Я думаю, что Центральный Комитет и Президиум при министре обороны или при другом министре не нужны. Партия никогда с этим положением не может мириться и любого члена Президиума, любого человека призовут к порядку и скажут: смирно. (Аплодисменты).

Как мы уважаем тов. Жукова вам известно. Сталин на него, так сказать…. Сталин умер, мы его вернули, но, товарищи, надо все-таки свое место знать. Считается в столовой ботинки снимать неприлично, хозяин делает неуважение своим гостям. Поэтому должны оберегать авторитет нашего партийного органа — Президиума и каждый должен считаться с тем, чтобы наша деятельность в отдельности каждого способствовала укреплению авторитета ЦК, авторитета Президиума. (Аплодисменты.)

Еще один вопрос неприятный хотел рассказать вам. Мы несколько дней назад приняли решение и освободили тов. Штеменко, который был назначен начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба. Тов. Штеменко, видимо, здесь находиться. Его освободили даже, кажется с понижением звания после ареста Берия. Мы его освободили тогда за то, что являлся информатором Берия. Нам кое-что стоила такая информация. Мы были возмущены. Сталин все знает. Откуда? Берия. А Берия? Штеменко. Было решение, что запрещено членов партии вербовать в осведомители.[119] Потом вернулся Жуков. Повысили звание. Он работал. С чем столкнулись и почему приняли такое решение? Мы узнали, что принято решение организовать школу диверсантов в 2 000 с лишним человек. В эту школу брать людей, окончивших военную службу со средним образованием на 6–7 лет. Солдатам платить 700 руб. помимо содержания, сержантам 1000 руб. и пр. И главное — никакого решения Центральный Комитет не выносил, этот вопрос не вносился в Центральный Комитет. Назначили начальником школы генерал-лейтенанта Мансуроваa. Мансуров приступил к формированию этой школы, но у него, видимо, зародились сомнения. Он пришел к ЦК и сказал, что всегда ЦК утверждал его, он командовал фронтом, а это назначение никому неизвестно. Только три человека должны знать и больше никому не говорить. Должны знать тт. Жуков, Мансуров и Штеменко.

Мы потом вызывали т. Штеменко. Спрашивали, вот мы учим студентов, за 5 лет делаем инженерами, в академиях учатся и получают высшие образования за 4–5 лет, а диверсантов учить собираетесь 6–7 лет. Я не знаю, чему его учить. Он нам объясняет, что надо языки учить, чтобы можно было забрасывать. Если такая цель, так поставьте вопрос в ЦК, мы обсудим, спокойно решим, может быть откажемся от этого. Если взять русского, грузина, армянина, украинца, чтобы их научить иностранным языкам, а потом забросить и чтобы не пахло, кто он такой — это чепуха. Вот здесь выступал товарищ и говорил: «Я ярославский». Да мог нам не говорить, что он ярославский, мы сразу определили. (Смех.)

Для нас сейчас этот довод значит неубедительный. Зачем это? Школу решили расположить в Тамбове или около Тамбова. Там закрыли какую-то школу.

Мы считали, что это неправильно, почему нам не доложили, поэтому мы освободили Штеменко от занимаемого поста и назначили тов. Шарина, который раньше занимал этот пост. Вот это нехорошо Штеменко сделал. Как коммунист он должен был нам сказать. Спокойнее так. Диверсанты. Черт его знает, что за диверсанты, какие диверсии будут делать. (Смех.)

Товарищи, следовательно вопрос о партии, о ее роли, о партийной работе — это вопрос вопросов и никому нельзя позволять принижать роль партии. Это не есть покушение на единоначалие и прочее. Это права партия.

Теперь товарищи вопрос об единоначалии. Я считаю, чго надо продумать Это абсолютная истина для нас и нет никакого вопроса, но как нужно подойти к решению, к жизни партийных организаций. Я считаю, что то, что товарищи говорили, когда запрещено критические замечания делать на закрытом партийном собрании, это не способствует укреплению единоначалия, а потворствует самодурству. (Аплодисменты.)

