С автобуса он слез чернее тучи, подумав, что Кэти повезло, что ее нет рядом, еще не сознавая, но все темнее наслаждаясь новой, растущей к ней злостью, которую он твердой рукой отвел от себя самого. Не зная, что делать с деньгами и такой доступной, вожделенной жизнью, не понимая своих желаний, Саша быстро вошел в дом и набрал номер. Кэти ответила:

- Алло!

- Почему ты не сказала, что будешь этим заниматься? - нетерпеливо спросил он, о чем Кэти его, и правда, не предупредила, но таким тоном, словно он уже знал ответ и вынес ей приговор.

Кэти и не подумала уточнить вопрос.

- Я не говорила, что собираюсь продавать эмбрионов, я только ду-у-умаю об этом.

- Я тоже много думаю, сударыня, но ничего, кроме денег, делать не умею.

- У меня в России было три аборта, а сколько по стране делали? Куда зародышей девали? В помойку, естественно. А Клуб платит хорошо.

Саше внезапно пришло в голову, что эмбрионы будут его собственные, а не чьи-нибудь там!

- А зачинать детей ты собираешься от меня, я правильно понял?

- Саша, - воскликнула она с досадой, - любую вещь можно по-другому понять, если с душой постараться! Ты вчера мне дал миллион сперматозоидов, а они пошли к бесу в сливное сооружение, только один остался. Тебе что, жалко? От него хоть польза какая...

- Есть биология естественная, а ты хочешь делать это специально, - холодно отрезал он.

- Но мы же едим мясо животных!

- Это еда. А если убивать для развлечения? Ты для интереса могла бы забить палкой собаку?

Кэти взбесил его ледяной требовательный тон, потому что день назад она получила от него совершенно откровенный отказ.

- Мы с тобой занимаемся сексом для удовольствия, - крикнула она, - а плод, если надо, вытравим таблетками! Что изменилось? Просто секс теперь имеет денежное выражение!

- Ты не беременна разумной жизнью! Ты идешь к первобытному состоянию, и даже хуже, потому что у первобытного были инстинкты, они запрещали делать то или это, а у тебя они размываются. Ты своим умом разрушаешь главные инстинкты, которые в тебе заложены!

Кэти бросила трубку, Саша снова набрал ее номер - она сразу сказала:

- Даже в цивилизованной Древней Греции лишних детей родители выбрасывали на дорогу.

- Но ведь ты еще не решила? - испытующе спросил он.

- Я решила, - ответила Кэти, и он понял, что все случилось прямо сейчас, из-за того, что он требует отказаться. Потому что он как будто лучше нее.

Но это - неправда, думала Кэти, он - не лучше, он ей отказал, но она не могла сказать это прямо, и, разъяренная, повернула разговор на него самого.

- Ты мне не верил, а эликсир снимает психологические проблемы - это и твой тяжкий груз!

Саша замолчал - в чем-то она была права. Не только у всех вокруг жизнь - сплошная язва, у него самого она... поганая. Раньше дома был свой мирок, мать закрывала его сзади, и к этому миру он мог прислониться. А теперь ее не стало, и он оказался лицом к лицу со всем с этим... На минуту он представил себе, как было бы здорово, если бы и он стал бессмертным, никогда бы не умер! Что деньги, в конце концов? Даже и власть... Нет, не то. Ведь здесь можно не богатство - жизнь получить! Быстрый, волшебный холодок пробежал по его сердцу: снова детство, все сначала! Юность, счастье навсегда! Ах, как хорошо, как нужно, горячо... Как же совместить... жизнь вечную и совесть? Как бы в бессмертие просто так перескочить?

Внезапно он вспомнил свою мысль у священника: а будет ли тот есть эмбрионов в обмен на бессмертие? Вот Пихалков наверняка будет... Тут и сомневаться не приходится. А батюшка?

Его испугала эта мысль, но не оттого, что она касалась священника, а потому, что он внезапно понял о себе самом: да, можно отказаться от денег и славы - он уже почти отказался! - но несмотря на это, он - непонятно как, всем своим внутренним чутьем, сердцем, всем желанием все-таки прямо вышел к главному ответу - "да".

Он что-то промычал, не найдя слов, от нахлынувших чувств пробежал, по своей привычке по коридору, сколько хватило телефонного провода, от уха оторвал трубку, посмотрел на нее и решил, что она неудобной формы, поменять надо, даже успел подумать, где это можно поблизости новый телефон купить? В трубке слышалось шуршание, он приставил ее к уху, вспомнив, что там ждет Кэти.

