Как и любой внедренный разведчик, в первую очередь она должна совершенно незаметно и без выполнения каких-либо разведывательных заданий создать условия достаточно обеспеченной жизни. В небольшом городке в земле Гессен она поступает на должность служащей страховой компании, куда ее взяли с довольно невысоким окладом. Через определенное время обживания она, согласовав это с берлинским центром, воспользовалась предложением одной коммерческой фирмы переехать в Гамбург. Задачей отдела, который отвечал в разведке за ее работу, было проникновение в руководство западногерманских партий, представленных в бундестаге. Поэтому местом намеченного использования Иоганны называется Бонн. Итак, проработав один год в Гамбурге, она помещает объявление в газете «Боннер Генеральанцайгер» о желании получить работу в столице ФРГ.
Среди многих писем, полученных ею, было одно письмо от влиятельного политика и депутата бундестага. Довольный ведущий офицер рекомендует ей немедленно соглашаться. Он, однако, не знает, что этот депутат - именно тот политик, который находится под моей личной опекой и которому посвящена другая глава настоящей книги, рассказывающая о «сэре Уильяме».
Несмотря на строгую иерархию в структуре управления и тщательный учет по картотекам всего происходящего, в конспиративно действующих службах нередко случается, что один отдел совершенно не в курсе того, что делает другой. Из-за этого иногда возникают серьезные осложнения. В данном случае, естественно, Уильям был так же мало посвящен в отношения Иоганны с нами, как и наоборот. Иоганна узнала об этой взаимосвязи спустя немало времени после смерти ее первого оперативно интересного работодателя.
В политически особенно интересное время подготовки Восточных договоров с Москвой и Варшавой при канцлере Вилли Брандте мы получили через Уильяма и Иоганну двойной выход к закрытой информации в комиссиях бундестага по внутригерманским и международным делам и на руководство одной из правительственных партий. Оба источника во многом способствовали тому, что наше правительство знало о готовящихся предложениях к только что начатым переговорам по транзитному соглашению и Договору об основах отношений между ФРГ и ГДР, который продвигался со значительными трудностями. Мы постоянно были в курсе позиций различных партий в Бонне по этим внешнеполитическим проблемам.
Важность информации из обоих источников и отнюдь не беспроблемное переплетение линий работы стали причиной того, что я принял участие во встрече с Иоганной в Берлине и лично познакомился с ней. В моей памяти осталось, что и тогда она так же естественно и непринужденно подошла ко мне, как мы общаемся друг с другом сейчас. И только сейчас я услышал от нее, как ведущий офицер готовил ее к встрече со мной, генералом. На суде она об этом не сказала ни слова. Мне было неприятно узнать, что ей было указано строго соблюдать этикет и форму, отвечать только на вопросы и ни в коем случае не говорить мне «ты». Этого она вообще не могла понять, она же видела во мне товарища, обращаться к которому на «ты» было вполне нормально. Тогда она решила вообще избегать прямого обращения. В нашем разговоре с первой минуты не было ничего формального. Позже Иоганна сказала мне, что в глазах темно от волнения было не у нее, а у других.
Этот первый разговор тогда сам по себе перешел в политическую беседу двух единомышленников о процессе разрядки, продвигавшемся с таким тяжким трудом, о противоречиях, возникающих при этом внутри политических партий ФРГ, и позициях лиц из окружения Иоганны. Естественно, мы говорили и о персональном положении Иоганны, и о моей жизни.
Допрос Иоганны об этой встрече должен был стать козырной картой обвинения в вызове Иоганны как свидетельницы на моем процессе. О чем шла речь на этой встрече - хотел узнать господин председатель. И какие задания свидетельница получила от меня.
Ответ Иоганны прозвучал как анекдот. Это был очень приятный разговор, сказала она. «Поручений я от него не получала. Мы поговорили о жизни вообще и в Бонне в частности, о литературе, а также о кулинарии. Мы говорили о Швабской Юре, о его отце Фридрихе Вольфе, его брате Конраде, режиссере, а также о клёцках и поваренных рецептах». Это была чистая правда, но я, сидя на скамье подсудимых, не смог удержать улыбку.
