Гладкий металл приклада был обманчиво прохладным в ее руках. Она посмотрела на бутылки. Они, казалось, удалились. Она взглянула на Джейка.

Стоя рядом, он ждал.

Она вздохнула глубоко, чтобы поддержать свой ДУХ.

«Раз, два, три. Теперь». Она быстро посмотрела в прицел и нащупала курок.

– Нет! – пронзительно крикнул Джейк.

Она чуть не выпрыгнула из кожи. Повернулась к нему. Мужчина уходил от нее, пиная траву и широко шагая.

– Направь в другую сторону.

Она посмотрела и увидела, что карабин был направлен на него.

– О! – она быстро направила его в небо.

– Никогда не целься в того, кого ты не собираешься убить.

Резкий окрик заставил ее застыть на месте.

– Все это только твоя вина. Тебе не следует торопиться, – приблизившись, Джейк посмотрел на нее. – Ты почти выстрелила и чуть не отбила свое чертово плечо. Я не говорил тебе стрелять. Я велел прижать ружье плотно к плечу. А ты этого не сделала.

– Ясно. Знаешь, у меня, правда, нет желания учиться стрелять. И, кроме того, я не уверена, что это умение очень необходимо.

– Ты не живешь больше в каком-нибудь скучном восточном городке. Пока ты не научишься, я не могу тебя оставить одну, если надо будет охотиться или уехать по делам. Тебе придется суметь позаботиться обо всем, пока меня не будет.

– Все? О чем «всем» ты говоришь?! Наверняка не будет нужды защищать себя, – сказала Рэчел.

Взгляд Джейка колебался, но только на несколько секунд. Он безразлично пожал плечами:

– А что, если лиса заберется в курятник? Что-то в этом роде.

Он стал рядом с ней.

– Приложи приклад к своему плечу.

Тяжело вздохнув, Рэчел подчинилась и направила проклятое ружье в сторону бутылок.

Потом руки Джейка обхватили ее. Его руки гладили ее, пока он устанавливал приклад ближе к плечу. Прикрытая его теплой грудью, защищенная от холодного ветра, она испытала ощущение абсолютной защищенности и почти наклонилась, облокотившись на него. Он не позволит никому причинить ей зло. Разве он не провел с ней целый день, доказывая, как он о ней заботится?

Джейк почувствовал, что рядом с ним она почти тает, и удивился, как ему хватает сил думать о деле. Живительный ветерок принес откуда-то запах сирени. Ее голая шея была такой нежной под этой глупой шляпкой. Он приказал себе не думать о ее руках, таких крошечных и белых. И ему снова пришлось посмотреть на свои шнурки, чтобы сконцентрироваться на ружье. Он поддерживал ее руку для лучшего баланса.

– Посмотри в мушку и прицелься в одну из бутылок.

Ее дразнящее тело прижалось сильнее.

– Мне кажется начинает нравится учиться стрелять.

Его рот приблизился к ее шее и почти коснулся. Он со стоном остановился.

– Или ты перестанешь так вкусно пахнуть, или у нас со стрельбой ничего не получится.

– Это обещание? – капризное бедро подвинулось к нему.

Он выдохнул:

– Прекрати это. Это серьезное дело. А теперь стреляй.

Она выпрямилась – слава Богу!

– О, все в порядке. Я смотрю на бутылку. Что теперь?

– Задержи дыхание и очень осторожно нажми на курок.

Вокруг остались только она и ружье. Она заставила свой палец нажать, но он не повиновался, также как и ноги, если бы им было велено прыгнуть с обрыва. После стараний, тянувшихся, казалось, почти час, она выдохнула:

– Я не могу. Это так громко.

– Я здесь, – прошептал он ей на ухо. – Верь мне. – Его палец прижал ее палец, и они медленно нажали.

Ружье выстрелило со звуком, напоминающим хлопок. Глубокое облегчение вырвалось у нее легким смешком. Но бутылка осталась на своем месте.

– Это было не так уж страшно, верно? – Джейк крепко обнял ее.

– Нет, – сказала она, поворачиваясь к нему. – Вообще-то, это было достаточно волнующе. Дай мне еще пороху.

Прежде чем согласиться, он фыркнул с улыбкой.

