Эдик мягко улыбнулся.

Лифт остановился и раскрыл створки.

Утро Марго

Яркий малиновый цвет зазвенел в глазах. Марго сморщилась и уткнулась лицом в подушку, прячась от солнца, но спать больше не получилось. Марго лежала в кровати, смотрела на начатые холсты и отрешенно перелистывала вчерашний день. Вспоминала услышанное ночью и пыталась понять, чем ей это грозит.

Какое-то важное решение она приняла вчера? Ах, да! Она объявила войну роботам. А Поль и Лео посмеялись над ней. Но это и хорошо. Если бы они отнеслись серьезно, они могли бы разболтать. Вернее нет. Разболтать они могут и так. Важно, с каким посылом, с каким отношением они это рассказали бы! Так они расскажут с издевкой, со смехом, и никто им не поверит. А так… Она одна тихо все сделает и… спасет человечество! Она — одинокий разведчик! Вот кто она! Она наконец поняла это. И это прекрасно!

— Привет! К тебе можно? — голос Аурелии заставил Марго вскочить, как ошпаренную. И голос этот звенел, не предвещая ничего хорошего. Ни ночная драка, ни бдение перед изображением атланта не умиротворили ее. В рыжеволосой супруге Лео все еще горела неутомимая лампада некой неизбывной страсти.

— Фу! Черт! Напугала! — выдохнула Коша-Марго. — Заходи…

Аурелия толкнула дверь, и стул стоявший рядом с грохотом заскользил по паркету.

— Ой! Черт! Зачем ты его тут поставила?

— Я боюсь приве… — хотела честно признаться Марго, но не успела.

Аурелия остановилась на пороге, моргала глазами и махала руками.

— Ты чего?! — удивилась Марго.

— Нет… Показалось, будто паутина, — поморщилась Аурелия и вошла. Она придирчиво оглядела холсты и повернулась к жилице. — Что вы делали вчера с Лео?

— Ничего, — помотала головой Марго. — Я попала под дождь и возвращалась домой, встретила Лео и он предложил мне вот эту одежду. Но, если она нужна, ты можешь забрать…

— Нет, — недовольно махнула рукой Марго и вдруг раздраженно замотала головой. — Я вообще не об этом! Не об этом!

Она вскочила и стала ходить по комнате, то нервно переставляя картины Марго, то поправляя вещи или гардину. Заглянув в цветок, она поморщилась:

— Фу! Совсем сухой, и решительно повернувшись к Марго, спросила. — Как ты это делаешь? Ты должна мне сказать, как ты это делаешь?

— Что?

— Летаешь! — выдавила из себя нужное слово Аурелия. — Арфистка сказала, что видела, как ты летаешь. И я уверенна, что тот полицейский, который сфотографировал летающую девушку, имел в виду тебя.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — грустно сказала Марго. — Я бы и сама хотела научиться, да только…

— Ладно! — угрожающе наклонила голову Аурелия. — Не хочешь, не говори! Но и от меня тогда не жди большой откровенности!

— Хорошо, — Марго покорно наклонила голову и стала ждать, когда Аурелия уйдет.

Аурелия метнулась вон из комнаты, но на пороге задержалась.

— А что ты скажешь, если я предложу тебе в обмен на разбитую люстру научить меня летать?

— Я бы с удовольствием… — рассмеялась Марго нервно. — Но…

Аурелия поджала губы и залилась краской, но не ушла.

— В общем, я предлагаю тебе подумать, — сказала она и только после этого распахнула дверь. Выходя, Аурелия опять махнула рукой так, будто перед ее лицом была паутина.

Вскоре хлопнула входная дверь, а через некоторое время по дорожке простучали каблуки Аурелии, потом завелась и укатила машина.

Марго подошла к дверному проему и долго разглядывала пустой воздух. И вскоре действительно увидела тоненькую серебряную паутинку. И чем дольше Марго смотрела на паутинку, тем явственнее она становилась. И вскоре стало видно, что весь дверной проем затянут тоньчайшей серебристой тафтой.

Встав на стул, Марго вытащила иглу и посмотрела снова — паутинка пропала. В гостиной начали бить часы. Марго посчитала удары — девять раз. Что-то Аурелия ушла как-то очень рано.

Вернув иглу на прежнее место, Марго снова забормотала «Омменипадмехум» Взволнованная всем происшедшим, Марго решила инвентаризировать свои вопросы и воспоминания.

