№ 7 ПИСЬМО Г.К. ЖУКОВА К.К. РОКОССОВСКОМУ
Константин Константинович! 29 апреля 1965 г.
Я очень внимательно прочитал Ваше интервью, данное корреспонденту «Литературной газеты» Н. Мару.
Вводная часть интервью производит весьма отрадное впечатление.
Действительно многие военные писатели, генералы и маршалы так искажают историю Отечественной войны, что от действительной истории иногда остается лишь общий фон, схема, скелет, а содержание так «состряпано», что зачастую и не поймешь когда и где это было. Особенно неприглядную роль в этом играет А.И. ЕРЕМЕНКО, который, прямо скажу, потерял всякую совесть. Возьмите его последнее творчество «В начале войны». Все, что он написал о событиях, о людях, о противнике является неким фоном, на котором он до предела разукрасил свою персону. Он не остановился даже перед фабрикацией речи Сталина, якобы, произнесенной на совещании высшего командного состава в 1940 году, тогда как на этом совещании Сталина вообще не было. На этом совещании, как известно, присутствовали лишь Жданов и Маленков. Сочинил он и речь Сталина на разборе в Политбюро военно-стратегической игры в январе 1941 года.
Я не хочу здесь касаться возмутительных его выдумок о своей роли в контрнаступательной операции в районе Сталинграда и деятельности Хрущева.
Кому-кому, а мне-то известна их роль. И не случайно то, что Еременко был отстранен Сталиным от операции по ликвидации окруженной группировки противника, а вверенные ему войска были переданы в состав Донского фронта.
К сожалению Еременко не один страдает желанием прославить себя на страницах печати. Пора пресечь их корыстную деятельность. Как Вам известно, лично к Вам я относился с большим уважением и неоднократно проявлял реальные чувства, когда «друг попадал в беду».
Но не об этом сейчас будет идти речь.
Я внимательно слежу за Вашими выступлениями в печати. (К сожалению еще не читал книги о Сталинграде, вышедшей под Вашей редакцией). И всегда жду от Вас правдивого описания истории операций. Но, увы! И Вы, Константин Константинович, оказывается не лишены желания пококетничать перед зеркалом истории, некоего украшательства своей личности и искажения фактов. Напомню лишь некоторые.
Описывая подготовку войск Центрального фронта к Курской битве. Вы писали о выдающейся роли Хрущева Н.С. в этой величайшей операции. Вы писали, что он приезжал к Вам на фронт и якобы давал мудрые советы, «далеко выходящие за рамки фронтов». Вы представили в печати его персону в таком виде, что Хрущев вроде играл какую-то особо выдающуюся роль в войне. А этого-то, как известно, не было, и Вы это знали.
Как Вам известно, с Хрущевым приезжал и я. Напомню что было на самом деле: был хороший обед, за которым Хрущев и Булганин крепко подвыпили. Было рассказано Хрущевым и Булганиным много шуток, анекдотов, а затем Хрущев уехал в штаб Воронежского фронта, а я остался во вверенном Вам фронте, где отрабатывались вопросы предстоящей операции с выездом в войска. Надеюсь этого Вы еще не забыли.
Белорусская операция проводилась четырьмя фронтами по тщательно разработанному Ставкой стратегическому плану.
Как Вам известно, координацию действий 1-го и 2-го Белорусских фронтов с начала и до конца осуществлял я, а потому во всех деталях ее знаю и помню хорошо.
Вы сейчас критикуете Верховного, отстаивая идею «двух главных ударов».
Прежде всего, из двух наносимых фронтом ударов не могут быть оба главных. (В крайнем случае их можно назвать мощными ударами). Это азы стратегии. Но не в этом суть вопроса.
Вольно иди невольно Вы выпятили себя и унизили роль Верховного главнокомандования и большого коллектива Генерального штаба, которые проделали гигантскую работу прежде чем вызвать командующих в Ставку.
В своей газетной статье, посвященной Белорусской операции, Вы писали об эксцессе, происшедшем с Вами в Ставке, когда, якобы, были выдворены из кабинета Сталина.
