мы стали изучать дельфинов в неволе, находясь с ними в возможно более тесном контакте.
На второй или третий день мы уже плавали вместе. Элис пыталась кормить их, находясь в воде. За это время мы обнаружили, что дикие дельфины не приближаются к человеку по доброй воле, если их не вознаграждать за приближение и не наказывать, когда они остаются в стороне. Бэби, по мере того как она получала все больше и больше рыбы, стала подплывать к нам, но Лиззи держалась на расстоянии. (Позже, работая с Элваром — дельфином № 11, мы обнаружили, что при более тесном общении процесс «сближения» можно ускорить.) Мы сделали с помощью гидрофона много магнитофонных записей звуков, которые издавали эти двое животных.
В бассейне плавало много мелкой рыбы, которую дельфины игнорировали. Одна маленькая рыбка держалась около головы Бэби и подбирала крошки всякий раз, когда Бэби кормили.
Множество мелких щукомакрелей, ютившихся на дне бассейна, подчищали все остатки пищи.
Оказалось, что бассейн хорошо очищается волнами Карибского моря. Приток воды был велик, и поэтому удавалось легко разрешать все проблемы, связанные с содержанием в бассейне двух дельфинов, и почти все время вода была кристально чистой. Иногда, довольно редко, дельфины в большом волнении носились по бассейну и поднимали со дна муть, но через два часа вода в бассейне снова становилась чистой.
Нас сильно беспокоило, что Лиззи не ест. Мы решили выгородить в основном бассейне маленький, в который ее можно было бы загнать, чтобы давать ей там витамины и антибиотики. Нам не хотелось наносить ей новые повреждения или причинять сильное беспокойство.
Фрэнк 0'Коннор, специалист по подводным сооружениям, расположил под водой связанные вместе мешки с цементом, так что они образовали стенку. Затем он соорудил опускной щит.
Протянув поперек бассейна запасной нейлоновый парашют, прикрепленный к небольшим деревянным по плавкам, мы заставили животных постепенно двигаться к воротам. (Мы убедились, что заманить их пищей невозможно.)
Нам очень легко удалось отделить Лиззи от Бэби и заставить ее войти в маленький бассейн.
В это время мы произвели несколько записей звуков. Как только Лиззи отделили от Бэби, начался обмен очень печальными призывными звуками (свистками). В предыдущие два-три дня мы замечали, что Лиззи кажется сонной. Очень часто создавалось впечатление, что Бэби будила Лиззи, легонько подталкивая ее или плывя рядом с ней и поддерживая ее так, чтобы голова выступала над водой. Теперь, прослушивая магнитофонные записи звуков, которые издавала Лиззи, находясь в маленьком отсеке, и припоминая последовавшие за этим события, я понимаю, что происходило что-то чрезвычайно трагичное и что она звала Бэби на помощь.
Это служит еще одним доказательством того, что дельфины, вероятно, очень хорошо заботятся друг о друге и что иногда нам не следует вмешиваться в их отношения.
Лиззи поместили в отсек поздно вечером, а на следующее утро мы нашли ее мертвой на дне бассейна. Я немедленно произвел вскрытие, подозревая, что обнаружу кишечную непроходимость или что-нибудь в этом роде, с чем обычно связывают отказ животного от пищи. Однако при вскрытии было выявлено поражение легких и воздушных мешков, расположенных по ходу воздухоносных путей. Очевидно, у Лиззи была какая-то серьезная инфекция, которую она не смогла побороть.