Она с удивлением посмотрела на него.

– Китайцы обожают детей. Каким образом фраза «Я люблю моих сирот» может кого-то возмутить?

– Этого языка они не знают. Все, что они увидят, – это красное сердце. Они могут просто неправильно понять тебя.

– О, не смеши меня! У тебя найдется десять долларов?

Он сам заплатил за книгу, отклонив предложенные ею через минуту деньги, а себе купил «Морнинг пост».

– До сих пор считаешь меня смешным? – спросил он, тыча пальцем в заголовок.

Диана, занятая поисками пустого кармана на рюкзачке для своей книги, лишь мельком взглянула на газету.

– «Председатель умер?»… Они сообщили бы об этом, если бы знали. И они не поставили бы вопросительный знак в конце фразы. Это всего лишь слухи.

– Слишком актуальные для наших дней слухи. Слушай, еще не поздно отменить все это.

– Прости меня, Бобовый Росток, но мне действительно очень хочется снова взглянуть на Чаян и тетушку Кайхуэй. Мне просто необходимо уехать отсюда на какое-то время. Поразмыслить. Собраться с силами. Обними папочку. Скажи ему, чтобы он не волновался. И береги себя. – Она выказала свою нежность не только в тоне и словах. Она назвала брата его детским прозвищем.

– И ты тоже. – Лицо Мэта стало вдруг озабоченным. – Пожалуйста, не задерживайся в Китае слишком долго. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и после того сразу ушел.

Как только Мэт покинул зал, Цю Цяньвэй обернулся к китайцу, стоявшему за стойкой, и кивнул.

Оба проследовали к залу первого класса Малайских авиалиний и оказались по другую сторону контроля. Хотя у них не было ни билетов, ни посадочных талонов, служащая несомненно знала их обоих и, очевидно, не имела никаких намерений ссориться с кем-либо. Впустив их, она старалась уже не замечать этих двоих, В этот ранний час зал был пуст. Они устроились в самом дальнем от дверей углу, скрытые от любопытных глаз за рядом пальм в горшках.

– Принеси мне стакан воды!

Цю безропотно подчинился и прихватил для себя стакан апельсинового сока. Второй человек, которого в спецподразделении «Маджонг» называли Северный Ветер, отпил глоток из стакана, прополоскал рот и проглотил эту воду, а затем осушил емкость тремя шумными глотками.

– Итак, теперь, – произнес он, звякнув пустым стаканом о стол, – у нас много дел, с которыми надо разобраться. Я имею в виду не только это дерьмо, которое мы здесь отслеживали.

Северному Ветру было около сорока. Одутловатые щеки, покатый лоб, выступавшая нижняя челюсть, шелушившаяся кожа землистого оттенка придавали ему безобразный облик. Что-то в нем, может быть, постоянно слюнявая нижняя губа, вечно приоткрытый рот или жирный блеск надбровных дуг, напоминало Цю моллюсков, торчащих из раковин.

– Нельзя ли побыстрее? – спросил Цю. – Мне пора возвращаться.

– Мистер Юнг будет скучать по тебе. – Булькающий выговор Северного Ветра был полон сарказма. – Такой ценный слуга!

Цю покраснел:

– Он щедрый хозяин.

– И ты чувствуешь себя виноватым перед ним за свои проделки. Я тебя понимаю.

– Нет! Вовсе не так.

– А я думаю, что так. Тебе надо всего лишь вспомнить о своем ребенке, Цю. Тинчень растет. Чудесный десятилетний мальчик. Его мать хорошо заботится о нем. Ты не хотел бы нарушать этот ход вещей, не так ли?

Цю уставился в свой стакан с соком и не отвечал. Северный Ветер откинулся назад и повысил голос:

– Для тебя этот расклад, должно быть, выглядит весьма хитроумным. Вот ты, бывший агент «Маджонга», сидишь в безопасности под крылышком «Дьюкэнон Юнг». «Вышлите к нам сына полковника Цю», – в один прекрасный день говорит господин Юнг инспектору. «Пришлите Тинченя из Китая или мы всю эту чудесную технологию, что изобрели для вас, передадим Америке». – Северный Ветер подался вперед. – Только Сунь Шаньван не пожелал играть в эти игры. Он назвал это блефом. «Делайте, как захотите, – вот что сказал он господину Юнгу. – А Тинченя мы будем держать здесь. О да! Мы придержим его!»

