Как это одолеет автор? Я верю, что она одолеет, потому что у нее хорошие реалистические задатки, душа есть в характере хотя бы Лены Огородниковой. Страх у Супругова — это обычный явный прием. Есть что-то горьковское в повести — и это хорошо.

…Напечатать нужно. Вопрос — дождаться ли другого куска, где будет больше действия. А если даже его и не будет, а будет действовать внутренний мир героев, то и это уже то, что нам очень нужно. А то у нас пошел страшно много действующий герой, без объяснения его социального лица, не говоря о мироощущении.

…Я всецело за эту повесть» (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 1, ед. хр. 356).

Всеволод Вишневский 19 июня 1945 г. писал в редакцию: «Нашего полку прибыло!.. Свежий, чистый прозаик появился среди нас. Повесть читается с большим интересом. Характеры обрисованы мастерски, — вспомните, напр. — Огородникову, ее удивительно точную, несколько необычную биографию… Или старика — начальника поезда… Автор пишет непринужденно, „без агитации“, — что м. б. является некоей типической чертой ряда новых авторов (я вспомнил бы тут Г. Николаеву и др.). Повесть, — когда получим 2-ую часть — будет приобретением для журнала… Что-то свежее и хорошее в ней. Видимо, в дальнейших частях повести автор сумеет хорошо осветить отдельные стороны самой войны» (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 130).

В Пермь из Москвы Панова вернулась окрыленной. Теперь она должна была развернуть повесть и закончить ее так же свободно и сильно, как начала. 18 августа 1945 г. Панова сообщила в письме к А. Я. Бруштейн: «Пишу сейчас исключительно „Санитарный поезд“. Кое-что получается, кое-что — нет. Во всяком случае, в первый раз в жизни я не могу писать ничего другого, живу в одной вещи. Это большое удовольствие, еще не испытанное» (ЦГАЛИ. Ф. 2546, оп. 1, ед. хр. 470).

Работа над «Спутниками» заняла в общей сложности около восьми месяцев. Никакая другая книга, по признанию самой Пановой, не писалась так счастливо и легко. А ведь большую и сложную повесть приходилось заканчивать, не прерывая текущей ежедневной работы в местных газетах и на радио. Тем не менее писательница ушла целиком в созданный ею мир; она училась критически оценивать свой текст, жертвуя лишними подробностями и длиннотами ради целого.

В начале октября 1945 г. авторская работа над «Спутниками» была окончена и рукопись повести передана в редакцию журнала «Знамя». Стилистическое совершенствование текста «Спутников» продолжалось до последних журнальных корректур. Особенно полезной оказалась совместная работа с редактором журнала С. Д. Разумовской — дружбу с ней Панова сохранила до конца дней.

Публикация «Спутников» в 1946 г. стала крупным событием послевоенной советской литературы. Повесть вызвала множество читательских и критических откликов, в большинстве своем взволнованных и одобрительных. Тысячи людей, прошедших через войну, узнавали в «Спутниках» Пановой самих себя. В 1947 г. за эту повесть Панова была удостоена Государственной премии СССР.

В конце 1948 г. — в разгар «холодной войны» — французский коммунистический еженедельник «Леттр франсез» начал публикацию «Спутников». Каждую неделю газета давала полосу из повести Пановой с иллюстрациями к тексту. Затем в переводе Мадлен Перю «Спутники» вышли в Париже отдельной книгой.

За сорок послевоенных лет «Спутники» переиздавались десятки раз на русском языке и языках народов СССР. Суммарный тираж этой книги исчисляется миллионами. Повесть переведена также на многие иностранные языки и хорошо известна читателям самых разных стран мира. К 40-летию Победы в Великой Отечественной войне издательство «Книга» выпустило миниатюрное иллюстрированное издание повести «Спутники» в серии «Книга и время» (вступительная статья Е. В. Стариковой, иллюстрации и оформление А. Н. Панченко), приуроченное также к 80-летию со дня рождения Веры Федоровны Пановой.

К героям и сюжету «Спутников» в разные годы обращались деятели театра, кино и телевидения. Первую (и наиболее удачную) постановку «Спутников» на театральной сцене осуществил в 1947 г. режиссер А. М. Лобанов. Поставленный им спектакль в течение нескольких сезонов с успехом шел в Московском драматическом театре имени М. Н. Ермоловой. Тогда же инсценировка по «Спутникам» была показана в Ленинградском Новом театре.

