Я стал считать людей в зале. Их было не более 14 человек, хотя бригада Диспетчера значительно больше.

До вторжения людей Клеща в спортзал оставалось буквально минута-полторы. Вадик показал мне жестом, чтобы я отошел к каменной стене и, если начнется стрельба, оказался спрятанным за стенкой, а не за стеклом.

Когда я наблюдал за людьми Диспетчера, как они разминаются, мне было в какой-то мере даже жалко, что через несколько минут жизнь этих людей, вероятно, оборвется. Они были в данный момент такими мирными, безобидными, не приносящими никакого вреда! Но я вспомнил рассказы о жестокости Диспетчера, о его беспределе, о том, что он разговаривает только дулом автомата. Никаких переговоров он ни с кем не вел, а, приезжая на стрелку, почти сразу же начинал стрелять. Сколько людей потеряли мы из-за этого Диспетчера! Да и другие бригады... Он явно шагал слишком широкими шагами, всеми способами расчищая себе путь к званию первого лица в Орехове.

«Ну, Диспетчер, – думал я, – осталось жить тебе минуту или две, не больше!»

Вдруг Диспетчер и его люди повернулись к выходу из спортзала, моментально бросились к оружию. В это время люди Клеща, вбежав в зал, начали стрелять. Выстрелы были достаточно частыми. Уже несколько человек Диспетчера лежали на полу. Кто-то успел схватить оружие, стал отстреливаться. Девчонки упали на пол, завизжали.

Началась паника. Несколько человек рванулись в сторону перехода. Диспетчер пытался остановить их, но его не слушали, бежали в нашу сторону.

Вадик передернул затвор автомата. То же самое сделал и я. Вадик резким движением приклада разбил стекло и сунул внутрь дуло автомата. Бегущие в растерянности остановились. Вадик начал стрелять. Я также разбил прикладом стекло. Но стрелять было уже не в кого, поскольку часть людей Вадик положил, остальные рванули назад.

Я стал стрелять в сторону зала.

Стрельба продолжалась минут семь. Все больше людей падали на пол. Лужи крови заливали пол. Вдруг кто-то метнул в сторону входа гранату, и два человека Лени Клеща упали. Через несколько секунд перестрелка была закончена. Леня со своими людьми подбежал к телу Диспетчера и несколько раз выстрелил ему в голову. Затем показал нам жестом – все, пора уходить. Вадик кивнул головой и сказал:

– Санек, уходим!

Мы быстро подхватили автоматы, сели в машину и через несколько минут уже мчались прочь от места расстрела.

Приехав домой, мы с Вадиком легли рано и проспали до утра. Утром Вадик спустился к киоску купить газеты. Многие вышли с сообщением о расстреле в Орехове. «Кровавая бойня в Орехове», «Орехово – Чикаго тридцатых годов» – такие названия бросались в глаза с газетных полос.

Суть написанного была в том, что в Орехове произошла очередная бандитская разборка с большим количеством трупов.

Через пару дней из Новгородской области вернулся Сильвестр. Он был в приподнятом настроении. Леня Клещ встречал его и, вероятно, сразу же подробно рассказал ему о разборке с Диспетчером.

Увидев меня, Сильвестр пожал мне руку и похлопал по плечу.

На следующий день в нашем штабном кафе Сильвестр распределял обязанности. Часть людей Лени Клеща и других бригад должны были найти оставшихся людей Диспетчера и разобраться с ними. Другая часть должна была перевести все коммерческие структуры, курируемые Диспетчером, под нашу крышу.

– Вы, – указал Сильвестр на меня и Вадика, – поедете со мной в Балашиху.

Мы сели в машину, но не успели проехать и двухсот метров, как неожиданно из небольшой сумки, которую Сильвестр держал в руках, раздался телефонный звонок. Сильвестр не спеша открыл сумку и достал оттуда черную трубку со шнуром, прикрепленным к небольшому телефонному аппарату. Мы удивленно смотрели на это.

– Алло! – сказал Сильвестр.

Из трубки доносился громкий голос. Видимо, человек звонил из автомата и все время переспрашивал:

– Ты меня слышишь, Сильвестр?

– Я тебя слышу хорошо. Ты откуда звонишь? Говори нормально, не кричи! – говорил Сильвестр.

