– По-моему, ошибаешься ты. Зачем бы ей было переносить столько лишений?

– Нет… – начал Саймон, когда дверь отворилась, и в комнату вошел Макнелли. Он только кивнул Саймону, как будто они расстались только вчера.

– Я был в порту, – начал он без предисловия. – Прощупал почву. Там повсюду солдаты.

– И что ты об этом думаешь? – спросил его Жиль.

– Я думаю, нет ничего невозможного, если, конечно, Саймон не против потерпеть некоторые неудобства.

– Я прекрасно понимаю, что еду не на увеселительную прогулку, – сказал Саймон с кривой ухмылкой.

– Ты – очень опасный груз, но нашлись люди, которые перевезут тебя за определенную цену.

Жиль кивнул.

– Когда?

– Через несколько дней, когда будут безлунные ночи.

– Кто они? – спросил Саймон.

– Контрабандисты. Они не выходят в море в светлые ночи.

– Мы спрячем тебя, пока не придет время, – сказал Жиль.

Саймон кивнул.

– Мне жаль, что я причиняю вам столько неудобств, Жиль.

– Все, что от тебя требуется, – это не делать глупостей, чтобы наши усилия не пропали даром. Макнелли, найди комнату, где Саймон сможет отдохнуть.

– Конечно, пойдем со мной, Саймон, я все устрою в лучшем виде.

– Спасибо.

Саймон последовал за Макнелли по коридору. Никогда он еще не чувствовал себя таким подавленным. Его семья в тюрьме. Попытки доказать свою невиновность не увенчались успехом, а теперь ему придется покинуть страну. А Бланш любит его. Проклятие! Он не знал, как будет жить дальше.

Какие бы драматические события ни случились за кулисами, труппа не могла отменить представление, назначенное на вечер. Бланш, загримированная, как и прежде, помогала актрисам подбирать костюмы и переодеваться. Конечно, все актеры труппы узнали ее, но опасаться, что ее узнает кто-то из местных, не было причины. Саймон – это другое дело. Его лицо было слишком известно благодаря афишам. Поэтому ради собственной безопасности и безопасности всей труппы он прятался в маленькой комнатке, которую занимал Жиль. Там он ждал, когда представится случай уехать.

Бланш с плащом в руке прошла по коридору, она покинула гримерную, где актрисы готовились к следующему акту. Проходя мимо двери в комнату Жиля, она на секунду остановилась. Она скучала по Саймону. Он был совсем рядом, она еще могла видеть его, но уже скучала. Бланш понимала, что это чувство станет совсем невыносимым, когда он уедет. Сжав губы, она двинулась дальше. Как только она открыла дверь в гримерную комнату, перед ней оказалась преграда.

– Осторожнее! – произнес голос, и она в испуге отпрянула.

Мужчина тоже покачнулся, нечаянно задев ее «живот». На его лице отразилось удивление.

– Осторожнее! – повторил он, все-таки устояв на ногах. – Прошу прощения.

– Вы не виноваты, – сказала Бланш и улыбнулась. Ей достаточно было мимолетного взгляда, чтобы понять, что мужчина был из аристократов. Его бархатный камзол и напудренный парик были прекрасного качества и хорошо сидели. Скорее всего, один из местных меценатов, а значит, с ним надо вести себя дружелюбно. – Я просто задумалась и не видела, куда иду.

– Вы – член труппы? – спросил он и снова окинул ее взглядом, задержавшись на животе, в его взгляде промелькнуло недоумение. Но, тем не менее, глаза мужчины внушали Бланш доверие, они выдавали хорошего человека, а его улыбка сияла дружелюбием.

– Я… Да. Простите, но мне нужно идти.

– Да, конечно. Не смею вас задерживать. – Мужчина сделал шаг в сторону и поклонился.

Этот его последний жест почему-то насторожил Бланш. У нее появилось чувство, что она уже где-то видела этого человека. Глупости, сказала она себе, она никогда его не встречала, да и где могла произойти встреча, не в Рочестерском театре – это точно. Что-то в чертах его лица было ей смутно знакомо. Но что толку думать о том, чего ты никогда не узнаешь, решила про себя Бланш, прячась за кулисами, в то время как актеры вышли на сцену.