Вы не правы. Это было в ноябре 1944 года, когда мы вместе с Вами докладывали Сталину о необходимости прекратить бессмысленную операцию 47-й Армии между Варшавой и Модлиным, и о необходимости перехода к обороне всего фронта. Этот факт Вы почему-то пристегнули к Белорусской операции.
Может быть случайно? А зачем Вам понадобилось извращать церемонию награждения Вас в Берлине английским орденом.
Как Вам известно, по решению английского правительства Монтгомери вручал ордена одновременно четырем советским военачальникам: мне, Вам, Соколовскому и Малинину.
Церемония была обставлена торжественно и с большим уважением к Советской Армии. Был построен караул из отборных солдат гвардии. Присутствовало много генералов и офицеров английской армии во главе с фельдмаршалом Монтгомери.
У меня имеются хорошо сохранившиеся снимки, запечатлевшие момент вручения орденов и прохождения меня и Вас перед почетным караулом.
Об этой церемонии, как известно, писалось в нашей печати в 1945 году.
Так что Ваше повествование не соответствует действительности.
Я не хочу напоминать другие неправдивые факты, исходившие из-под Вашего пера.
От всей души желаю Вам осуществить то, что сказано в конце Вашего последнего интервью: «Я хочу написать правду, правду пережитой нами Великой Отечественной войны».
С уважением ЖУКОВ Г.К. РГВА. Ф. 41107 Оп. 2. Д 13. Лл. 29~32. Заверенная автором копия5. Машинопись.
№ 8 ПИСЬМО К.И. ДЕРЕВЯНКО Л.И. БРЕЖНЕВУ, А.И. МИКОЯНУ И А.Н. КОСЫГИНУ
3 мая 1965 г. Первому секретарю ЦК КПСС тов. Брежневу Л.И. Председателю Президиума Верховного Совета СССР тов. Микояну А.И. Председателю Совета Министров СССР тов. Косыгину А. Н.
До большого праздника остались считанные дни и я еще раз осмелюсь напомнить Вам о многочисленных просьбах моряков и других товарищей восстановить т. КУЗНЕЦОВА Н.Г. в звании Адмирала Флота Советского Союза, которое было необоснованно, по воле одного человека, отобрано в 1956 году.
В преддверии знаменательной даты 9 мая у каждого ветерана войны встает в памяти обстановка Парада Победы в 1945 году и невольно возникает желание, чтобы в юбилейную годовщину Парад вновь принимал Маршал Жуков. Это будет символично, напомнит западногерманским реваншистам о том, что они стали забывать; и советский народ встретит это с удовлетворением.
Товарищи Жуков и Кузнецов наряду с другими военачальниками наиболее полно олицетворяют наши советские военные кадры в Армии и Флоте, сколько бы их не держали в тени.
В самое тяжкое для судеб страны время у них, в отличие от других, не дрогнули нервы и они твердой рукой исправляли положение, которое сложилось в результате бездеятельности Сталина. Страна во многом обязана им. Достаточно сказать, что нападение врага не застало ВМФлот врасплох и Черноморский Флот встретил противника огнем, так как заранее, без ведома Сталина, по личному указанию Кузнецова был приведен в готовность.
В течение всей Великой Отечественной войны Жуков и Кузнецов являлись членами Верховной Ставки; Жуков был первым заместителем Верховного Главнокомандующего, а Кузнецов Народным Комиссаром и Главнокомандующим Военно-Морского Флота.
Все исторические события войны, как в военном, так и политическом аспекте связаны были с этими именами. Ни одно серьезное решение в ходе войны не принималось без их участия.
На заключительном этапе войны Жуков руководил основной ударной группировкой против Берлина и принимал капитуляцию вермахта. Разве это можно забыть и вычеркнуть из его биографии.
В исторических Ялтинской и Потсдамской конференциях Кузнецов принимал непосредственное участие, как один из главных членов Советской делегации. Этого тоже не вычеркнешь из истории нашей страны.
Подходит большой праздник, военачальники выступают перед народом с воспоминаниями, а главные руководители Советских Вооруженных сил, чьи имена связаны с Великой Победой, преданы забвению. Они не приглашаются и не допускаются.