Она прекрасно помнила, как мадам Гасион смотрела на нее в окно. Она прекрасно помнила это. Но разве это не был сон? И полицейского она тоже видела на перекрестке. И полицейский видел ее. И что же? Она летала? Л е т а л а?

И полицейский не врал, утверждая, что видел летящую девушку наяву.

Или он видел сон Марго? И мадам Гасьон видела сон Марго? А Марго видела сон Аурелии?

Но как же тогда он сфотографировал это бледное пятнышко, которое он называет летящей девушкой. Ха-ха! Летящей Марго!!!

В том сне Марго видела, как удалялась от нее Земля. Но как в это поверить? Скорее бы Марго поверила, что полицейский каким-то образом увидел то, что ей снилось, потому что она не умеет летать. Летать — невозможно.

Или умеет? Может быть какая-то бестелесная, электрическая часть Марго может отделяться от ее тела во сне и летать, и бродить, и быть видимой другим людям? Когда эти люди в каком-то особом состоянии.

А может быть…

А может быть она сама — робот?

Марго остекленела от этой идеи. Так с кем же ей бороться, если она сама — робот? С роботом в себе? Тьфу! Какая-то чеховщина!

Решительно откинув кисти и холсты, Марго решила проконсультироваться у знающего человека. У ювелира. Старик, видно, знал толк в разный таинственных вещах, раз не поленился догнать Марго и вручить ей шпажку с серебрянной полосой.

Пропавший ювелир

Солнце слепило Марго глаза. Она шла прямо на восток по Орденер, потом по Рикэт, по Рикэт до мостика через бассейн де ля Виллет (возле небольшого клерикального сооружения) и дальше, пытаясь найти ювелирный салон. Но ювелирный салон ни в какую не хотел находиться. Это взбесило Кошу. Она же точно знала, что салончик находится на улице Кримэ. Она даже нашла в кармане замусоленную бумажку с адресом. Нашла и специальные приметы, но салончика — не было. Исполненная упрямства, Коша-Марго проследовала по улице Кримэ до конца и обратно. Потом еще раз. И еще! Так она ходила целый день, но так и не обнаружила ничего похожего на ювелирный салон, в котором ремонтировала кольцо для Аурелии.

И теперь, разочарованная и вымотанная, Марго поплелась назад. Солнце опять слепило глаза — теперь уже на Западе. Прогретый за день асфальт выцвел, и было похоже на Россию, на летний питерский вечер. В это время они с Мусей в Питере, бывало, выбирались из дому на поиски удачи. И вслушивались в таинственный голос города, пытаясь почувствовать за километры верное направление. Иногда получалось. Иногда походы превращались в бесконечные круги, будто Питер насмехался над ними, дразня цифрами, именами, номерами трамваев. Бессмысленными лабиринтами улиц. Иногда Коше казалось, что город специально выстроен в такой лабиринт, попадая в который, человек либо сходит с ума, либо закрывает порты, чтобы не видеть этой свистопляски духов, призраков, безумных архитектурных форм, навязчивого шепота Невы. Кажется есть способ вылечить наркомана: надо дать ему двинуться и вести его по все уменьшающимся помещениям, и в конце концов его так придавит, что он двигаться бельше никогда не захочет. А можно его просто вести по винтовой лестнице в Исакии и не дать выбраться на крышу. На Васильевском есть «Институт Снов». И где бы ему еще быть, если Питер — город, который снится. В Питере так отчетливо понимаешь, что ты — часть этого огромного прибора, который устроен с некой тайной целью. Нечеловеческой.

И Париж сегодя был похож на Питер. Только его язык был немного другим. Марго пыталась почувствовать, она шла и шевелила губами, стараясь уловить ритм и форму, которые слышались ей в пространстве города.

А что, если геометрия города — его стены, башни, прямота и ширина улиц каким-то образом воздействуют на живущих в нем людей? Не только создавая настроение своей красотой или неприглядностью {это очевидно), но и генерировать какие-то частоты, которые воздействуют на мыслительные процессы. Скажем так, в мозгу возникают определенные очаги возбуждения, соответствующие различным состояниям, эмоциям и побуждениям. Плюс, естественно, сама ритмическая организация этих форм вызывает в мозгу ответные частоты. Если музыка может заставить сердце стучать чаще, то и количество, острота и наклоность углов квартала может реально воздействовать на психику. И превратить милашку в убийцу, и наоборот убийцу в ангела…