– Без пятнадцати девять утра, а ты еще спишь? Или я опять перепутал часовые пояса?

Ее напарник, Джулз Кэссиди.

– Уже не сплю, – вздохнула Алисса.

Джулз был не первым ее напарником после выпуска из Куантико. Но уже через три недели после начала работы, познакомившись более чем с дюжиной потенциальных партнеров и подивившись удивительному разнообразию особей (ей попалось два Джеймса Бонда, четыре самодовольных сноба из Управления Разведки, один оживший благородный герой старых вестернов, по десять раз на дню говоривший: «Позвольте мне помочь вам, маленькая леди», и десяток экземпляров, считающих, что «напарники должны быть близкими людьми. По-настоящему близкими. Поэтому давай после работы зайдем куда-нибудь выпить», Алисса буквально взмолилась, чтобы ей дали в напарники Джулза Кэссиди.

Он был хорошеньким, как картинка, с точеным лицом, стильно подстриженными волосами, которые, по настроению, то красил, то обесцвечивал, и с тренированным, гибким телом. Свои первые несколько лет в ФБР Джулз провел, внедряясь в подростковые банды и расследуя все – от убийств до трафика наркотиков. О таком партнере – ловком, хитром, опытном, наделенном острым умом и еще более острым языком – Алисса могла только мечтать.

И, вдобавок ко всему, он был геем.

Откровенным и жизнерадостным геем.

Джулз оказался идеальным напарником, а вскоре стал ей и близким другом.

– Ты где? – все еще сонным голосом поинтересовалась Алисса. – На Гавайях? На Гавайях сейчас, наверное, около четырех утра.

– Нет, душа моя, я в самолете где-то над Мексиканским заливом, – доложил Джулз. – Лечу к тебе на высоте десяти тысяч метров. И трачу сорок баксов в минуту, для того чтобы поболтать с тобой по смешному маленькому телефончику, приделанному к спинке кресла.

Алисса, наконец-то, проснулась:

– Ты же не должен был возвращаться до… До пятницы?

– Вот именно, но вчера мне позвонила Ларонда и объявила, что я срочно понадобился боссу. Макс, романтичный дурачок, хотел, чтобы я вылетел сразу после мамочкиной свадьбы. Он же не знал, что у нас в семье все не как у людей. Мы просто не можем без психодрам. Мамаша сбежала за два дня до свадьбы, Фил кинулся за ней и, в конце концов, они окольцевали друг друга в Токио. Почему в Токио? А хрен его знает. Присутствовал ли я на церемонии, после того как преодолел специально ради этого хренову кучу миль? Ничего подобного. Меня даже близко не было. Молодожены решили не возвращаться на Гавайи, а мне ничего не оставалось, кроме как сесть в первый же самолет и полететь домой. Что я сейчас и делаю. Встретишь меня в аэропорту, любовь моя?

– Джулз, я ведь не в Вашингтоне.

– Я в курсе, Шерлок. Я и сам лечу в Сарасоту. Если я правильно понял, наш маленький дружок Сэм Старретт отыскал себе на задницу неприятностей в солнечной Флориде?

Алисса села в постели:

– Ты летишь в Сарасоту?

– И я, и Джордж, и Деб, и Яши, и Франни, и новый парень, не помню, как звать. Даже Ларонда летит к вам со скоростью звука.

Алисса включила свет.

– Я ничего не понимаю… Почему все… Что происходит?

– М-да, завеса тайны становится все более непроницаемой. Я думал, это ты мне хоть что-то объяснишь.

– Я сейчас не Сарасоте. Я в Гейнсвилле. Мы с Сэмом приехали сюда ночью.

– Чтобы поговорить с торговцем подержанными автомобилями?

– Вот именно. Значит, ты в курсе?

– Мертвая бывшая жена три недели печется на кухне, – начал быстро перечислять Джулз. – Нет, стоп, стоп, не жена, а свояченица. Мэри-Лу Старретт и Клайд Ригли в розыске. Ригли обнаружен. Мэри-Лу, судя по всему, косит под свою сестру, загнала ее машину какому-то хрену в Гейнсвилле три недели назад и тогда же отоварила кредитку в универмаге «Оранж Парк» в Джексонвилле. Вот все, что я знаю, и если тебе нечего добавить, давай перейдем к личным вопросам, куколка. Если я правильно понял, вы с Сэмми отправились на ночь глядя в Гейнсвилл и провели эту ночь… Интересно, где? Ты же знаешь, что я люблю Роджера Старретта, как брата, но… Ты что, совсем съехала с резьбы, Алисса?

