– О! – удивленно воскликнула Бланш.

Кто бы это мог быть? Может, у них тоже были дела с Миллером?

– Интересно, а…

– Тебе лучше, жена? – послышался из-за двери голос Саймона. – Тогда нам лучше возвратиться. Похоже, мы зря приехали.

– Да, – торопливо ответила Бланш. – Да, мне лучше, мистер Боулз.

– Тогда поедем. Мы и так задержались.

– Хорошенько заботьтесь о ней, – напутствовала миссис Вест. – Беременность – тяжелое время для женщины. Если вам станет плохо, приходите ко мне, у меня есть кое-какая трава, я приготовлю настой, и вам сразу полегчает.

– Спасибо, – поблагодарила ее Бланш. – Я непременно приду.

– Пойдем, жена, – повторил Саймон, и они покинули магазин.

На улице Бланш едва поспевала за Саймоном. Он держался очень уверенно, и впервые в его глазах светилась надежда. Было очевидно, что он узнал много нового, и хотя Бланш было очень интересно, она надеялась, что и ее усилия не были напрасны.

– Я не собираюсь бежать за тобой всю дорогу, – наконец сказала она и остановилась. – Лучше бы я осталась дома.

– У нас нет времени на споры, – хмуро ответил Саймон. – Мне нужно найти одного человека, о котором мне рассказал Вест.

– И поэтому мы не могли остаться? Саймон, я почти узнала, с кем у Миллера были дела. У него были партнеры за границей.

– Ужасные дикари?

– Да. Как ты узнал? Тебе рассказал Вест? Они все еще здесь?

– Да, в Королевской таверне, но скоро они уедут. Завтра они возвращаются в Персию.

– В Персию?

– Да. Миллер торговал с Востоком. За день до смерти Миллер и эти торговцы повздорили. Я так понимаю, не в первый раз. Помнишь, Вест говорил, что с Миллером трудно было иметь дело?

– У него была молодая жена.

– Да, и что?

– Она заводила романы на стороне и очень быстро вышла замуж повторно.

Наконец, Саймон остановился.

– А ведь Миллера убили ножом, который принадлежал его жене, это просто прекрасные новости!

Он повернулся, подхватил Бланш за талию и чмокнул в губы.

– Прекрасно.

Он поставил ее на землю и двинулся дальше, не замечая, что Бланш стоит как вкопанная с удивленным выражением на лице, а прохожие оборачиваются ему вслед. Бланш стояла как громом пораженная, прижав руку к губам. Ей снова пришло в голову, что она взвалила на себя непосильную ношу. Она любит Саймона, его привязанность выражается только случайными поцелуями. Даже если она останется с ним, ничего не изменится. Они были вместе уже много недель, но даже в минуты близости он держался замкнуто. Она не нужна ему, не нужна так, как нужен он ей. Это причиняло боль, но у нее не было выбора, она не сможет жить без него, а если она остается, значит, сделает все возможное, чтобы доказать его невиновность. Другого выхода нет.

Гонория стояла у раскрытого окна и смотрела на мрачный пейзаж. Лето было в самом разгаре, но погода стояла унылая, со вчерашнего дня в небе висели тяжелые серые тучи, и никакого просвета не предвиделось. Грохот волн со стороны Дуврского пролива доносился сквозь туман как сквозь вату. Гонория сжала пальцы, ногти впились ей в ладони. Вот я и дома, подумала она с иронией. Дома, в Молтон-Холле.

Отвернувшись от окна, она взглянула на портрет деда своего мужа – третьего виконта Стентон и опустилась в кресло. Она ненавидела Молтон, хотя ее муж почти все время проводил именно в этом имении. Многие считали поместье одним из лучших в Англии. А она ненавидела постоянную сырость, туман и старомодный кирпичный дом. Она ненавидела следы проживания многих поколений, которые так оберегались ее мужем.

Стентон-Хаус в Лондоне был совершенно другим. Виконтесса ненавидела покидать город, со всеми его развлечениями. Она была азартным человеком, прекрасно осознавала это, но ничего не могла с собой поделать. Она уехала из Лондона вовсе не потому, что ростовщики стали настойчиво требовать денег, просто ее присутствие здесь было необходимо. Она могла похвалить себя за то, что всегда следила за своей репутацией и никогда не допускала, чтобы у мужа возникла хоть тень сомнения в ее верности. Однако в последнее время дела шли не совсем гладко, поэтому нужно было быть готовой ко всему.

В дверь постучали, и в комнату вошел Гудфелло, их лакей, с серебряным подносом в руках.

– Прошу прощения, госпожа. Письмо для вас, только что доставлено.

Гонория кивнула и взяла с подноса конверт. Одного взгляда хватило, чтобы узнать почерк. Квентин. Она нахмурилась. Когда-то он предпочитал лично сообщать ей новости, теперь пишет письма, которые легко могут попасть в чужие руки. Если у него не хватает смелости увидеться с ней, значит, содержание письма ей не понравится.

Вздохнув, она сломала печать и пробежала глазами содержание. Квентин писал из Мэйдстона в большой спешке. К нему поступила информация, что товар был отправлен в Маргейт, и возможно в последствие будет переправлен за границу. Он приложит максимум усилий, чтобы узнать детали. Он остается с уважением, Квентин Хейвуд & Со.

Несмотря на раздражение, Гонория не могла сдержать улыбку. Как хорошо он придумал – назвать актера грузом и сообщить опасные новости под видом письма, содержание которого не вызвало бы никаких подозрений.

Гонория бросила письмо в камин, жарко пылавший в этот промозглый день. Мгновенно бумага превратилась в пепел. Но что же делать с актером? Хорошо, если он действительно покинет страну, едва ли он рискнет когда-нибудь вернуться в Англию. Но будет лучше, если Квентин схватит его и Вудли закончит жизнь на виселице, возможно, даже в Маргейте. Странно, что он решил отправиться в Маргейт из Мэйдстона. Проще было бы пробраться в какой-нибудь порт на юге. А вдруг… Квентин ошибался прежде, он может ошибаться и в этот раз.

Она быстро пересекла комнату и позвонила в колокольчик. Похоже, от Квентина больше не будет пользы, теперь он только обуза. Он не единственный, кто может помочь.

Дверь отворилась у нее за спиной.

– Гудфелло, сейчас же пришлите мне Креншо, – приказала она сухо.

– Креншо? – послышался удивленный голос. Гонория обернулась и увидела мужа, человека среднего роста, с ничем не примечательной внешностью и одетого в деревенский кафтан, к которому прилипли соломинки. Эдвард Вернон, виконт Стентон, выглядел как простой фермер, кем он, в сущности, и был, подумала Гонория. И почему ее никто не предупредил об этом, когда она собралась выйти за него замуж?

– Зачем тебе Креншо?

– Я хочу, чтобы он съездил в Кентербери, – сказала она спокойно.

– Но малышка, почему бы не отправить кого-нибудь из лакеев. Я ведь говорил тебе, что в эту пору каждый крестьянин на вес золота.

Она напряженно улыбнулась, как же она ненавидела, когда он называл ее малышкой.

– Да, дорогой, я так и сделаю. Я не ожидала тебя так рано.

– Пора обедать.

Он протянул ей руку.

– Ты готова?

Виконтесса подумала о своих планах. Если повезет, то актер не появится в Маргейте, не переправится через пролив, он просто исчезнет.

– Да, я готова, – ответила она и, взяв мужа под руку, последовала за ним в столовую.