Смертельно раненная китовая акула медленно поплыла по кругу, оставляя красный след.

Мы стали участниками трагедии, которая длится в океане вот уже сотни миллионов лет.

Прибыл отряд дельфинов, их было около трехсот. Не сбавляя хода, так как они уже получили информацию о положении в «загоне», отряд прошел в брешь, развернулся цепочкой и скрылся под водой. Тави, Хох и Протей тоже исчезли: они не могли оставить своих братьев в битве с акулами.

Костя надел маску Робба, взял тяжелый автомат и прыгнул за борт.

— Ох и влетит нам от Нильсона! — сказал Петя, также натягивая маску.

Мы трое плавали на глубине двадцати метров у выхода из «загона». Вокруг сновали дельфины, оставленные в заслоне. Когда косатки сняли глубинный буй, защитное поле выключилось автоматически. Теперь напряжение было подано на все линии, не защищенными остались только «ворота» шириной около ста метров. Единственный путь отступления для белых акул.

Ко мне подплыл Тави и что-то взволнованно и настолько быстро прощелкал, что я ничего не понял. К тому же в воде стоял невообразимый гомон.

Видимо, он сказал что-то очень нелестное в адрес акул и предупреждал об опасности. Он далеко не уплывал от меня, только изредка выныривал, чтобы набрать воздуха, и появлялся вновь.

Костя выстрелил в белую акулу, на огромной скорости проплывавшую невдалеке, и промазал. Еще раньше, чем Костя нажал на спуск, Тави метнулся наперерез и носом ударил акулу в живот. Кровоточа, акула пошла на дно.

— Не смей стрелять! — сказал Петя. — Ты убьешь кого-нибудь, но только не акулу.

— Все напортил Тави — кинулся под руку, — оправдывался Костя. — Идут! Идут! Сейчас!

На этот раз ему вообще не удалось выстрелить: четырех акул атаковали четыре дельфина и поразили их насмерть. Двое из них были вооружены электрическими гарпунами.

Я тоже несколько раз намеревался выстрелить в пролетавшую надо мной акулу, целясь в черное пятно возле грудного плавника, и всякий раз запаздывал — меня опережали дельфины. Акулы не сопротивлялись. Охваченные паническим ужасом, они спасались бегством.

Дельфины дрались с упоением, поражая насмерть своих извечных врагов.

Я услышал Костин победный возглас. Ему удалось всадить заряд в хвост проходившей под ним акуле. И тут же ее протаранил дельфин, отправив на дно. Несколько раз мимо проносились обезумевшие полосатые чудовища. Эти были пострашней белых акул: от их легкого прикосновения можно было лишиться кожи на значительном участке тела. Хорошо, что нас заранее предупреждали дельфины и мы отплывали, оставляя для китовых акул широкую дорогу.

Белых акул появлялось все меньше и меньше. Где-то в глубине «загона» их взяли в кольцо и безжалостно уничтожали.

Мы находились в воде уже более часа.

— С меня достаточно, — сказал Костя, — вряд ли еще кто подвернется под выстрел. — Раздув слегка подушку за спиной, выполняющую роль плавательного пузыря, он медленно поплыл к серебристому небу.

Петя тоже исчез, мелькнув лягушачьими лапами ластов. Меня привлекла стайка рыбок-бабочек необычайно яркой окраски. Обыкновенно они живут в коралловых зарослях и у барьерного рифа. Как они появились здесь, довольно далеко от места своего обитания? Что их привлекло? Они роем вились возле темного облачка. Да это сгустки крови — красавицы приплыли на поле боя. Кто им сообщил о сражении? Наверное, они услышали шум битвы, голоса дельфинов. Вот почему так быстро распространяются новости в глубинах моря. Думая об этом, я пропустил предупреждение Тави, внезапно почувствовал сильный толчок и выронил из рук ружье. Это Тави столкнул меня с пути десятиметровой белой акулы. Ее до этого атаковали Хох и Протей, но акула, протараненная с боков, оставляя красную полосу, мчалась к «воротам».

Тави подталкивал меня к поверхности, укоризненно щелкал и шипел. Он был прав: нельзя во время битвы болтаться разинув рот и любоваться «бабочками».

