Руководитель ЦОС ФСБ генерал Михайлов в ответ на вопросы журналистов только пожимал плечами. А что вы хотели? У нас мало сотрудников всего 176 тысяч, и нет денег. У нас отобраны все спецподразделения, и нет денег. Впрочем, мы предупреждали. И даже предотвратили несколько аналогичных случаев. Оснований для беспокойства нет никаких. Бандиты будут ликвидированы в самом ближайшем будущем…

А в самом Буденновске события начали развиваться ещё более странным образом. Пока генерал Гусев, ссылаясь на необстрелянность своих людей, делал все, что в его силах, чтобы оттянуть начало штурма, а Егоров, Степашин и Ерин уверяли всех присутствующих, что никакого штурма не будет, в Буденновск прибыл Ширвани Басаев родной брат Шамиля и был беспрепятственно пропущен в больницу.

После этого отставной генерал КГБ Андрей Черненко, ныне ходящий в заместителях у министра Егорова, неожиданно объявил, что «боевики требуют встречи с российскими и зарубежными журналистами». Он отметил, что «федеральные представители согласны пойти на это и обеспечить такую встречу, если будет подтверждена гарантия безопасности репортеров, но настаивают, чтобы провести эту встречу на нейтральной территории, а не в помещении больницы, как того требуют боевики». Басаев заявил, что если встреча с журналистами не состоится до 20 часов, будут расстреляны 5 заложников. Об этом сообщила местный Хирург Вера Чепурина, которую чеченцы специально выпустили из больницы с этой новостью. Но и после этого «силовики», по непонятным причинам, продолжали тянуть время.

Возможно, тут сыграло свою роль разведывательное сообщение, прошедшее по каналам секретной связи и утверждающее, что «Басаев в настоящий момент находится на юге Чечни, где руководит основными дудаевскими силами в Веденском районе».

Люди всегда теряются, когда сталкиваются с мистикой.

Генерал армии Ерин, справедливо полагавший себя старшим среди примчавшихся в Буденновск министров, собрал вокруг себя импровизированный митинг, половину участников которого составляла его личная охрана. Поблагодарив горожан за мужество и героизм, Ерин успокоил их, заявив, что Буденновск находится в тройном кольце оцепления и никому не удастся пробиться в город или вырваться из него. В этом все могут быть совершенно уверены. Обстановка в самом городе контролируется силами милиции и армейскими подразделениями. Временно не работают магазины и предприятия. Он советует жителям не толкаться на улицах, а сидеть по домам. Это был странный призыв к людям, почти у каждого из которых кто-нибудь из родных и близких находился среди заложников в захваченной больнице.

В больнице располагалось и акушерско-гинекологическое отделение, где лежало около 150 рожениц. Часть из них уже с грудными детьми, часть в ежеминутном ожидании родов, часть на сохранении беременности. Было в больнице и детское педиатрическое отделение, где находились матери с малолетними детьми. Их родственники требовали у министра ответа, как он думает их освободить? Будет ли штурм?

Успокойтесь, граждане! — уверял Ерин. Никакого штурма не будет. Он даже не планируется. Только переговоры! И не волнуйтесь. Все идет нормально…

Как раз в этот момент пришло сообщение, что Басаев приказал расстрелять пять захваченных летчиков за неприбытие вовремя к нему обещанных журналистов.

Бойцы «Альфы» с занятых ими постов наблюдали за расстрелом. По их словам, они наблюдали, стиснув зубы, потому что стрелять без приказа никто из бойцов «Альфы» не имел права…

Басаев весьма бесцеремонно демонстрировал, кто является хозяином положения, предупредив, что за каждые полчаса задержки будет расстреливать по пять человек. К развернутому в РОВДе штабу неожиданно прибыли заместиель главврача больницы Костюченко и заведующий хирургическим отделением Скворцов, умоляя поспешить с журналистами, поскольку, если прессу не доставят в больницу к 20.00, погибнут ещё 10 заложников.

Автобус с журналистами, наконец, отъехал от штаба. У всех корреспондентов взяли расписку, что они едут в больницу добровольно и что никто отныне не отвечает за их безопасность. Расписки отбирал прибывший вместе с Ериным в Буденновск знаменитый полковник Ворожцов, которого тщетно искали в Москве. При этом полковник продолжал загадочно и глумливо ухмыляться, как человек, владеющий высшей тайной бытия.