– В мотеле, в разных комнатах, – поспешно ответила она.

– Слава богу! Потому что, если ты собираешься разбить сердце Макса Багата, я хочу, по крайней мере, быть где-нибудь поблизости, чтобы не упустить возможности его утешить.

– Знаешь, что меня сейчас радует? Что этот разговор обходится тебе в сорок долларов за минуту.

Джулз отлично знал, что у Алиссы с Максом нет – и никогда не было – романа. Сначала он, как и все, верил слухам, но потом начал замечать всякие мелочи. Например, что Макс никогда не прикасается к ней. И не только на службе, но и когда однажды они втроем ходили вечером в китайский ресторан. Или когда Джулз как-то зашел к Алиссе домой и обнаружил там Макса, смотрящего бейсбол по телевизору.

И тогда он задал ей прямой вопрос, и Алисса не смогла ему солгать. Она вообще не умела лгать Джулзу.

И все-таки, зная все это, Джулз надеялся, что когда-нибудь у Алиссы с Максом все получится.

– Нет, серьезно, любимая, согласись, что очень неосторожно с твоей стороны проводить столько часов наедине с Сэмом Старреттом, которого я, кстати, намерен убить за то, что он мне ни слова не сказал о своем разводе. Прикинь, я всего две недели назад говорил с ним по телефону, и он мне ничего не сообщил. Ну, ладно, теперь все равно все тайное стало явным. Сэм опять свободен. Сигнал тревоги! Всем в укрытие! Не смей садиться с ним в одну машину! Неужели ни твой папа, ни я так ничему тебя и не научили? То есть, я, конечно, не спорю: хороший секс – это хороший секс, и я не собираюсь гнобить тебя за стремление удовлетворить свои естественные потребности. Но ведь на свете существуют тысячи, нет, миллионы вполне свободных, достойных мужчин, и среди них – Макс Багат, которые будут просто счастливы оказать тебе маленькую услугу и при этом не разобьют твое сердце.

– Я не намерена спать с Сэмом Старреттом, – твердо сказала Алисса. Кажется, пару лет назад она уже обещала Джулзу нечто подобное, а потом не сдержала своего обещания. Поэтому и слышит сейчас его скептическое молчание. – На этот раз я говорю серьезно, Джулз. В прошлый раз я говорила не серьезно, а сейчас… Этого не будет. Слишком много плохого произошло с тех пор.

– Ну-ну, – пробормотал Джулз тоном психоаналитика.

– Не стану отрицать – он ко мне подкатывался. Довольно откровенно, надо сказать. Но я не повторяю одних и тех же ошибок дважды. Ошибкой было уже то, что я когда-то связалась с белым, самодовольным и примитивным «морским котиком», а уж теперь, когда в придачу к нему имеются бывшая жена и дочь… Мне этого не надо, Джулз. Мне не надо, чтобы Мэри-Лу звонила в любое время дня и ночи, потому что у нее спустило колесо или потерялся ключ. И я не собираюсь бросаться на поиски всякий раз, когда ей взбредет в голову исчезнуть. И мне не надо, чтобы Хейли торчала в моем доме каждые выходные, потому что я точно знаю, как это будет происходить: Сэма отправят на задание, он позвонит мне и скажет что-нибудь типа: «Послушай, Лис, ты не против присмотреть за девочкой пару дней, пока Мэри-Лу не освободится?» Нет, нет и нет. Такая жизнь не для меня.

– Ну, хорошо, если так, – согласился Джулз. – Надеюсь. Но если ты не пудришь мне мозги, не могу понять, какого черта ты делаешь с ним в Гейнсвилле.

– Он с ума сходит из-за Хейли. Ох, Джулз, я просто не представляю, что с ним будет, если окажется, что девочка мертва. Он все время спрашивает меня, верю ли я, что она жива, а я не знаю, что отвечать. Как он это переживет?

– Так же, как ты пережила смерть сестры. С помощью друзей.

– Но ведь это его ребенок…

– Послушай, мы ведь еще ничего не знаем. Может быть, Мэри-Лу взяла девочку и укатила в отпуск. И ничего не знает об убийстве сестры.

– Знает. Мы ведь сорвались сюда ночью специально, чтобы поговорить с Дарлен, матерью Мэри-Лу. Она живет недалеко отсюда, в Уалдо, и в свободное от работы в пляжном киоске время подрабатывает городской шлюхой. Я серьезно. Кстати, знаешь, какой здесь тариф на ручную дрочку? Бутылка скотча.