В гримерной комнате было относительно спокойно, потому что антракт закончился и спектакль продолжался. Бланш чувствовала усталость после долгого, насыщенного событиями дня. Ей очень хотелось присесть в кресло, стоявшее у стены, как трон. Но она не решалась, помня стычку с Одеттой в Рочестере. Вместо этого она начала приводить комнату в порядок, собирать бокалы и поправлять подушки. Во время следующего антракта и после окончания пьесы кое-кто из публики снова посетит комнату.

– Что вы делаете, мисс? – неожиданно раздался голос совсем рядом. Бланш подняла голову и увидела Катерину, роль которой позволяла той отдохнуть до следующего акта.

– Я решила немного прибрать тут, кто-то должен этим заняться, – Бланш улыбнулась. – Кроме того, мне совсем не трудно.

– Рада снова видеть вас, да еще в таком интересном положении. – Катерина бросила взгляд на «выдающийся» живот Бланш. – Прекрасная маскировка, но вам нужно поработать над своей походкой.

– Вы так считаете?

– Да, вы слишком легко двигаетесь для такого большого срока беременности, кроме того, будь вы на самом деле беременны, вы не могли бы подбирать вещи с пола.

– Мне кажется, я никогда не переживу этого в реальной жизни…

– Не говорите так, мисс, ваша жизнь только началась.

Ее жизнь закончится вместе с отъездом Саймона. Бланш посмотрела на дверь, как будто надеялась увидеть его, но тут же вспомнила мужчину, на которого недавно наткнулась.

– Катерина, во время антракта здесь был один человек.

– И?

– Он показался мне знакомым, но я не могу вспомнить, где я его видела. Он явно аристократ, это я могу сказать точно, а еще у него очень добрые глаза. Но подбородок немного слабовольный, – она нахмурилась. – На мужчине был коричневый бархатный камзол, хорошо сшитый, но цвет не шел ему.

– Нездоровый цвет лица и слабый подбородок? Хорош, ничего не скажешь.

– Нет, правда, он показался мне очень хорошим человеком.

– А я думала, вам нравится Саймон.

Бланш вздрогнула. Она не хотела обсуждать его ни с кем и в особенности сейчас.

– Так вы знаете этого человека или нет?

– Думаю, я понимаю, о ком вы говорите. Похоже, это Стентон.

– Стентон? – У Бланш перехватило дыхание. – Стентон?

– Да, виконт Стентон. В чем дело, Бланш? Вы очень побледнели.

– Не могу вспомнить. Кто он? Пожалуйста, я не могу объяснить, но если бы вы мне рассказали…

– Хорошо, но обещайте, что позже все объясните. У него поместье совсем рядом, Молтон-Хаус. Он и правда очень милый человек. Обычно он не приходит на наши выступления, потому что много времени проводит в Лондоне, очень занят в парламенте. Но когда появляется возможность, он обязательно приезжает в Дувр и приходит в театр.

– Он женат?

– Да. Бланш, я уже умираю от любопытства.

– Я знаю. – Она схватила Катерину за руку. – Вы не представляете, как мне помогли. Спасибо, – выпалила Бланш и бросилась из комнаты.

Ей нужно найти Саймона. Пусть все притворяются, что его нет, она все равно должна с ним поговорить. Даже не постучав, она ворвалась в комнату Жиля. Саймон, сидевший за столом, тотчас же вскочил на ноги.

– Что случилось?

– Ничего. Ничего. Только…

– Тогда почему ты врываешься в комнату, как будто за тобой черти гонятся? – Он поднял стул, который уронил, когда вскакивал, затем закрыл дверь. – На секунду мне показалось, что это солдаты.

– Прости, Саймон. Ты знаешь виконта Стентона?

– Кого?

– Или виконтессу?

Саймон облокотился на стол и скрестил руки на груди. На его лице играла улыбка.

– Стентон. Дай подумать. В разъездах с театром я встречал Торнтона, Стэнли…

– Саймон!

– …но я не могу вспомнить никакого Стентона, – он продолжал улыбаться. – А что?

– Потому что он может кое-что знать о смерти Миллера.

Улыбка слетела с лица Саймона.

– Что?!

– Я, конечно, не могу утверждать наверняка, но Нэнси, горничная миссис Миллер, помнишь ее? Она сказала, что у виконтессы были какие-то дела с Миллером. Вот только не помню, какого рода!