ВОЗДУШНЫЙ ПАТРУЛЬ

Джек ушел от погони. Косатки применили свой испытанный маневр: изменив несколько раз курс, все, кроме десяти косаток, бросились врассыпную. С полчаса они уводили преследователей по ложному следу, а затем напали на дельфинов. В стычке погибли шесть косаток и четыре дельфина.

Несколько дней о Черном Джеке не было никаких сведений. Неожиданно информационная служба моря сообщила, что он напал на плохо защищенный питомник гигантских барбусов и снова исчез в просторах океана.

Разбойничьи налеты Черного Джека встряхнули довольно монотонную жизнь на острове. Появились новые заботы. Например, несколько дней весь экипаж плавучего острова устанавливал дополнительные защитные буи на границах рыбных и китовых пастбищ. Электропланер, до этого мирно стоявший в ангаре, теперь весь день парил над океаном; летать на нем приходилось всем, кроме Павла Мефодьевича. Удивительное ощущение охватывает во время этих полетов! Только при наборе высоты включаются два электрических мотора, затем их жужжание умолкает, и аппарат, раскинув гигантские крылья, бесшумно парит над гладью океана. У этого аппарата абсолютное сходство с птицей. Обводы его крыльев почти точно скопированы с буревестника. Сидя в прозрачной гондоле, я почти физически ощущаю крылья. Воздух кажется таким же беспредельно глубоким, как океан, только более близким и родным.

К океану у меня сейчас такое же почтительное отношение, как и к космосу. Мы получаем из морских глубин еще больше информадии, чем из просторов Вселенной, и не в состоянии разобраться в обилии сведений, а только еще раскладываем их по полочкам, накапливаем, сравниваем, ищем подходы к решениям загадок. Здесь, в вышине, все понятно и ясно. Как прекрасен с высоты изгиб голубой стеклянной поверхности океана, коралловые острова на востоке, похожие на зеленые ожерелья! Наша «коврижка» кажется такой крохотной и уютной, а вокруг нее цветет пестрое панно, составленное из наших полей среди бесконечной голубой пустыни. Сколько еще надо затратить энергии, чтобы оазис стал больше!

Костя насвистывает, поглядывая в окуляры оптических приборов. Один из них — прицел для бомбометания. Прибор остроумен и поразительно точен. Когда-то их устанавливали на аэропланах-бомбовозах. Увидев скопление косаток, мы с помощью этого прицела сбросим на них тысячи ампул с очень сильным алколоидом, который получают из багряных водорослей. Косатки впадут в апатию и без сопротивления отдадутся в руки морских патрулей. Их перевезут в океанариумы для перевоспитания.

— Вот не было печали, — огорченно произнес Костя, — опять появился разведчик! Неужели Джек не понимает, что ему нельзя появляться в этих водах!

Мне тоже не хочется, чтобы Джека схватили и заточили в океанариум. С ним уйдет яркая романтическая страница завоевания океана. Возможно, мы найдем пути сделать его своим союзником и без одурманивающих ядов.

К нашей общей радости, там, внизу, одна из китовых акул возвращалась в свой «загон».

— Нет, Джек не так глуп, — сказал Костя, — барбусов ему хватит надолго. Что, если он их загонит в один из радиоактивных атоллов и начнет вести натуральное хозяйство? Он не может не знать районов, где когда-то испытывали ядерные устройства. Радиоактивность там сейчас не особенно велика. Косаткам не угрожает белокровие. Хотя вряд ли он додумается до этого.

Внезапно, как всегда. Костя переводит разговор на другую тему:

— Скоро Биата спустится на Землю. Тогда мы заглянем на атоллы и поживем там, как первобытные люди: в доме из пальмовых листьев, будем ловить рыбу в лагуне, пить кокосовый сок. Может быть, приедет Вера. Ты скажи откровенно: нравится она тебе?

— Какой раз ты спрашиваешь меня об этом? Славная девушка. Очень содержательная.

— Это мне известно без тебя. Я имею в виду более глубокое чувство.

Я признался, что питаю к ней только дружескую симпатию.

— Ничем не объяснимая холодность. Будь я на твоем месте, я бы не был так равнодушен к ней.

— Тебе известно мое отношение к Биате?