Я считаю, что надо все-таки для каждого человека какие-то грани партийные и служебные иметь обязательно. Если он их нарушает, ему должны сказать члены партии. Вот здесь выступал какой-то товарищ и говорил, что в парторганизации у них 2 коммуниста солдаты, а все остальные офицеры. Значит они этих бедняг двух солдат критикуют и на этом показывают партийную самокритику. Так это что же получается? Так получается, но это же трагедия! Товарищи, а если командира покритиковать на партсобрании, разве это плохо? Мне кажется, что это было бы хорошо, тогда бы он знал. Ребенка и то мамаша приучает, что холодное, а что горячее; обязательно попробует пальчиком, отдернет, и тогда говорит это жи-жи, нельзя брать. Так познается, что хорошее, что горячее, что горькое, что сладкое. А мы хотим огородить человека, чтобы он не знал никаких огорчений, хотя он своими действиями приносит огорчения сотням людей, нельзя этого допускать, надо, чтобы он знал, что если он это позволит, то получит то-то Это только насторожит человека, а если он не справляется, тогда надо его отстранить.

Это было дело давно, я служил во время гражданской войны в армии. Я помню, уже в 20-м году, я как раз тогда служил в 9-й стрелковой дивизии, брали… и весь Таманский полуостров, после этого на партийном собрании выбирали на курсы. Вот я тоже был комиссаром 2 батальона 74 полка, избранным на политотдельские курсы 9 Кубанской армии в Краснодар. Со мной был комиссар 3 батальона, я помню как у нас проходили партийные собрания в политотделе армии. Бывало назначат собрание, час-два ждем, пока оно откроется. Решения там принимали, стыдили, наказание давали — ничего не помогало. Вдруг приехал к нам Фурманов, это тот Фурманов, писатель, он был у нас зав. орготделом политотдела армии, потом он стал начальником политотдела 9 Кубанской армии. На собраниях, а в то время были очень демократические порядки, его избрали председателем ячейки. Что же стало с нашей парторганизацией? Он открывал собрание если назначал в 6, то ровно в 6 часов вечера, часы бом-бом и он говорит: разрешите считать партийное собрание коммунистов политотдела 9 Кубанской армии открытым. Никаких наказаний не было у него, у него была большая обаятельность и если он на человека посмотрит, то этот человек почувствует, что он на него смотрит с укором и он не хотел этого иметь. Разве это плохо, товарищи. Поэтому надо, чтобы командир не только действовал приказом и говорил: как меня критиковать, нарушать приказ? А его не только критиковать, а плевать на него не хочется. (Аплодисменты.)

Я товарищи, может быть обостряю…

Товарищи, я обостряю, но мы коммунисты и никакой приказ не спасет. Нам нужно, чтобы командир был настоящим командиром, и за командиром идет в бой красноармеец. Вот прославленный герой Чапаев, он применял силу и пользовался ею, но солдаты его любили не потому что боялись, а потому что его любили и он любил и защищал людей, которых ему вверили и на это нам нужно обратить внимание. Не нужно становиться под щит этого приказа, командиру самому нужно завоевывать авторитет у красноармейцев, чтобы солдаты любили своего командира и уважали, это для партии нужно, а заставить ведь нельзя. Имеется старая песня, задумал старый черт жениться и говорит, молодую взять, не полюбит, а если полюбит не поцелует, а если поцелует то плюнет. И нам нужно, чтобы любовь была не потому что ему приказали любить командира, а чтобы ротный был отец родной и нужно завоевать этот авторитет, доверие и любовь солдата. Это главное.

Я, товарищи, думаю и уверен, что мы сделаем соответствующий вывод в ЦК и что это начало встреч и мы эти встречи продолжим, и с этими кадрами, которые у нас имеются в Армии, мы горы перевернем и авторитету Вас есть и мы еще выше его поднимем, но этот авторитет должен быть не палочный, не в порядке приказа, нужно завоевывать любовь к делу, любовь к людям, любовь к командиру и это главное.

Вот здесь еще имеется записка, которую мне подали, в этой записке товарищ просит сказать о совещании с югославами, с югославскими руководителями во время встречи в Румынии26. Ну что можно сказать. Могу сказать, что встреча была полезной и югославы признали ГДР и Боннское правительство порвало с ними дипломатические отношения и значит эта встреча имела значение и это хороший признак. Югославы ожидали это и все же они пошли на это и это значит, что у них партийное и интернациональное зерно дает ростки и дай бог, чтобы это было и дальше.