Когда Цю поднял свой стакан, рука его дрожала. Услышанное так потрясло его, что сок пролился ему на пальцы. Увидев, какой эффект произвели его слова, Северный Ветер остался весьма доволен. С улыбкой, которая никак не вязалась с тем, что он только что сделал, он вдруг предложил Цю сигарету.

– Есть ли письмо? – спросил Цю, не будучи в силах скрыть нетерпение и торопливо принимая сигарету.

– Нет. А что, ты его ждешь? – Северный Ветер хихикнул, шлепнув губами, как ребенок. – Письмо от сына еще надо заслужить. Может, в следующий раз и получишь…

– Приказы я выполнял.

Северный Ветер пожал плечами.

– Я не хочу причинять зло Диане Юнг.

– Ей кое-что известно про «Благоволение». Она решила отправиться на континент в самое трудное время. – Северный Ветер затянулся, поднял голову и выпустил в потолок длинный столбик дыма. – В подобных обстоятельствах не от нас зависит, будет ей плохо или нет. Это определенно вне сферы твоего влияния, Цю.

– Тебе следовало бы дать мне шанс поработать с ней самостоятельно. Она ко мне хорошо относится. Мы с ней друзья. – Цю помолчал. – Я готов, если надо, вернуться в Китай.

– Неужели? – Северный Ветер не ожидал такого предложения. – Я сообщу о твоем желании. Если ты абсолютно уверен…

– Да.

– Однако какая жалость, что тебе до сих пор не удалось ничего разузнать про «Свиток благоволения». Слушай меня: мы полагаем, что знаем, для чего предназначена эта акция. – Внезапно он хлопнул по столу обеими ладонями, заставив Цю подскочить на месте. – Сейчас нет ничего более важного, чем это. Тебе понятно?

– Да.

– Тогда не скули про то, как бы не повредить девчонке! – Северный Ветер встал.

Цю тоже поднялся, но собеседник толкнул его в грудь, вынудив опуститься в кресло:

– Оставайся на месте! Дай мне пять минут! – И он покинул зал.

Два европейских бизнесмена стояли в ожидании проверки перед посадкой на рейс компании «Кэтэй пасифик» на Сингапур. Один из них, должно быть, передумал лететь, потому что схватил кейс и выскочил из здания аэропорта через ту же дверь, что и Северный Ветер. Похоже, этот день оказался не самым удачным для полетов, ибо, когда его коллега заметил Цю Цяньвэя, появившегося из зала Малайских авиалиний, он тоже покинул очередь на предполетный контроль. Не сводя глаз с согбенных плеч и не следя за шаркавшими перед ним ступнями Цю, он пустился в осторожную погоню.

Глава 11

Из-за разницы в часовых поясах Лондона и Гонконга вышло так, что в тот самый момент, когда самолет Дианы взял курс на Кантон – пункт, знаменовавший первый этап на пути девушки в Чаян, Сэнгстер и Прошин прибыли на Гросвенор-гарденс. Они сидели на заднем сиденье неизвестно кому принадлежавшего «форда» коричневого цвета, зажав между собой, словно в тисках, Лэй Фуго. Троцкий был на переднем сиденье рядом с водителем. По уровню накала эмоциональная атмосфера в салоне машины, если можно так выразиться, была значительно ниже точки замерзания. Все это время единственное намерение американца и русского состояло в том, чтобы шантажировать и расколоть управляющего ГПСИ, а затем выкроить время на разработку плана проникновения в пресловутый компьютер. Все решила оценка, которую Сэнгстер дал душевному состоянию Лэя. Отношение американца к управляющему послужило к тому же поворотным пунктом в их взаимоотношениях с Прошиным. Русский без колебаний принял сторону Сэнгстера. Отклонив возражения Троцкого, он настоял на том, чтобы проникнуть в компьютер этой же ночью. Однако сегодня все оборачивалось против них. Яркая луна висела над Лондоном, с безоблачных небес освещая пустынные улицы, а резкий, пронизывающий ветер свистел над площадью Гросвенор и леденил кожу, превращая руки в совершенно бесполезные орудия, если на них не было перчаток.

– Плохо, – констатировал Сэнгстер, когда они проехали мимо намеченного здания. – Широкая улица, да еще эта площадь перед домом, отовсюду заметный главный вход…. Все равно что брать Форт-Нокс в полнолуние. А это что, полицейский?