При участии Пановой на киностудии «Ленфильм» по «Спутникам» в 1964 г. была снята полнометражная картина «Поезд милосердия» (режиссер-постановщик И. Хамраев).

Новую экранную версию «Спутников» — четырехсерийный телевизионный фильм «На всю оставшуюся жизнь…» — осуществили в 1975 г. режиссер Петр Фоменко совместно с сыном В. Пановой, писателем и киносценаристом Борисом Бахтиным. Много раз показанный по Ленинградскому и Центральному телевидению, фильм этот быстро завоевал многомиллионную аудиторию телезрителей и был по справедливости признан одной из лучших советских картин, посвященных Великой Отечественной войне. Усилия режиссера и сценариста были поддержаны оператором-постановщиком В. Бабенковым и композитором В. Баснером, соединившим движение фильма с песней и музыкой.

Повесть «Спутники» продолжает жить в современной художественной культуре, сохраняя в памяти поколений правду о минувшей войне и заветы братства фронтового «на всю оставшуюся жизнь».

«КРУЖИЛИХА»

Впервые — «Знамя». 1947, № 11–12; отрывки: «Мать и сын» — «Известия». 1947, 8 марта; «Лукашин» — «Ленингр. правда». 1947, 11 июля; «Лидочка» — ЛГ. 1947, 27 сент.; «Любовь» — «Вымпел». 1947, № 21; Кружилиха. Роман. Молотов: Обл. изд-во, 1947. Первоначальное авторское название — «Люди добрые». Работа над романом о людях Кружилихи была начата в 1944 г. на Урале, в Перми; по существу, это первое крупное произведение прозы Пановой. К замыслу своего романа Панова вернулась в конце 1946 г. после завершения «Спутников». В новогоднем письме к В. В. Вишневскому от 31 декабря 1946 г. Панова сообщает, что собирается поведать ему о «новой повести, которой занимаюсь со страстью» (ЦГАЛИ. Ф. 1038, оп. 2, ед. хр. 462).

21 марта 1947 г. в письме к С. Д. Разумовской и А. К. Тарасенкову в редакцию журнала «Знамя» Панова сообщила о своих новых планах: «…Я помаленьку пишу повесть „Люди добрые“. Хотела бы прислать кусочки поглядеть…» (ЦГАЛИ. Ф. 2587, оп. 1, ед. хр. 597.) Чтобы обновить и освежить свои впечатления, летом 1947 г. Панова вновь поехала в Пермь, в те места, где развертывались основные события ее повествования. Сюжет романа тогда еще не выстроился. Были написаны отдельные главы и эпизоды, наброски промелькнувших в войну характеров, городские и заводские пейзажи. Писательнице надо было заново разобраться с накопленным материалом, отчетливее выявить внутренние связи между героями и логику общего замысла. Панова припомнила потом, как в Перми, в номере гостиницы, сев на пол, она раскладывала, как пасьянс, рукопись «Кружилихи». «С заводов приходили ко мне люди, рассказывали много интересного, что пригодилось при описании Кружилихи. Я с утра до вечера ходила по городу, впитывала его пейзажи, заходя в разные места, которых не знала» («О моей жизни…», гл. «Как складывают из кубиков»).

По возвращении в Ленинград Панова дописала последние главы повести, но то, что получилось, не вполне удовлетворяло ее. 13 июля 1947 г. она телеграфировала В. В. Вишневскому: «Повесть закончена. Осталась недовольна. Дорабатываю…» (ЦГАЛИ. Ф. 1038, оп. 2, ед. хр. 462.) В начале августа 1947 г. Панова отвезла свою рукопись в Москву, в редакцию журнала «Знамя».

После успеха «Спутников» с главным редактором «Знамени» Всеволодом Вишневским у Пановой установились наилучшие отношения. Он был одним из первых читателей рукописи романа, однако при решающем разговоре в редакционном кабинете Панова услышала от Вишневского неожиданные упреки, предвосхитившие во многом последующую дискуссию о «Кружилихе» в критике.

Вишневский не принял поначалу основной конфликт романа между Листопадом и его антагонистом Уздечкиным — тут он явно посягал на авторский замысел, но его отношение к рукописи было заинтересованным, искренним.