Отсутствие списков, в которых, согласно акту Людовика Благочестивого от 829 г., по всем графствам должны были перечисляться люди, подлежащие призыву на воинскую службу, делает невозможным точный подсчет количества воинов, которые могли быть мобилизованы. Г. Дельбрюк, Ф. Лот и Ф. Гансхов сошлись во мнении, что даже в зените своего могущества Каролинги могли иметь в распоряжении в лучшем случае только несколько тысяч воинов, при этом наиболее приемлема цифра 5000[57]. Ж. Ф. Вербрюгген был более щедрым: крупная армия могла насчитывать от 2500 до 3000 всадников и примерно от 6000 до 10 000 пехотинцев. Размеры армии допускали ее разделение на несколько корпусов по региональному или этническому признаку, последние могли потом сливаться и сообща выполнять стратегическую задачу[58]. К. Ф. Вернер, рассматривая вопрос в общем виде, показывает недостатки выводов Ф. Лота и настаивает на протяженности земель, обитатели которых призывались в войска Карла Великого[59]. Он предлагает два метода подсчета, которые, хотя и опираются на разные базы данных, дают сходные результаты. Статистическая опись по королевствам (regna), составляющим каролингскую империю, позволяет выдвинуть предположение о существовании не менее 200 дворцов (palatia), 600 фисков (fisci), 500 аббатств (abbates) (200 из них находились в непосредственной зависимости от короля) и 189 городов (civitates) или епископских резиденций, 140 из которых были настоящими крепостями (castra). Итого примерно 1500 населенных пунктов, напрямую зависевших от королевской власти; кроме того, вся Империя включала в себя не меньше 700 областей (pagi), 500 из которых управлялись графами. Естественно, при таких условиях цифра в 5000 всадников слишком занижена. Если предположить, что каждое графство выставляло до 50 всадников, то количество бойцов, собранных со всей Империи, возрастает до 35 000. Можно исходить также из количества прямых вассалов, которые находились в распоряжении Карла Великого: 100 епископов, около 200 аббатов, 500 графов и, по приблизительным подсчетам, около 1000 королевских вассалов (vassi dominici), итого 1800 человек. Если предположить, что каждый из них приводил в королевское войско 20 всадников, набранных среди своих вассалов, то получается 36 000 конных воинов. Заметим, что число 20 не кажется a priori слишком завышенным; к примеру, в правление Людовика Благочестивого аббат Корвейского монастыря использовал для собственных нужд 30 вассалов, освобожденных от службы в королевской армии; во многих графских актах часто встречаются подписи трех десятков вассалов. Таким образом, по мнению К. Ф. Вернера, в 800-840-х гг. империя Каролингов могла выставить порядка 35 000 хорошо экипированных всадников, не считая пехотинцев и вспомогательных отрядов, численность которых, возможно, доходила до 100 000 человек. Часть этих предполагаемых сил действительно использовалась для таких крупномасштабных операций, как поход 796 г. против аваров, во время которого все войска Карла Великого, двигавшиеся несколькими колоннами, вероятно, насчитывали 15-20 тысяч всадников.

Может быть, К. Ф. Вернер чрезмерно завысил эти цифры, но он сделал важный акцент на протяженности территорий, подчиненных Карлу Великому и Людовику Благочестивому. В соответствии с тем, насколько государи были способны, при их методах управления, навязывать свою волю или хотя бы передавать приказы[60] в своих огромных владениях, они могли собирать довольно многочисленные армии, даже если каждая область выставляла лишь скромный отряд, по сравнению с общим количеством юридически военнообязанного населения. Кроме того, выводы К. Ф. Вернера показывают, что, по крайней мере, в начале IX в. ядро каролингской армии формировалось из людей, прочно связанных с сувереном, и эта связь носила либо публичный характер, как в случае с графами, либо личный, – как в случае с вассалами.

