Изменить стиль страницы

— Пап!

— Что, пап?

— Ты уже сто раз рассказал про то, как сорвал встречу и…

— Не нравится про это говорить?

— Нет!

— Хорошо, — папа открыл окошко и закурил, — сменим тему. Поговорим, например, про твою летнюю практику.

Маруся опустила кресло и отъехала как можно дальше назад, чтобы папа вообще ее не видел, но вопрос остался висеть в воздухе в виде напряженной паузы, которую надо было заполнить каким-то внятным ответом.

— А если я вообще не буду ее проходить?

— Ты хочешь поступить в институт?

— Нет.

Папа резко затормозил на повороте.

— Так и будешь всю жизнь гонять на машине?

— Например.

— Может, таксистом будешь работать?

— Очень может быть.

— Отличная профессия для дочери дипломата…

И где это написано, что дочери дипломатов не могут быть таксистами?

Машина въехала во двор и остановилась у подъезда.

3

Жуткий беспорядок — это то, что ни в коем случае нельзя показывать рассерженному отцу, поэтому Маруся сразу прикрыла за собой дверь в комнату и стала метеором носиться, рассовывая вещи по ящикам. Некоторые считают, что ящики созданы для того, чтобы аккуратно раскладывать в них маечки и носочки, но каждый ребенок знает, что это всего лишь ширма, за которой можно спрятать весь свой бесконечный хаос, создав иллюзию порядка. К счастью, папа был человеком воспитанным, поэтому никогда не заходил в комнату без стука, а если и стучал, Маруся всегда могла крикнуть что-то вроде «я переодеваюсь» и зависнуть в комнате еще на двадцать минут. Но через двадцать минут дверь пришлось открыть.

— И что ты делала?

— Переодевалась.

— В то же самое?

— Я перепробовала все вещи, и оказалось, что это самое подходящее.

— Купальник под майкой?

— А что?

Папа пожал плечами и прошел в комнату. Почему-то его взгляд сразу же остановился на носке, предательски торчащем из нижнего ящика письменного стола.

— Ты видела письмо из школы?

— Какое письмо?

— С распределением на практику.

— Н-е-ет.

— Ну, неудивительно. Как ты могла его увидеть, если в коммуникаторе используешь только телефон.

— Ты взломал мою электронную почту?

— Нет, зная твой характер, мне Степан Борисович Бунин послал скрытую копию.

— Кто?

— Профессор Бунин.

— Ну ладно-ладно…

— Отличный летний лагерь в Нижнем Новгороде. Зеленый город, лекции известных ученых.

— Я не хочу быть ученым.

— Таксисту это тоже пригодится.

Папа вышел из комнаты, и Марусе пришлось бежать следом за ним.

— Ну, ты же обещал отвезти меня на «Формулу-1».

— А ты обещала складывать носки в бельевой ящик.

Удар ниже пояса.

— У меня день рождения!

— Поздравляю.

— Ну, па-а…

— Отметишь с новыми друзьями.

— Ты не можешь так со мной поступить!

— Хорошо. Неделя.

— Что неделя?

— Едешь на неделю и возвращаешься ко дню рождения. Мне нужно, чтобы ты появилась в этом лагере, а дальше мы что-нибудь придумаем.

— Правда?

— Обещаю.

Это менее ужасно, чем могло было быть, но все равно, все равно…

— Я вызвал такси.

— Ну, па-а-а!

— У тебя есть час, чтобы собрать вещи.

— Пап!

— Что, пап?

— Ну, хотя бы разреши мне поехать на машине.

— Ты на машине и поедешь.

— На своей машине.

— Нет, знаешь ли… — папа открыл газировку и сделал пару больших глотков. — Я хочу быть уверен, что хотя бы по дороге в лагерь с тобой ничего не случится.

— Ну, пап…

— Время пошло!

Родительская любовь — это такая любовь, которая кажется наказанием. Особо жестоким наказанием кажется любое проявление заботы…

— Я даже душ еще не приняла.

