Мальчишка с длинными волосами, сопровождаемый "хищником", решительно подошел к ним и спросил:

- На берегу кроме казусов был человек, который стрелял по нам стрелками. Ты... - Манок ткнул пальцем в живот Чина... - убегал от него. Ты... - он пихнул в живот Десадо... - дрался с ним. Я хочу знать, кто это такой.

Младший оглядел детей. Он словно увидел из впервые - раньше не было времени это обдумать - и понял, что они, во всяком случае, тот, что в очках, не совсем ребенок. Он уже давно преодолел главный рубеж между взрослым и ребенком - способность отвечать за свои поступки. Десадо стал говорить, монотонно и рассудительно:

- Это Ву, лучший исполнитель "Вмешательства". Удмурт. Он родился олигофреном. Чтобы сделать его нормальным, в его мозг имплантирована синоптическая сеть. Очень сложная структура. Естественно, производителем было "Вмешательство". Их продукция не хуже нашей. Это не пиратские поделки, при прочих равных условиях он бы не пострадал, но к началу бомбардировки Ву находился на орбите, сопровождал одного из своих шефов, инспектировавшего лабораторию тибетцев. Взбесилась вся орбитальная электроника. Атмосфера частично спасала от бомбардировки, а на орбите даже процессоры хорошо защищенной нейро-сети "Вмешательства" не выдержали. Чем шире их память, тем выше вероятность сбоев. А репродуктивная мозговая сеть - сложная конструкция, там больше сотни терабайт. Лично я с Ву раньше не сталкивался, но слышал, что его глюк специалисты считают единственным в обоих Сотрудничествах и всех Составляющих. Подобного ни у кого нет.

- А что с Ву? - спросил Чина.

- Моя разведка пыталась это выяснить. Похоже, в нём пробудилась генетическая память.

Десадо опять посмотрел на детей. Второй стоял, не шевелясь и, кажется, не вникая в смысл слов. Гоминид, решил Младший. Не дебил, но где-то рядом. А длинноволосый, склонив голову, внимательно слушал и пытался понять.

- Ну, он вспоминает, - согласился Манок. - Разве это плохо?

Не поворачиваясь к ним, Чина заговорил:

- Чтобы осознавать окружающее как реальность, нужно постоянно принимать информацию из этой реальности. Только таким способом становится понятно, что ты, это ты.

- Информацию? - Манок задумался, вспоминая уроки библиотечки. - Но он все видит и слышит, - неуверенно возразил он.

- Репродуктивная сеть полностью опутала его мозг, - пояснил Десадо. - Что-то там сместилось, и он постоянно видит картины. То ли измышленные сетью, то ли когда-то реально происходившие. Но информация через глаза, уши и ноздри тоже поступает. Одно накладывается на другое, а вот что получается в результате... Наверное, Ву погиб, забудьте о нем. Чезарио, где пакет?

- Мы идем туда, - решил Чина, вставая. - Но я не знаю точно, где находится клиника. Вы проведете нас в это место? - он повернулся к Манку.

- Какое место?

- Бывшая клиника, второй корпус. Она где-то здесь, в Верхнем Слое Барвисто.

Манок подумал.

- Ладно, проведем. Цеп там бывал... - Он замолчал, переводя вопросительный взгляд с Чина на Десадо.

- Что ты хочешь за это? - уточнил Младший. Он не спрашивал, что хотят остальные, он уже понял, что вес имеет только мнение Манка.

- А что вы можете дать?

Десадо предположил:

- Деньги? Я богач, я мог бы...

- Это что?

Десадо замолчал.

- Тогда, если хочешь... - начал Чина, но Манок перебил:

- Что вы ищете?

Чина растерянно взглянул на Десадо, но тот не спешил с помощью. Чезарио рискнул:

- Произведение искусства.

Некоторое время Манок молча взирал на него, потом сказал:

- Я... - И достал из кармана электронную библиотечку.

Чина наблюдал за мальчишкой, который долго читал что-то с экрана, шевеля губами, а потом показал его Чезарио.

- Вот, тут их два. Ты о чем?

ПРОИЗВЕДЕНИЕ

1. Создание, продукт труда, творчества.

2. Результат, итог умножения.

- В первом значении, - сказал Чина. - В смысле - продукт творчества.

- А здесь даже три...

ИСКУССТВО

1. Творческое воспроизведение действительности в художественных образах.

2. Умение, мастерство, знание дела.

3. Дело, требующее умения, мастерства.

