– Ступай осторожнее, отец. – Она бережно, как заботливая дочь, взяла спутника под руку. Это подарило ей новые, доселе неведомые ощущения. На ощупь рука мужчины оказалась прохладной, гладкой и неожиданно сильной. Да, такими руками он мог, если бы захотел, убить кого угодно. Или защитить, мелькнула у нее странная мысль.

Растерявшись, Бланш споткнулась, и теперь уже Саймон спас ее, придержав под локоть, хотя тоже с трудом удержался на ногах.

– Осторожней, дочка, ты сбросишь нас в реку, – сварливо произнес он.

– Прости, папа. Солдаты совсем рядом, – тихонько добавила она.

– Сколько их?

– Три, нет, четыре. Три солдата и офицер.

– Есть заграждение?

– Там телега поперек дороги. И они опрашивают всех проходящих.

Саймон кивнул.

– Так я и думал. Тебе придется отвечать самой.

– Мне? – испугалась Бланш. – Но нас двое!

– Я выживший из ума старик. Выходи из положения как-нибудь.

– Но что я им скажу? Куда мы идем? Откуда?

– Придумай что-нибудь скорее. Мы уже почти рядом.

Бланш лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Теперь их от солдат отделяли всего несколько человек. Два стражника преграждали путь, а их командир сурово с пристрастием допрашивал очередного прохожего. С той стороны повозки с мушкетом наизготовку находился другой стражник. А чуть подальше, прислонившись к каменному парапету моста, в расслабленной позе стоял еще один человек. На первый взгляд казалось, что он появился здесь случайно: его внешний вид резко отличался от остальных прохожих и солдат. В темно-синем сюртуке с галунами, элегантном вышитом жилете и сорочке с кружевным воротником, он выглядел довольно странно здесь на мосту, среди простонародья. Создавалось впечатление, что этот человек просто стоит и рассеянно наблюдает за прохожими. Но когда Бланш случайно встретила его взгляд, ее поразили глаза незнакомца. Пронизывающие и колючие они словно ощупывали каждого проходящего. Девушка тут же почувствовала опасность и поспешно посмотрела в сторону, стараясь скрыть охватившую ее тревогу.

– Эй ты! Стоять! – рявкнул стражник, увидев, что Саймон двинулся вперед, увлекая за собой Бланш.

– Отец, – она поспешно дернула беглеца назад. – Отец, подожди.

– Что-что? – он поднес руку лодочкой, делая вид, что ничего не слышит. Таким образом, выбираться из ситуации Саймон предоставлял ей одной.

– Надо остановиться. Кажется, тут что-то случилось.

– Случилось? – Саймон поджал губы и тут же забормотал: – Анно домини, вени, види, виси.

– Что это он говорит? – удивился стражник, – Он что, иноземец?

– Он молится, – выкрутилась Бланш. – Он просто…

– Что тут у вас происходит? – перебил ее подошедший к ним офицер.

– Мой папа волнуется, – попыталась объяснить Бланш. – Он, когда расстроен, всегда волнуется и…

– Как зовут? – снова прервал ее офицер.

– Салли, сэр. Салли Смит.

– А его? – Стражник указал пальцем на Саймона.

– Иеронимус, – ответила Бланш и почувствовала, как рука спутника дрогнула. – Его преподобие Иеронимус Смит.

– Преподобие? – Офицер уставился на «старика». – А где же его молитвенник?

– Он не всегда носит его с собой. По правде говоря, – тут Бланш понизила голос, – у папы не все в порядке с головой.

– Что ты сказала? – дернулся Саймон.

– Я сказала, что ты плохо слышишь, отец.

– А? – Он снова поднес руку к уху. – С моим слухом все в порядке.

– Только если тебе кричат, – потише ответила Бланш и, робко взглянув на офицера, спросила: – А что там случилось, сэр? Здесь что-то говорят о сбежавшем преступнике.

– Это наше дело, – сварливо ответил тот. – Вы ходили в город смотреть на казнь?

– О Боже, нет! Мы весь день были в гостях у мистера Пула на Сент-Маргарет-стрит. Он тоже в прошлом священник, как мой отец.

– Он может подтвердить?

– Ну конечно, сэр! И он, и его дочь, и экономка! – в голосе Бланш послышались нотки негодования. – Разве, похоже, что я якшаюсь с преступниками?

