Этот парень, внешне производивший впечатление безалаберного и наплевательски-беззаботного субъекта, работал в крупном рекламном агентстве. Я познакомилась с ним, когда брала интервью у их английского босса. На первый взгляд И Цянь казался умным, проницательным и раскованным. Понятия не имею, что он во мне нашел. В ту пору жизни я еще не оправилась от своей фобии и не преодолела неприязненного отношения к мужчинам из-за бывшего любовника-коротышки в пенсне. Поэтому предпочитала искать друзей среди женщин.

Но он терпеливо и настойчиво заговаривал мне зубы, и выслушав мои горькие откровения о неудачном романе встал во весь рост и воскликнул:

– Видишь, какой я высокий? У меня нет никаких дурных намерений! Мне просто хочется узнать тебя поближе, вот и все.

Той же ночью он весьма успешно и достаточно близко познакомился со мной, я бы даже сказала, глубоко изучил меня от груди до кончиков пальцев, от тяжелого, прерывистого дыхания до яростных криков в пылу страсти. Он был высоким и красивым. А яички у него были теплыми и чистыми. Когда я обхватывала их губами, то испытывала безграничное доверие, которым обычно невольно проникаешься к тому, с кем занимаешься сексом. Его член ввинчивался в меня, словно штопор. Свойственная И Цяню раскованность и свобода в любви избавили меня от мучительных неприятных воспоминаний и возродили здоровое отношение к сексу. Он терпеливо обучал меня, как отличить вагинальный оргазм от клиторного, и каждый раз старательно доводил меня и до того, и до другого одновременно.

В конце концов, ему удалось меня убедить, что я счастливее многих женщин. По статистике, примерно семьдесят процентов китаянок испытывают различные сексуальные проблемы, а еще десять процентов вообще не имеют ни малейшего представления об оргазме.

Связь с И Цянем продолжалась несколько месяцев. Этот период совпал по времени с публикацией первой книги. Именно из-за состояния импульсивности, в котором я тогда пребывала, я и впустила И Цяня в мою жизнь, а вместе с ним и секс. Когда «Вскрик бабочки» был распродан, а в моих карманах по-прежнему не было слышно звона монет, мы расстались без взаимных обвинений и обид, спокойно и безболезненно.

Тиан-Тиан своей породой отличался ото всех моих предыдущих мужчин. Он был похож на заспиртованного в колбе зародыша, плод чистой любви, чья смерть была неотделима от этой любви. Он был не в состоянии подарить мне всю полноту сексуальных ощущений, а у меня не было сил хранить ради него телесную чистоту и невинность, словно фигурку из нефрита. Все было неизмеримо, как бездонная пропасть. Наверное, моя любовь произрастала из того отчаяния, с которым он цеплялся за меня. Я давала ему ровно столько, сколько ему было нужно. Мое пребывание рядом было ему необходимо как воздух и вода. Наша любовь родилась в этой окружавшей нас удушающей, гнетущей атмосфере, спрессовавшись в уродливый и причудливый, но прочный кристалл.

Стояла ранняя осень. В сухом прохладном воздухе пахло табаком и бензином. Мне позвонила редактор и спросила:

– Как дела с новым романом?

– О'кей, – ответила я. – Возможно, мне понадобится агент.

– Что за агент? – поинтересовалась она.

– Кто-нибудь, кто поможет мне реализовать мои мечты и избежать проблем, которые были с предыдущей книгой, – объяснила я.

– Давай поподробнее.

– Я мечтаю о том же, о чем и любая смышленая молодая женщина. А ведь именно для таких я и пишу. Нужно организовать рекламную кампанию книги по всему Китаю, цикл литературных вечеров, на которые я буду приходить в открытом черном платье и гротескной маске. Пол должен быть усыпан конфетти, нарезанным из страниц моей книги, и все присутствующие должны будут танцевать на нем как сумасшедшие.

– О боже! – воскликнула она и рассмеялась. – Ты просто безумная.

– Но это выполнимо, – возразила я на ее насмешливый отзыв. – Чтобы этого добиться, нужны только наличные и мозги.

