Соловьёв Александр Константинович [18(30).8.1846, г. Луга, ныне Ленинградской области, — 28.5(9.6).1879, Петербург], русский революционер-народник. В 1865—1866 учился в Петербургском университете. С 1876 примыкал к обществу «Земля и воля», входил в группу «сепаратистов» (Ю. Н. Богданович и др.). В 1877—78 вёл революционную пропаганду среди крестьян Поволжья. По собственной инициативе 2 апреля 1879 в Петербурге совершил неудачное покушение на императора Александра II. Был арестован, судим и повешен.

  Лит.: Кункль А. А., Покушение Соловьева, М., 1929; Фигнер В. Н., Полн. собр. соч., 2 изд., т. 5, М., 1932.

Соловьёв Василий Иванович (1890—29.7.1939), участник революционного движения в России, партийный журналист. Член Коммунистичесой партии с 1913. Родился в семье служащего в г. Гольдингенерал Учился в Петербургском университете. Сотрудничал в газетах «Правда» (1913—14) и «Наш путь» (1913). В 1917 член редколлегии московской большевистской газеты «Социал-демократ», член большевистской фракции Московской городской думы, член Московского окружного комитета РСДРП (б). Делегат 6-го съезда РСДРП (б) (1917). В октябрьские дни 1917 член Боевого партийного центра по руководству вооруженным восстанием в Москве. В 1918—20 член бюро Московского комитета партии, член Президиума Моссовета. В 1920 работал в Наркомпросе. В 1921—1922 заместитель председателя Главполитпросвета, затем в аппарате ЦК партии, в Коминтерне, на дипломатической и журналистской работе. Делегат 7-го съезда РКП (б). Был членом ВЦИК.

  Лит.: Герои Октября, М., 1967.

Соловьёв Вениамин Николаевич (1798—1871), барон, декабрист. Из дворян Рязанской губернии. Штабс-капитан Черниговского пехотного полка. В феврале 1825 принят в Общество соединённых славян. Последовательный республиканец, сторонник цареубийства и вооруженного выступления против самодержавия. Участвовал в восстании Черниговского полка (см. Черниговского полка восстание). Военным судом приговорён к смертной казни, замененной вечной каторгой. С 1827 отбывал каторжные работы в Сибири; с 1840 на поселении. В 1856 вернулся в Рязанскую губернию, где и умер.

Соловьёв Владимир Сергеевич [16(28).1.1853, Москва, — 31.7(13.8).1900. с. Узкое, ныне в черте г. Москвы], русский религиозный философ, поэт, публицист и критик. Сын С. М. Соловьева. Учился на физико-математическом, затем на историко-филологическом факультете Московского университета, который окончил в 1873; в 1874 защитил в Петербурге магистерскую диссертацию «Кризис западной философии. Против позитивистов», а в 1880 докторскую диссертацию «Критика отвлечённых начал». После речи против смертной казни в марте 1881 (в связи с убийством Александра II народовольцами) С. был вынужден оставить преподавательскую работу. В 80-е гг. выступал преимущественно как публицист, проповедуя объединение «Востока» и «Запада» через воссоединение церквей, борясь за свободу совести и против национально-религиозного гнёта; сотрудничал (с 1883) в либеральном «Вестнике Европы». В 90-х гг. занимался философской и литературной работой; переводил Платона, вёл философский отдел в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.

  Как мыслитель и утопист С. оказался на пересечении разных духовных течений. Задумав своё философское дело как оправдание «веры отцов» на «новой ступени разумного сознания», он встал перед невыполнимой задачей — совместить научно-позитивный и рационалистический «дух времени» с религиозным преданием.

  В своей философии, отвергающей материализм революционно-демократической мысли. С. предпринял наиболее значительную в истории рус. идеализма попытку объединить в «великом синтезе» христианский платонизм, нем. классический идеализм (главным образом Ф. В. Шеллинга) и научный эмпиризм. Однако беспрерывная перестройка этой заведомо противоречивой метафизической системы свидетельствует о том, что на самом деле она служила лишь умозрительным «оправданием» жизненно-нравственных поисков и мифо-поэтических мечтаний С. Полагая, что «нравственный элемент... не только может, но и должен быть положен в основу теоретической философии» (Собр. соч., СПБ, т. 9, 1913, с. 97), С. связывал философское творчество с позитивным разрешением жизненного вопроса «быть или не быть правде на земле», понимая правду как реализацию христианского идеала; за социалистическими учениями С. признавал лишь относительную общественно-историческую правду. В конце 70-х и в 80-е гг. в обстановке безвременья и поисков новых путей преобразования России С. в противовес как радикально-демократическому, так и позднеславянофильскому и официально-консервативному направлениям выступил с социальных позиций, близких к либеральному народничеству. Однако умеренно-реформистские взгляды соседствовали у него с мистико-максималистской проповедью «теургического делания», призванного к «избавлению» материального мира от разрушительного воздействия времени и пространства, преобразованию его в «нетленный» космос красоты, и с историософской теорией христианского «богочеловеческого процесса» как совокупного спасения человечества («Чтения о Богочеловечестве», 1877—81). В дальнейшем разработка социальной темы вылилась в теократическую утопию, политическим следствием которой у С. оказывается союз между римским папой и русским царём как правовая гарантия «богочеловеческого дела» (см., например, «История и будущность теократии», 1887). Крах этой утопии запечатлен в философской исповеди С. «Жизненная драма Платона» (1898) и в «Трёх разговорах» (1900). Конец жизни С. отмечен приливом катастрофических предчувствий и отходом от прежних философских конструкций в сторону христианской эсхатологии.

  Космическая тема решалась у С. неортодоксально для христианства — на почве платоновского мифа об эротическом восхождении; в трактате «Смысл любви» (1892—1894) С. хочет «досказать речь Диотимы» из «Пира» Платона в том духе, что совершенная половая любовь способна восстановить целостность человека и мира и ввести их в бессмертие. Пантеистически и эволюционистски окрашенная космология С. созвучна космически-преобразоватльским идеям Н. Ф. Федорова и К. Э. Циолковского.

  Некоей гармонизации этих двух исходных тем — космической и социальной — призвана служить метафизика С.: собственно философская доктрина «всеединства» и религиозно-поэтическое учение о Софии. Предприняв вслед за ранними славянофилами пересмотр «западной философии» как отвлечённой рассудочности и негативной метафизики, С. противополагает ей в сфере гносеологии «цельное знание» (интуитивное образно-символическое постижение мира, основанное на нравственном усилии личности), а в сфере онтологии — «положительное всеединство», свободное объединение в абсолюте всех оживотворённых элементов бытия как божественный первообраз и искомое состояние мира. Однако это всеединство не только мыслилось философом, но и романтически представало перед ним в лице Софии — «вечной женственности», личная мистическая любовь к которой как бы освящала эротическую утопию С. Стихи «софийного цикла», посвященные «подруге вечной» — мистической возлюбленной, — это интимное средоточие лирики С., попали впоследствии в центр внимания, продолжая традиции Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. К. Толстого, отличается тоном напряжённой мистико-философской исповеди и элементами новой, специфически символической образности (см. Символизм), Личный облик С. — скитальчество, житейская беспомощность, подвижничество делали его в глазах символистской художественной интеллигенции героем легенды, олицетворением переломной эпохи (см. А. А. Блок, «Рыцарь-монах», «Владимир Соловьев и наши дни», Собр. соч., т. 5, 1962, с. 446—54 и т. 6, 1962, с. 154—59; А. Белый, «Арабески», М., 1911, с. 387—94).