Ветер бил и швырял лодку, как мячик для пинг-понга, прошло несколько секунд, надо сказать, очень неприятных, прежде чем Монахан сумел восстановить хотя бы подобие контроля. Охотники выражались не самым лучшим образом, у нескольких из них из носа текла кровь. Монахан пытался развернуть лодку против ветра. По всей панели управления мигали красные лампочки. Абдула опустил лодку чуть пониже, и некоторое время мы летели, как пуля, подгоняемые ветром. Постепенно Абдула опускал лодку все ниже и ниже, и мы снова ушли под воду.

— Вот такие дела, — сказал Джо Кивельсон, когда мы вновь оказались в подводной тиши. — Пока не стихнет ветер, нам придется оставаться под водой. Никому не делать лишних движений и не вдыхать воздух больше необходимого. Нам надо беречь кислород.

— Разве лодка не оборудована электролитовыми жабрами? — спросил Мюрелл.

— Оборудована, но они вырабатывают кислород максимум на шесть человек. Нас на борту шестнадцать.

— На какое время нам хватит кислорода? — спросил я.

— Приблизительно на восемь часов. Если мы будем плыть в Порт Сандор под водой, это займет пятьдесят часов. Ветер потихоньку начнет стихать, только часов через двадцать.

— Мы можем двинуться на юг, к Земле Германа Рейха, — сказал Эйб Клиффорд, штурман. — Дай-ка я просчитаю…

Он достал линейку, блокнот и карандаш, расположился спина к спине с пилотом, поближе к свету. Все наблюдали за ним в полной тишине, которая неожиданно была нарушена рыком Джо Кивельсона:

— Дюмонт! Ты зажигаешь эту трубку и я тут же скармливаю ее тебе.

Старина Пит Дюмонт выхватил изо рта трубку, и быстро сунул зажигалку в карман.

— Черт! Джо, я просто не подумал… — начал было он.

— Хорошо, дай-ка мне ее, — Джо положил трубку в ящик под картами. — В следующий раз, когда ты не подумаешь, у тебя не будет ее под рукой.

Через некоторое время Эйб Клиффорд оторвался от блокнота.

— Я не смог получить точных координат «Явелина», где-то примерно через двадцать пять градусов восточной долготы и двадцать градусов южной широты. Наши координаты не удалось получить вообще, кроме того, что мы где-то в районе тридцати градусов южной широты. Сигналы локатора идут точно с севера, северо-востока от нас. Если мы дадим задний ход и так и будем идти, мы придем в залив Санцери Земли Германа Рейха. Если мы туда доберемся, все будет в порядке. Мы окажемся с подветренной стороны гор Хэксо и сможем время от времени менять кислород, а когда ветер стихнет, мы спокойно двинемся домой.

Затем Джо, Абдула и Эйб начали обсуждать, с какой скоростью лодка сможет преодолеть это расстояние под водой. Результаты не ободряли.

— Похоже, нам предстоит десятичасовое путешествие под водой, — сказал Джо. — Это на два часа дольше, чем нам бы хотелось, а жабры не дадут кислорода больше, чем они дают сейчас. Мы просто должны использовать его как можно меньше. Всем лечь и ничего не делать, чтобы не затрачивать энергию. Я займусь радиоприемником, посмотрим, может, удастся выйти с кем-нибудь на связь.

Надеяться не грех, — подумал я. Эти приемники используют на лодках для связи с кораблем во время разведки. Он может работать в радиусе сто миль. Корабли-охотники никогда не работают так близко друг от друга. Конечно, есть надежда, что какой-нибудь корабль лег на дно в пределах слышимости. Итак, Эйб взял управление в свои руки и держал лодку так, чтобы сигналы радиолокатора с «Явелина» шли точно сзади. А Джо Кивельсон начал передавать:

— Mayday, Mayday, Mayday… Вызывает капитан «Явелина» Кивельсон. Мой корабль потерпел крушение, взрыв в машинном отделении. Сейчас вся команда на лодке-разведчике, мы идем в залив Санцери по курсу к югу, юго-западу от места катастрофы. Мы не можем назвать наших точных координат. Сигнал локатора идет с «Явелина». Вызываю все корабли, вызываю Mayday.

Джо перестал передавать. Кроме случайного треска в приемнике ничего не было слышно. Джо начал передавать снова.