– Ладно, – произнесла Дэн. – В Шанхае состоится литературный вечер, посвященный творчеству нескольких писателей. Среди них будет молодая женщина, чуть старше тебя. С тех пор как она вышла замуж за знаменитого критика, она находит вдохновение только в том, что он говорит. Тебе следовало бы с ними познакомиться. Может пригодиться.

Она назвала ресторан на улице Синьлэ и сказала, что тоже придет.

Я спросила у Тиан-Тиана, не хочет ли он сходить туда вместе со мной, но он притворился, что не слышит. Он был очень невысокого мнения обо всех других литераторах.

Я долго терзалась сомнениями, что надеть. В моем гардеробе были вещи, совершенно противоположные по стилю. Половину его составляла бесполая, просторная одежда приглушенных тонов, в которой я была похожа на персонаж, сошедший со средневековой картины. Остальные вещи были нарочито-облегающими, в них я становилась грациозной как женщина-кошка. Я подбросила монетку, и жребий выпал в пользу второго варианта. Я выбрала западный облик в стиле ретро шестидесятых годов – ярко-красная помада и густые тени, да еще любимая стилизованная сумочка с леопардовыми пятнами, жутко модная тогда в Шанхае.

Таксист меня просто доконал. Он всего несколько дней как поступил на работу и совершенно не знал города. Все время ездил по кругу, так что у меня начала кружиться голова, и в конце концов привез на прежнее место. Я сама очень плохо ориентируюсь в пространстве, поэтому только и могла, что орать на него. В итоге мы довели друг друга до белого каления. Я взглянула на счетчик и отважилась на угрозу:

– Я подам официальную жалобу.

Он промолчал.

– Потому что вы не соблюдаете интересы клиента, – добавила я для пущей убедительности.

– Ладно, ладно! В чем проблема-то? Я не возьму с вас ни гроша!

– Эй, остановите здесь! – велела я ему, когда мы поравнялись со знакомым зданием, где за большими ярко освещенными окнами мелькало множество белокурых голов. – Да, вот тут. Я хочу выйти именно здесь.

Я передумала ехать на встречу с этими чертовыми авторами, о которых говорила Дэн. Почему бы вместо этой занудной встречи не заглянуть к Кенни в бар «Уай-Уай»?

В этом баре два этажа. Внизу, сразу как спустишься по длинной лестнице, находится танцзал. Здешняя атмосфера дышит весельем, алкоголем, духами, пропитана запахом денег, слюны и гормонов.

На месте ди-джея сидел мой любимчик Кристоф Ли из Гонконга. Заметив меня, он скорчил приветливую мину. Играла ритмичная электронная музыка, что-то в стиле «хип-хоп» – потрясающе энергичная, как бушующее пламя. Чем больше вы танцевали, тем счастливее и беззаботнее становились, пока не растворились в музыке без остатка, и у вас не начинало стучать в висках.

Здесь было полным-полно светловолосых иностранцев и множество китаянок, привлекавших внимание тонкими осиными талиями и шелковистыми черными волосами. Все они были распутны, и это было написано на их лицах, тем не менее, довольно многие работали в международных компаниях, были из добропорядочных семей, закончили колледж, некоторые учились за рубежом и имели собственные машины. Они представляли сливки женской половины шанхайского общества, однако когда танцевали, выглядели вызывающими и продажными. Бог знает, о чем они думали в это время.

Конечно, среди них были и проститутки, которые специализировались на обслуживании иностранцев. Их всегда можно отличить по длинным волосам (иностранному клиенту, взгромоздившемуся на азиатку и дошедшему до полного сексуального экстаза, обычно нравится любоваться ее роскошными черными волосами). Многие из них владели основами английского («сотню – за работу руками, двести – за минет, триста – если по-быстрому, и пятьсот – за ночь») и следили за своими потенциальными жертвами, призывно и томно облизывая губы. Можно даже снять фильм под названием «Китайские губы», посвященный любовным похождениям иностранцев в сотнях шанхайских баров. С первых же кадров зритель бы видел соблазнительные, увлажненные губы всех форм и размеров: пухлые и тонкие, черные, серебристые, алые, пунцовые; губы, накрашенные дешевой помадой, дорогой от «Ланком» или от «Кристиана Диора». Такая картина с участием самых сексуальных и привлекательных женщин Шанхая побила бы кассовые рекорды голливудского блокбастера «Китайская шкатулка» [48].