Существование четких правил набора в армию наводит на мысль о том, что зачастую власти боялись недобрать бойцов. Конечно же, добровольцев, привлеченных жаждой приключений и добычи, было недостаточно. Не следует забывать, что сохранение воинской повинности преследовало также экономическую и фискальную цели. Ведь уклонение от службы каралось большим штрафом (heribannum); так, например, в 805 г. неявившиеся по призыву в королевское войско, владея движимым имуществом (золото, серебро, доспехи, скот, одежда), оцененным в 6 ливров, должны были заплатить большой штраф в размере 60 солидов; соответственно тот, кто владел имуществом на 3 ливра, платил 30 солидов, и тот, кто владел имуществом на 2 ливра, – 10 солидов[61]. Взимание штрафов и набор в армию часто возлагались на одних и тех же людей, исполнявших обе функции одновременно. Держателей мансов принуждали снабжать войска скотом (carnaticus), в первую очередь овцами, в качестве продовольствия, а также изымали у них волов и повозки (hostilense или hostilium).

Сама по себе важность, которую каролингское законодательство придавало проблемам снабжения войск, указывает на то, что силы, участвовавшие в военных кампаниях, вряд ли были небольшими: в одном капитулярии, датируемом последними годами царствования Карла Великого, каждому графу предписывается сохранять 2/3 лугов в его графстве для нужд войска. В послании аббату Фульраду, написанном, без сомнения, в 806 г., Карл Великий, указав место и дату их встречи, приказывает адресату запастись повозками, нагруженными различными инструментами, провиантом на три месяца, оружием и одеждой на полгода. Что касается королевских доменов, то они должны были поставлять повозки стандартного размера, обтянутые кожей, которые можно было переправлять через реки.

Долгое время каролингские войска вели по преимуществу наступательные кампании, время начала которых, а иногда и длительность могли определяться заблаговременно. Тем не менее, власти стремились ускорить процесс мобилизации. По крайней мере с 790 г. она происходила в два этапа: сначала местные власти (графы, епископы, аббаты и аббатисы, крупные королевские вассалы) получали от государевых посланцев (missi) приказ о боевой готовности; и в таком случае они могли составить список «воюющих» и «снаряжающих», перепроверить имеющееся снаряжение, запастись провизией; когда наконец приходил приказ присоединиться к королевской армии, все было готово для немедленного выступления, которое, согласно одному из актов Людовика Благочестивого, следовало начать в течение 12 часов.

Помимо воинов палатинов, подчиненных непосредственно королю, в армию входили отряды из различных крупных областей или королевств, на которые была разделена Империя. Так, по свидетельству «Анналов Франкского королевства», в армии, которую Карл Великий повел на Сарагосу в 778 г., находились уроженцы Бургундии, Нейстрии, Баварии, Прованса, Септимании и даже отряд лангобардов. Такие большие армии, сформированные одновременно по этническому и административному принципу, включали в себя целый ряд более или менее самостоятельных подразделений.

Существовали и иные формы военной деятельности, предполагавшие участие других людей. Это прежде всего – принудительные работы по ремонту и постройке крепостей в пограничных зонах (marcae). Защита крепостей возлагалась либо на местное население (warda, wacta), либо на профессиональных воинов. Последние иногда образовывали настоящие военные колонии и составляли костяк тех небольших ударных групп, выполнявших отдельные, четко определенные задания, которые в источниках называются scarae (от нем. Schar – военный отряд), их члены назывались excariti или scariti homines.

При всей их ограниченности, военные успехи франков на протяжении всего VIII в. никоим образом не предвещали поражений следующего столетия. По правде сказать, в период правления Людовика Благочестивого (814-840 гг.) защита границ Империи была более или менее налажена; предпринимались попытки захватить Бретань; удалось удержать датскую границу (limes danicus). Нашествия болгар в 827 и 829 гг., так же как и проникновение сарацин в Испанскую марку (826-827 гг.) и постепенное отторжение Корсики, Сардинии и Балеарских островов, не имели серьезных последствий. Трудно определить, почему Франкская держава тогда устояла, благодаря ли своему престижу, все еще эффективной системе обороны, или слабой внешней агрессии.