Я свернулся калачиком, стараясь держать ноги подальше от чьего-нибудь лица, а лицо подальше от чьих-нибудь ног. Кто-то начал молиться, еще кто-то попросил его помолчать и не расходовать зря кислород. Я старался уснуть, это единственное практичное действие в данной ситуации. Должно быть, я в этом преуспел. Когда я снова проснулся, Джо Кивельсон раздраженно продолжал:

— Mayday, Mayday, Mayday, Mayday…

11. ТЕМНОТА И ХОЛОД

Когда я проснулся в следующий раз, Том Кивельсон передавал все то же заклинание, а его отец спал. Охотник, который до этого молился, начал молиться снова, но никого уже не волновало, как он растрачивает кислород. Это была молитва теософиста о Проводнике Души, я вспомнил, что Цезарио Вийера был теософист. Может, Проводник Душ и существует в действительности. Если да, нас, наверное, скоро найдут. Я понял, что мне совершенно безразлично, как это произойдет, и списал это на нехватку кислорода. Глен Мюрелл прервал монотонные призывы о помощи и молитву:

— Если мы останемся здесь еще час — с нами кончено, — сказал он. — Держу пари, что это так.

Спорщиков среди нас не оказалось. Джо Кивельсон открыл глаза и осмотрелся.

— Мы никого не вызвали по радиосвязи, — продолжил Мюрелл. — Это означает, что в течение часа нас никто не найдет. Я прав?

— Да, наверное, где-то в этих пределах, — допустил Джо.

— Как далеко от берега мы сейчас находимся?

— Радар не улавливает ничего, кроме стай рыб, — ответил Эйб Клиффорд. — Единственное, что я знаю, мы сейчас в заливе Санцери.

— Хорошо, почему же тогда нам не всплыть? — продолжал Мюрелл. — Один из тысячи, что нам повезет, но если мы останемся здесь, у нас не останется ни одного шанса.

— Что вы думаете? — обратился ко всем Джо. — Мне кажется, Мюрелл правильно говорит.

— Смерти нет, — сказал Цезарио. — Смерть — переход в иное состояние, и снова жизнь. Мне все равно, что вы решите.

— А что нам терять? — спросил кто-то еще. — Мы давно играем в кредит.

— Отлично. Мы всплываем, — сказал капитан. — Всем держаться крепче.

Мы разбудили всех, кто продолжал спать, кроме трех охотников, которые были без сознания. Этих мы завернули в одеяла и брезент, как младенцев, и привязали их покрепче. Мы проверили, чтобы ничего не болталось в лодке, и привязали, и пристегнули все, что нашли. Потом Абдула направил лодку вверх и выжал максимум из двигателей. Как раз когда мы начали подниматься, я услышал голос Цезарио:

— Тем, кто хочет встретиться со мной после реинкарнации, могу сказать только одно — я не перевоплощусь снова в Фенрисе!

Передние огни освещали путь только на пятьдесят-шестьдесят футов впереди. Я видел, как слэшеры, алебарды и прочая нечисть в спешке убирались с нашего пути. Затем мы вертикально вышли на поверхность.

Все повторилось заново, только на этот раз Абдула не пытался бороться, а просто держал курс вверх. Лодку начало раскручивать. Думаю, многие из нас теряли сознание, я-то точно. Наконец, больше благодаря везению, чем приложенным усилиям, Абдула смог развернуть лодку по ветру. Некоторое время мы летели более или менее спокойно, но потом лодку опять начало раскручивать вокруг оси. С места, где я сам себя привязал, была видна панель управления, в переднем иллюминаторе я увидел скалы, напоминающие оскал монстра, я закрыл глаза и стал ждать прихода Проводников Душ.

В течение нескольких секунд, которые тянулись как полчаса, никто из них не появился, я снова открыл глаза. Горы были теперь и впереди и справа. Интересно, когда отец узнает о том, что с нами случилось? Цезарио снова стал молиться, к нему присоединился Абдула, который вдруг вспомнил, что воспитывался как мусульманин. Надеюсь, он не пытался молиться в сторону Мекки, даже если предположить, что он знал, где она располагается относительно Фенриса. Это меня рассмешило, и я подумал, что сейчас самое подходящее время смеяться над чем угодно. Наше положение было настолько хреновым, что все, что бы не произошло, было бы просто смешным. Я продолжал смеяться, когда заметил, что мы медленно снижаемся и идем задним ходом. Очевидно, Абдула, переставший к этому времени молиться, смог каким-то образом восстановить хоть какой-то контроль над лодкой и удержать ее против ветра. Все будет нормально, если сила ветра останется постоянной, и, как только я об этом подумал, лодку опять подбросило и закрутило, и я увидел отвесную скалу в заднем иллюминаторе.