– А где вы с отцом живете? – продолжил допрос офицер, словно не замечая ее возмущения.

– Танбридж, Уэльс.

Взгляд стражника стал пронзительным.

– Это очень далеко.

– О, мы собираемся побыть у родственников в Ламбете. Там…

– У Смитов? – в который раз перебили ее.

– Ну конечно, нет! – Бланш сделала вид, что поражена, как другие не понимают таких очевидных вещей. – Там живет родня моей дорогой матушки. Они урожденные Рамсботтомы.

Она услышала, как сзади закашлялся Саймон, а допрашивавший ее стражник подозрительно посмотрел на нее.

– Рамсботтомы? «Трухлявые задницы»?!

– О, сэр! Это очень древняя, почтенная фамилия. Она упоминается даже в «Книге Страшного суда». Некоторые, кстати, говорили, – тут Бланш доверительно потянулась губами к уху офицера, – что папа ей неровня.

– А где ваша мать?

– Умерла вот уже пять лет тому назад, и папа с тех пор немного повредился рассудком.

Бланш печально посмотрела на стоящего рядом с ней «старика» и, горестно покачав головой, добавила:

– Теперь он – это все, что у меня осталось.

– Ага, понятно, – офицер нахмурился, и она подумала, поверил ли он хоть одному ее слову. Стараясь предотвратить дальнейшие расспросы, девушка жалобно спросила:

– Пожалуйста, сэр, можно мы пойдем? Отец себя не очень хорошо чувствует, я опасаюсь за него.

Стражник нетерпеливо помахал рукой.

– Да, да, идите. Найти вам какую-нибудь повозку?

– О нет! Благодарю вас, но нам не так далеко добираться. Спасибо за вашу доброту. Всего хорошего, сэр.

– Всего хорошего, – рассеянно ответил тот, собираясь заниматься другими прохожими. Бланш и Саймон миновали заграждение и ступили на мост. Наконец-то они могли чувствовать себя в безопасности. Ну, или почти в безопасности.

– Вы прирожденная маленькая лгунья, – едва слышно произнес Саймон, почти не размыкая губ.

– Отец! Как ты можешь так говорить! – воскликнула Бланш и потише добавила: – Осторожнее, за нами наблюдают.

– Кто, солдаты? – Саймон продолжал идти шаркающей старческой походкой.

– Нет. Это тот человек у парапета. Видите? Он следит за всеми, а сейчас смотрит в другую сторону. У него такой страшный взгляд! Я испугалась, увидев его глаза.

– Похоже, мы все-таки проскочили, – Саймон внезапно улыбнулся. – Иеронимус, говорите? Рамсботтом?

– Просто мне показалось, что офицер не очень-то мне поверил.

Бланш ступила с моста на твердую землю на другом берегу и посмотрела на Саймона.

– И когда вы позволите мне идти домой?

– Уже скоро, – он продолжал сильно опираться на ее плечо, словно и вправду его одолела старческая немощь. – Вот отойдем от моста подальше.

– Но…

– Подумайте сами, если стражники увидят, как вы возвращаетесь без меня, они тут же вас заподозрят. Они даже припомнят ваше имя.

Они находились в районе Ламбет. По сравнению с Лондоном этот район мог уже считаться деревней. Справа возвышалась громада Ламбетского дворца – резиденции архиепископа Кентерберийского, – окруженного полями. Конечно, беглецы были здесь более заметны, чем на людных лондонских улицах, но пока существовала опасность быть схваченным, Саймон понимал, что ему необходима помощь женщины, на чью руку он сейчас опирался все сильнее. Дневные происшествия наложили отпечаток на ее лицо, и трудно сейчас сказать, что с нею будет, когда придет пора расставаться. К сожалению, его случайная сообщница представляет для него серьезную угрозу, хотя сама этого не понимает. И не совсем ту опасность, о которой он думал раньше.

День начинал клониться к закату, когда они наконец миновали последние дома и вышли на сельскую дорогу. Воздух казался напоенным ароматами лугов, прогревшейся земли, и солнечные лучи наполняли его золотистым сиянием. Тени путников вытянулись далеко вперед.

Бланш первой нарушила молчание.

– Солнце скоро сядет. Мне бы лучше идти назад, чтобы вернуться в Лондон до наступления темноты.

Саймон оглянулся, увидел, что они одни на пыльной дороге, и собрался с силами.