На последнем перед больницей российском посту журналистам приказали покинуть автобус, не объясняя причин. Видимо, в страхе за казенное имущество. Далее около километра предстояло пройти пешком. Впереди шли врачи в белых халатах, размахивая руками. Приближающийся главный корпус больницы казался вымершим. При входе на больничный двор журналисты увидели в некоторых окнах одетых в камуфляж чеченцев с автоматами в руках. Из некоторых окошек выглядывали девушки в белых халатах медсестры и санитарки.

Прозвучал приказ остановиться и началась медленная процедура проверки документов и досмотра. Басаев не без оснований опасался, что под видом прессы в больницу сделает попытку проникнуть «Альфа».

Но «Альфа» мудро никаких попыток не делала. Пара агентов местного ФСБ, получивших приказ внедриться под видом заложников в больницу, была мгновенно разоблачена и расстреляна по приказу Басаева.

Не успели чеченцы досмотреть и треть из числа прибывших журналистов, как со стороны города загрохотали автоматные очереди и над головами корреспондентов засвистели пули. Забаррикадированное здание ощетинилось ответным огнем. Охваченные ужасом репортеры стали напирать на чеченский контрольно-пропускной пункт. Чеченцы разрешили напирающей толпе втиснуться в узкий проход и заперли дверь на железный засов.

Представителей прессы провели на второй этаж, где все пространство было забито сидящими и лежащими заложниками, среди которых преобладали женщины и дети.

Больничный парикмахер стриг несколько заросших в горах басаевских бойцов. Те с удовольствием подставляли свои черные шевелюры под струю освежающего «Шипра».

Не успели дико озирающиеся журналисты хоть как-то привыкнуть к увиденному, как у властей, возможно скрежетавших зубами от ярости за вынужденное выполнение требований Басаева, случился новый приступ истерии. По окнам больницы ударили автоматно-пулеметные очереди. Еще полчаса назад, наблюдая за расстрелом заложников, «Альфа» не осмелилась открыть огонь, поскольку не имела приказа. Сейчас, когда в здание больницы вошли журналисты, кто-то видимо, этот приказ отдал.

Корреспонденты рухнули на пол, наверное, вспомнив улыбку, с которой полковник Ворожцов брал у них расписки о снятии с властей какой-либо ответственности за их жизни. Зазвенели осколки стекла, раздались жрики, стоны и все перекрывающий истерический плач детей.

Стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась. Воспользовавшись паузой, матерящиеся по-русски чеченцы, переправили журналистов, лежавших на полу вперемежку с заложниками, в подвал, где в окружении нескольких своих офицеров их встретил Шамиль Басаев.

Примерно полтора десятка телекамер были направлены на него, когда спокойным и тихим голосом он сказал:

У нас маленькая надежда, что хоть кто-то из вас может сказать правду… Я, полковник Шамиль Басаев, командир разведывательно-диверсионного батальона армии Республики Ичкерия. Мы не собирались захватывать Буденновск. У нас была другая задача. Мы хотели добраться до Москвы, там немножко повоевать и посмотреть, как российские власти будут бомбить Москву. Но вся наша операция сорвалась изза алчности и жадности постовых гаишников. У нас просто не хватило денег добраться до Москвы. Вот таким печальным образом город Буденновск оказался в заложниках.,

Повторив свои требования к российским властям прекратить чеченскую войну, Басаев добавил: «Мы абсолютно не собираемся убивать никого из заложников. Мы расстреляли работников госучреждений их у нас хватает в ответ на то, что снайперы ранили нескольких наших товарищей. И дальше будем расстреливать. А женщин и детей расстреливать не будем мы не маньяки. В крайнем случае, если не будут выполнены наши условия, МЫ ЗАСТАВИМ ЭТО СДЕЛАТЬ РОССИЙСКИЕ ВОЙСКА. Пускай приходят и штурмуют. Нам надоело смотреть, как убивают наших женщин, стариков, детей, бомбят наши села… И мы пришли в села российские».