Сильвестр сделал знак, чтобы мы остановили машину, вероятно, движение мешало ему разговаривать. Он внимательно выслушал собеседника, сказал: «Все понял», и положил трубку. Из машины, следовавшей за нами, вышел Вадик. Сильвестр тоже вышел на улицу. Я последовал за ним.

– Вадик, – сказал Сильвестр, – наши планы меняются. Мне только что сообщили, что недобитые люди Диспетчера сидят в пивнушке около станции Царицыно. Знаешь такую стекляшку?

Вадик утвердительно кивнул головой.

– Так вот, надо разобраться и с ними, – сказал Сильвестр. – Как мне сказали, создается впечатление, что они собирают новую группировку.

– Хорошо, Иваныч, – ответил Вадик.

– Вы заряжены?

– Да, машина заряжена.

Я прекрасно понимал, что слово «заряжена» означает наличие оружия.

– Только надо у универмага тормознуть, – сказал Вадик, – лыжные шапочки купить.

– Хорошо, – ответил Сильвестр.

Мы двинулись. Вскоре машина Вадика остановилась возле универмага, он вышел и купил три черные шапочки.

Через некоторое время мы плавно подъехали к станции Царицыно. Наша машина остановилась недалеко от стекляшки. Нам было хорошо видно, что народу там немного, человек шестнадцать. Вадик на машине, предварительно сняв с нее номера, подъехал вплотную к двери. Дверь быстро открылась, и я увидел, как Вадик, Макс и Олег, на ходу натягивая на головы шапочки, выскочили из машины. В руках у них были автоматы. Макс что-то кричал. Люди, находящиеся в пивнушке, встали около стен. Вадик, осматривая каждого, вытащил троих ребят и буквально за шиворот выволок их на улицу. Сильвестр наблюдал за происходящим очень внимательно. Затем, взведя курок, расстреляли всех троих. Тут же сели в машину, рванулись вперед. Мы плавно выехали за ними. Стоящие на площади машины тоже быстро разъехались в разные стороны, практически никто наш отъезд не заметил.

Ехали молча. Вадик с бригадой уехал в противоположную сторону. Сильвестр время от времени поглядывал назад, но никакого «хвоста» за нами не было. Обратившись ко мне, он неожиданно сказал:

– Ты про телефон, что ли, спрашивал, Санек? Это новый телефон – сотовый. Около четырех тысяч баксов отдал! Теперь можно звонить откуда хочешь. Правда, звонить надо через восьмерку, двойку... Я могу позвонить кому угодно и когда угодно.

Это, конечно, была дорогая игрушка.

Думать о телефоне в данный момент у меня не было никакого желания. Мы сидели и переваривали инцидент, только что произошедший у пивнушки. Видимо, Сильвестр, время от времени поглядывая в заднее стекло, прочел наши мысли, повернулся и сказал:

– А вы как думали? Да, мы жестоко поступили. Но весь мир жесток, люди жестоки, поэтому если бы не мы их – то они нас. Может быть, каждого поодиночке. Время такое сейчас, жестокое! – повторил Сильвестр.

Досрочное освобождение Япончика

Тем временем в криминальном мире страны в ноябре этого года произошло знаменательное событие – не отсидев пяти лет до положенного срока, из Тулунской тюрьмы в Иркутской области был освобожден Вячеслав Иваньков, знаменитый Япончик. Это событие также связано со смертью Калины и усилением позиций кавказцев. Причем за досрочное освобождение В. Иванькова ходатайствовали весьма влиятельные люди, такие, например, как доктор Святослав Федоров, заместитель Председателя Верховного суда А. Меркушев, который дважды вносил протест по делу В. Иванькова.

Многие представители правоохранительных структур считали Япончика «крестным отцом» русской мафии.

Внезапное его возвращение, на пять лет раньше срока, в Москву наделало много шума в криминальных структурах.

Тогда аналитики из МВД, а также многие лидеры криминальных структур прогнозировали, что с появлением Япончика в Москве начнется новый передел сфер влияния криминальных структур или очередная война с чеченцами.

Но вскоре произошли неожиданные события. Стало известно, что Отари Квантришвили подготовил для Япончика служебный заграничный паспорт и тот выехал сначала в ФРГ, а потом в Штаты, где и остался. Поговаривают, что там он объезжал всех русских бизнесменов, выехавших на постоянное жительство за границу, и уговаривал их не платить чеченцам, а платить славянским группировкам.