Полевому сражению обычно предшествовало совершение религиозных обрядов, и, предвидя смерть, люди исповедовались, причащались, слушали мессу и крестились. Типичной и классической была прелюдия к ожидаемому сражению в 1339 г. близ Бюиронфосса между англичанами и французами. «Когда наступила пятница, то утром оба войска приготовились к бою и прослушали мессу – каждый сеньор со своими людьми и на своей квартире. Некоторые исповедались и причастились, приуготовляясь к смерти, если она настигнет их»[787]. Говоря о часто упоминаемом в героическом эпосе ритуале, трувер Кювелье так описал поведение соратников дю Геклена накануне битвы под Пон-валленом:

Перед сражением при Азенкуре Генрих V и его люди, «прежде чем вступать в бой, преклонили колени и трижды поцеловали землю»[789].

Во время осады Иври англичане, опасаясь подхода французов, «из страха перед сражением выбрали место, освятили его и посреди поставили крест»; несомненно, они таким образом определили место для захоронения, дабы после боя убитые могли быть погребены в освященной земле[790].

Во время сражения капелланы и священники молились за победу своих войск. Капеллан Генриха V вспоминал о битве при Азенкуре так: «И тогда, пока продолжалось сражение, я, пишущий эти строки, сидя на коне в обозе за линией битвы, и другие священники склонили свои души перед Богом и, вспоминая все, чему учит Церковь, в сердцах своих молили: „Вспомни о нас, Господи! Враги наши, собравшись, похваляются храбростью. Порази их и рассей, чтобы поняли они, что за нас сражается не кто иной, как Господь наш!“[791].

Даже в бою сражающиеся не забывали призывать небесную помощь, чему свидетельством являются такие военные кличи: «Святой Георгий» – у англичан, «Святой Дионисий» – у французов, «Святой Ив» – у бретонцев и другие («Нотр-Дам-Сен-Дени», «Нотр-Дам-Сен-Жак», «Нотр-Дам-Клекен», «Нотр-Дам-Оксерр»).

Естественно, по окончании сражений совершались религиозные обряды[792] – отпевание и погребение мертвых – в зависимости от местных условий или социального статуса жертв; победители служили благодарственные мессы и «Те Deum»[793], кроме того, они могли подарить военные трофеи – знамена, шпоры, оружие – каким-либо святилищам, основать богатый монастырь или скромную молельню. После битвы при Гастингсе Вильгельм Завоеватель основал аббатство Бэттл (букв.: «Сражение». – Примеч. пер.), главный алтарь которого был возведен на том самом месте, где погиб Гарольд; Филипп Август после сражения при Бувине основал аббатство Победы близ Санлиса; Филипп Валуа после Кассельского сражения подарил собору Парижской Богоматери свою конную статую, а Карл VI после битвы при Розбеке принес в дар собору Шартрской Богоматери свой доспех. Золотые шпоры побежденных при Куртре (1302 г.) фламандцы развесили в соборе этого города, откуда французы забрали их восемьдесят лет спустя, после битвы при Розбеке. В честь снятия осады Тарта, в 1442 г., Карл VII велел возвести там «красивый крест и часовню», украшенные его гербом и с указанием даты события, а чтобы увековечить память о нем, ежегодно 24 июня должны были служить мессу[794]. Известно, что Жанна д'Арк, по обычаю раненых, передала свой доспех в Сен-Дени, как задолго до нее поступил и Гийом Оранжский в отношении Сен-Жюльен де Бриуд. В других святилищах также были вклады военных, такие как в Сент-Катрин де Фьербуа близ Тура[795] или во францисканской церкви Мадонна-делла-Грациа близ Мантуи. Узнав о поражении бретонского герцога Франциска II в 1468 г., Людовик XI приказал построить близ ворот Пьерфон в Компьене капеллу, посвященную Деве Марии, под названием Богоматерь Спасения или Добрых Вестей, или же Благой помощи[796]. Баталья (доминиканские церковь и монастырь) была основана в память о победе Жоана I Португальского при Алжубарроте в 1385 г. и посвящена Богородице под именем Санта-Мария-Виктория[797]. Во время кампании 1476-1477 гг., в результате которой была одержана победа под Нанси над Карлом Смелым (5 января 1477 г.), лотарингский герцог Рене II вел свои войска под покровительством Девы Марии Благовещения, и ее образ был запечатлен на его «главном знамени и штандарте». Отвоевав свое герцогство, он сделал «большие дары» церкви Благовещения во Флоренции и в «честь Девы Марии целый год носил белую одежду». В благодарность за победу его заботами в 1482 г. была основана церковь при монастыре кордельеров в Нанси, посвященная Деве Марии Благовещения. А на месте самого сражения он велел построить капеллу «в вечную память о победе». В этой капелле, освященной в 1498 г. епископом Туля Ольри де Бламоном и называвшейся Богоматерью Победы, или Благой помощи, была поставлена статуя Девы Марии Милосердия. Более того, в том самом месте, где было найдено тело убитого герцога Бургундского, близ пруда Сен-Жан, был возведен крест с двумя поперечинами. Такой же крест Рене II дал своим войскам, в знак почитания его анжуйскими предками части истинного Креста, хранившегося в Боже в реликварии. Этот символ, входивший в герб «древней» Венгрии, напоминал ему также и о Готфриде Бульонском, потомком которого он себя считал[798]. Этот лотарингский пример прекрасно показывает, как накануне Нового времени могла устанавливаться связь между войной (и победой), «национальными» культами, амбициями и династическими традициями.

Соборы, церкви и часовни хранили не только оружие, в качестве вкладов помещенное военными, но также и штандарты побежденных. В 1388 г. герцог Гельдернский после победы над брабантцами приказал повесить семнадцать знамен знатных побежденных под образом Девы Марии в Нимвегене[799]. То же сделал и Жан Биго, капитан Карла VI, в 1419 г. «Он послал знамена, захваченные у врага, в собор Парижской Богоматери и в другие церкви с просьбой повесить их как трофей его победы»[800]. А после одной из побед Рене II такие же трофеи получила церковь Нотр-Дам-ла-Ронд в Меце[801].

Отметим также, что похороны королей, князей и сеньоров сопровождались серией ритуалов, напоминавших о военном ремесле, которым те занимались при жизни. На пышном погребении графа Фландрии Луи де Маля в церкви Сен-Пьер в Лилле (1384 г.) одни знатные персоны для участия в церемонии облачились в боевые доспехи, другие облачились в турнирные доспехи; рыцари же, как бы принося в жертву, несли боевые и турнирные щиты, мечи и знамена и вели боевого и турнирного коней. Примечательно, что первой надгробной речью в честь мирянина не королевского и не княжеского достоинства считается та, что произнес епископ Оксерра Ферри Кассинель в 1389 г. во время заупокойной мессы по «доброму коннетаблю» дю Геклену на библейскую тему «Известен он до края земли» («Nominatus est ad extrema terrae»[802]). Знатные люди не только приказывали изображать себя на надгробных плитах в военном одеянии, но и эпитафии должны были в церквах напоминать об их подвигах и воспитывать их воинскую славу[803].