- Думаешь о совести, а хочешь бессмертия? - прошептала она двусмысленным тоном.

- Да... - Саша от неожиданности вздрогнул, - рогатый нашептывает.

- Эти муки пройдут, как детские прыщики.

- До моих мук никому дела нет, как и до моих маленьких проблем. - Он ушел от Кэти туда, где он примет собственное решение, и без ее совета.

- Положим, не такие они маленькие... - она с раздражением оживилась: - Думаешь, если творить бездумно, вдобавок и отвечать за тебя будет дядя?

Его донельзя раздражало Кэтино сомнение в его мужественности, в способности определяться в делах, он верно чувствовал, что она старается сделать ему больно, но ему никогда не хватало силы воли, чтобы задать вопрос: почему? Его так взбесил ее тон, что он нашел новый срез этой идеи.

- Ничего подобного, я буду отвечать, когда сам приму решение и дело сделаю. Свободная воля - в моем выборе. А ты говоришь о случайностях.

Кэти подумала над этими словами, и скрытый реверс в противоположную сторону показал, что он отходит от нее все дальше, поэтому тяжелой артиллерией она бабахнула то, на что сама еще не придумала ответ:

- В принципе, ты бы мог есть эмбрионов, чтобы быть бессмертным. Но не своих, а чужих.

Саша язык проглотил.

- Ты, как верующий, - радостно подытожила она его терзания, - не можешь привести в соответствие свои мысли и поступки.

- Конечно, - неожиданно искренне согласился он, - ведь эликсир аморален по существу, но обещает нам высшее счастье. Как с этим быть?

- С эликсиром не будет смерти, значит, не будет страха, а все проблемы - от страха смерти.

- А есть ли Бог?

- Наука ответит...

- Нет. Ответ найдешь только в жизни человека и его нравственном чувстве. Для твоего выживания поедание детей - полезно, но морально ли это? Мораль нельзя определить словами, потому что она - смысл Божий.

Кэти засмеялась сухим, срывающимся смехом и крикнула с огромным убеждением:

- Человек станет молодым и прекрасным!

- Но перешагнет через мораль. Если человек - совокупность биологии, то он не представляет никакой ценности - его можно и съесть. Как кусок ветчины. Когда ты ешь эмбрионов, похожих на рыбок, ты словно поедаешь свою прошлую эволюцию, когда и ты была рыбой, себя пожираешь - ты, создатель детей, заглатываешь себя с хвоста.

- Точно. - Кэти рассмеялась и сказала цинично: - Последнего эмбриона мы с тобой съедим, а потом он пойдет в унитаз.

Глава 23

Утром Саша встал в то время, когда солнце светит в окно напротив постели, но его не было. Он распахнул обе шторы - на дворе был мрак. "Затмение, батюшка сказал. А, может, очень толстые облака? - подумал он. - Нет даже круга от солнца..." Сад замер, притихший, и стоячий воздух обещал страшную жару. На высокой пальме кто-то жалобно попискивал, ему никто не отвечал. Саша послушал этот тихий голосок и расстроился. Захлопнул окно, а сам пошел в душ. По дороге вспомнил вчерашнюю попойку, ссору с Кэти, но не мог сосредоточиться: просто неизвестно было, что сначала обдумывать и что со всем этим делать. Время как будто сжалось: он приехал в Державу трое суток назад, а случилось больше, чем за месяц... "В детстве так было, - пришло ему в голову, - вечером не помнишь, с чего начиналось утро..."

Забыв про душ, он отправился на кухню и стал искать одежду: где-то тут были рубашка и брюки, но он, хоть убей, не помнил, где. Обойдя комнату, сообразил, что ищет не там, пошел в спальню. Он не думал, что делает, а старался осмыслить то, что вчера сказала Кэти, - ее новое лицо, и что он сам будет делать с этим, таким притягательным и отталкивающим соблазном. Он натянул ненавистные темные штаны, коряво завязал галстук. Хмыкнул и засунул его конец в нагрудный карман рубашки. Подошел к зеркальной поверхности стенного шкафа - в ней отражался хаос огромной спальни со взбитой постелью и он сам с лохматой головой. "Хоть не видно, что у меня с мыслями... - бормотал он, расчесывая торчащие волосы, и заметил на себя в зеркало с отвращением: - Чиновник родился".