Пока она перезаряжала, ощущение силы и уверенности все возрастало. Она смогла это сделать, и все другое – эта земля, мужчина, жизнь – отодвинулось на задний план. Подымая ружье, чтобы выстрелить, она заметила его пристальный взгляд. И она знала, что когда посмотрит на него в следующий раз, его глаза засветятся любовным доверием.

Задержав дыхание, она прицелилась в центр толстой бутылки и осторожно, плавно нажала на курок. И та разлетелась на миллион блестящих кусочков!

Раскинув руки, Рэчел подпрыгнула, завизжав совсем неподобающим образам, но она не могла сдержать себя. Она повернулась, чтобы разделить, радость своей победы со своим чертовски красивым мужем.

– Какой дурак сказал, что жизнь на ферме скучна? Я хочу выстрелит, еще разок. Я хочу уметь стрелять!

Глава 10

По чистейшему лазурному небу неслись пушистые белые облака в сторону Каскадов. «По-настоящему великолепный вид», – думала Рэчел. Случайно одно пятно закрыло солнце, но она понимала, что ее белье успеет хорошо просохнуть до темноты, хотя на западе зловеще собирались темные тучи.

За шесть недель с тех пор, как она приехала в Орегон, она поняла, что дождь идет чаще, чем не идет. А дождь разрушал ее расписание.

Понедельник был днем бани и стирки, а вот уже полдень вторника, а она только вывесила простыни. Они развевались, раздуваясь от легкого ветра.

Жаль, что не было близких соседей, которые увидели бы, какими белыми и чистыми они были. Здесь, вдали от города, будет намного труднее заставить общество думать о ней, как о порядочной женщине. Невольно Рэчел проверила опрятность своей прически.

Да, ей хотелось, чтобы кто-то пришел и увидел все. Они с Джейком съездили проведать Гуса, Амоса и Орлетту, те пообещали приехать в гости, как только освободятся, но пока так и не выбрались.

Рэчел понимала, что весна – это время всех огородных дел.

Она выбрала минутку, оторвавшись от своих обязанностей, и посмотрела на поле, протянувшееся вниз от холма, где стояли дом и сарай.

Огород с подрастающей зеленью занимал большую часть земли к востоку. Она вспомнила, как долго спорила, доказывая, что здоровье ее улучшилось, прежде чем Джейк позволил ей хотя бы полоть. Он не мог забыть, как она потеряла сознание в первый день. Даже сейчас она съежилась от этой мысли. Она всегда гордилась своим здоровьем. Прожив так много лет с мамой, страдавшей тяжелым недугом, и посетив так много больных, она не считала слабость чем-то привлекательным. Она была не из тех, кто затягивал себя в корсет и падал в обморок от всякой мелочи, И, кроме того, папа позволял ей носить его только когда она ходила по общественным делам, за исключением посещения Академии для юных леди миссис Уайт.

Прокричал оранжевый петух, а потом прошел с важным видом по ограде загона между сараем и навесом кладовки. Взгляд Рэчел пробежал по новому курятнику, пристроенному к кладовке под наклоном. Он проветривался в нескольких футах от земли. Джейк сделал его непромокаемым, и когда дверь была заперта, цыплята были надежно защищены от ночных мародеров.

«Он по-настоящему гордился своей работой, – думала она. – Он ничего не бросал недоделанным. Нет, он действительно молодец». Она улыбнулась, вспомнив, какой он страстный любовник. Гордон Стилл не был бы наверняка даже вторым.

«О мой Бог, опять я все о том же, – молча корила она себя. – Когда же я буду обходиться без этих распутных мыслей?»

Потом, как будто замечание и не достигло ее рассудка, она повернулась и поискала глазами среди все увеличивающейся площади с новыми саженцами фруктовых деревьев того, от кого всегда захватывало дух.

Джейк. Она вздрогнула, увидев, как перекатываются мышцы на его спине, когда он копал.

Какой это был неописуемый месяц! Работа по строительству чего-то солидного и стоящего днем – это то, что было по-настоящему важно, напомнила она себе, – а потом ночи, полные таких неслыханных забав, что она не могла поверить, что никто ее к этому не готовил.

Все поэты, которых она когда-либо читала, и все глупые рассказы, которые она слышала, – все это теперь происходило с ней. И его желание было таким же сильным.