- И тут первое.

Манок повернул к себе экран, наморщив лоб, перечитал, постучал по клавиатуре и опять повернул экран к Чезарио.

- Вы идете за продуктом воспроизведения действительности в художественных образах. Это что?

Чина снова растерянно покосился на Десадо, пытаясь сообразить, как втолковать кому-то, что такое искусство. Он неуверенно поднял руку и указал длинным тонким пальцем на замотанного в пальто ребенка.

- Она постоянно что-то бормочет. Что?

Манок оглянулся на Ену и пожал плечами.

- Она поет.

Чезарио кивнул.

- Да, мне так и показалось. А что она поет? Нет, понятно. Песню. Но о чем она поет?

- О... обо всем, - сказал Манок после паузы. - О том, что вокруг. Обычно плохо слышно, но если разобрать...

- Ну вот. Она творчески перерабатывает действительность и по-своему воспроизводит ее. Понял?

Манок еще раз оглянулся на Ену. Та сидела на голубых плитках в луже воды. С приоткрытым ртом.

- Правда? Она что-то пере... рабатывает и вос-про-изводит?

- Да.

- Так вы идете за песней?

Чезарио признал свое поражение, и в разговор вступил Десадо.

- Воспроизводить можно по разному. И, собственно, в твоем компьютере не совсем правильная формулировка. Искусство, это, э... создание своих представлений. Своих - очень важно. И не обязательно в песне. Это может быть, ну...

- Картина, - вставил Чезарио. - Там, в корабле, когда мы бежали вниз, я успел заметить на стенах...

- Голые женщины.

Все умолкли и посмотрели на Цепа. Цеп засопел и отвернулся.

- Там были голые женщины, - согласился порозовевший Манок. - На стенах рамки, а в них... Хотя, не на всех. Еще какая-то еда. Эти тоже интересные. А еще скучные, с какими-то домами. И деревья. И еще девочка на шаре. Она так, ничего...

- Вот, это и называется картиной, - согласился Чина. - Можно сочинять песни, рисовать картины... или делать пакеты. Это тоже искусство - искусство настройки динамического самоуправления сверхсложных электронно-механических систем. Я сделал пакет. Такая коробка из полимера, одна сторона прозрачная, а в ней... Передал свое представление о мире, которое было у меня в тот момент. Я тогда отравился сигаретами, перекурил... В пакете - электронная вселенная.

- Я не понимаю.

- Не важно. Если ты...

- А зачем? - перебил Манок.

Чина уже начал нервничать.

- Я не мог по-другому, - беспомощно пояснил он. - А зачем она поет? Просто...

Манок мотнул головой.

- Нет, не это. Это я понимаю. Тебе захотелось - ты сделал. Но зачем тебе идти туда? Ты сделал его, и ладно. Зачем оно тебе теперь? Что тебе даст это... - он пошевелил губами... - произведение искусства?

Десадо в упор посмотрел на Чезарио. Чина, теряя хладнокровие под двумя пристальными взглядами, отступил и чуть не свалился в бассейн. Внезапно вернулся его обычный психоз. Он заозирался, морщась и похлопывая себя ладонями по вискам. На Корабле осталось множество клочков его "я", и теперь желание вернуться туда овладело им. Всю жизнь тонкие пласты его личности отслаивались, оставаясь в тех местах, где он пробыл дольше нескольких минут. Иногда - особенно, в то время, когда он творил - ощущение исчезало, и он был счастлив. Творчество словно укрепляло его. Но в те дни, когда он не работал над чем-то новым, пласты отслаивались один за другим. Бывало, он почти видел их: стеклянные маслянистые листья, похожие на капустные, мягкие и нежно-розового цвета. В Западном Сотрудничестве он проезжал несколько станций в струнном вагоне, выходил, оглядывался... на сидении оставались пласты - под удивленными взглядами пассажиров он в последний момент вбегал обратно. Чина вставал со стула, делал два шага, смотрел назад... на стуле лежали пласты - он поспешно возвращался и присаживался опять, чтобы впитать их. Он возвращался к кассам, где покупал билеты на сикорски, выходя из сикорски, поворачивался, спорил с охранником на трапе, бежал к своему месту за якобы забытой вещью... там оставались пласты, и он собирал их. Чина не любил менять место жительства. Всякий раз, переезжая куда-нибудь, он целый месяц боролся с мучительным желанием раз за разом возвращаться на старое место, сплошь усеянное нежно-розовыми клочьями его "я".