Хотя на встрече мы и не обсуждали вопрос о желательности перехода ее на другую работу, поиски путей к тому, чтобы развести эти два источника, продолжались. Уильям с большим удовольствием оставил бы ее у себя. Изменение его положения, при котором он мог бы платить ей зарплату только из личных средств, позволило воспользоваться этой возможностью для разделения двух источников под правдоподобным предлогом. Уильям рекомендовал свою сотрудницу генеральному секретарю своей партии, до которого и ранее доходили сведения о ее трудолюбии. Так благодаря ее целеустремленности и умению по-умному приспосабливаться Иоганна получает работу, которая всего лишь за несколько лет превращает ее в одного из наших лучших источников.
Для Иоганны, чтобы достичь такой цели, было важно лишь одно - оставаться на хорошем счету. Сначала необходимо было просто сориентироваться в новой области, выяснить, что здесь происходит, кто важен, кто нет, какие течения и направления господствуют. Все это делается отнюдь не через шефа, а через коллег, женщин и мужчин. Она должна установить с ними тесный контакт и закрепить хорошую репутацию, которая у нее уже есть благодаря ее заинтересованности, уравновешенности и готовности оказать помощь. Часто это стоит усилий и требует постоянной отдачи всех сил. Иоганна вынуждена принимать приглашения на обеды и иные мероприятия и тогда, когда они не отвечают ее склонностям или настроению. Особенно тяжело было для Иоганны, когда кто-то добивался ее доверия и даже рассчитывал на дружбу с ней, а она как бы была и в то же время не была тем человеком, к кому обращались эти чувства. Есть симпатии, и в то же время необходимо постоянно оставаться скрытной. В дружбе ей нельзя заходить слишком далеко и нельзя открыться так, как тебе бы этого хотелось.
Повседневная жизнь разведчика после вживания - тяжелая работа. Для получения доступа к информации Иоганна берется за такую работу, которую она никогда бы не стала делать, например, соглашается писать протоколы важнейших заседаний, в том числе в сверхурочное время. Информация, полученная из бесед, должна быть записана вечером или в полночь и подготовлена к пересылке. Со временем Иоганна отрабатывает возможности копирования важных документов, которые нельзя взять домой, в рабочее время на копировальных машинах, к которым она имеет доступ. Это, естественно, можно делать только тогда, когда никого нет рядом. Для фотографирования взятых домой документов и своих сообщений она использует маленькую специальную камеру, большей же частью пользуется обычным аппаратом.
В течение ряда лет она передавала материалы представителям Центра или через курьеров на Западе. Когда по соображениям безопасности это стало невозможно, ей пришлось взять на себя усилия и риск по закладке материалов в контейнеры в поездах. Это значило: сесть на поезд, идущий через Кёльн в направлении на Берлин, и, отыскав согласованный знак-сигнал, спрятать маленький контейнер с пленками в указанном Центром тайнике в туалете. В инструкции рекомендовалось, чтобы не бросаться в глаза, проехать в поезде как минимум до Дюссельдорфа. Иоганна с улыбкой призналась мне, что часто справлялась с этим быстрее и экономила время поездки.
Во время отпусков появляется еще одна трудность. Часть времени у нее уходит на переговоры с Центром, другую часть она использует для встреч с родственниками в Польше или ГДР. Конечно, не просто придумывать для членов семьи все новые истории, которые правдоподобно объясняют, где она была во время своего отсутствия и что делала все это время. Для матери и сестры она ведь по-прежнему живет и работает в ГДР. Особенно трудно приходится, если ведущие ее дело офицеры в переписке с родными от ее имени придумывают истории, о которых Иоганна ничего не знает. С добрыми намерениями, но далеко непрофессионально ее «незаметно» высадили из моего мерседеса, используемого в оперативных целях, в маленьком польском городке. Однако на ее «левые» поездки на Восток никто и никогда не обратил внимания. И все же Иоганне приходится одну треть отпуска посвящать весьма интенсивным «образовательным» поездкам в другие части мира, чтобы послать из возможно большего числа мест открытки в Западную Германию и собрать сувениры.