— Думаю, в Нижнем Новгороде есть вода.

— Вот так грязной и поеду?

— У меня самолет через сорок минут, так что я уже выезжаю, справишься сама. И, да, я заблокировал твою машину, поэтому давай без выкрутасов.

— А жетон?

— А жетон разблокировал.

— Предатель.

— И это ты называешь благодарностью?

— Так не честно! Ты используешь свое служебное положение для того, чтобы наказывать дочь!

— А еще я использую свое служебное положение для того, чтобы вытащить дочь из тюрьмы.

— Лучше бы ты меня там оставил.

— Да я уж и сам жалею.

Папа протянул Марусе бутылку с лимонадом.

— На, охладись…

Маруся демонстративно отвернулась и ушла в свою комнату. Больше всего на свете она не любила учиться, и это больше всего на свете раздражало папу. Папа всегда был отличником и не уставал повторять, что если он чего-то и добился, то только благодаря своему прекрасному образованию. Марусе же казалось, что все, чего он добился, это бесконечная работа, без сна и отдыха, и что в этом хорошего, она совершенно не понимала.

Маруся полезла в карман за леденцом, чтобы хоть как-то подсластить горечь поражения, и наткнулась там на ящерку. Она была холодной, пожалуй, даже ледяной, и это наполняло ее каким-то мистическим смыслом. Маруся подумала, что ящерка обладает волшебными свойствами, поэтому посмотрела ей в глаза и загадала желание — пусть папа сейчас же войдет в комнату и скажет, что он передумал.

— Маруся?

— Да?

Папа вошел в комнату и улыбнулся.

— Ты даже не представляешь, как тебе повезло!

Сердце замедлило свой ход. Практически остановилось.

— Как раз в эти дни там будет проходить международная конференция археологов! Это жутко, жутко интересно! Я даже тебе завидую…

Ящерка не работала.

4

Сам о себе не позаботишься — никто не позаботится.

Маруся дождалась, когда папа отъедет от подъезда, и взяла коммуникатор.

— Я бы хотела отменить вызов…

О том, как разблокировать машину, Маруся прочитала в интернете и даже пару раз пробовала — все как по маслу.

— Солянка дом один. Да, спасибо.

Не поехать в лагерь она не могла — нарываться на еще один скандал было некстати, но добраться туда на своей машине показалось не таким уж большим проступком.

— Извините еще раз.

Маруся положила трубку и оглядела комнату. Какие вещи могут понадобиться в научном лагере? Большой вопрос. Обычно Маруся путешествовала налегке — все необходимое можно было купить в магазинах, но есть ли нужные магазины в городе ученых, оставалось непонятным — воображение рисовало гигантские супермаркеты, заполненные белыми халатами, резиновыми перчатками, колбами, горелками, микроскопами и подопытными кроликами. Поэтому, на всякий случай, Маруся закинула в сумку пару футболок, шорты, джинсы, трусики и носки из ящика письменного стола, те самые. К счастью, Маруся была из тех редких девочек, которым было абсолютно наплевать во что одеваться — и так красивая. Как говорил папа, «подлецу все к лицу». Абсолютная правда.

На подземную стоянку можно было попасть на лифте прямо из квартиры, и тогда папа получил бы сообщение, что во столько-то и во столько-то кто-то проник туда. Фиговая история. Маруся вышла из квартиры и позвонила в соседнюю дверь. Через минуту дверь открылась.

— Клавдия Степановна…

Клавдия Степановна была учительницей. В свои сто лет она была еще о-го-го, выпивала по двадцать чашек эспрессо в день и замечательно управляла электромобилем. Всю жизнь соседка прожила одна, семьи у нее не было, как и все учителя — она ненавидела детей, однако почему-то обожала Марусю.

— Можно я пройду?

Для людей непосвященных это прозвучало бы, как просьба пройти в квартиру, но Клавдия Степановна отлично понимала, куда и зачем нужно пройти Марусе.

— Вот вроде папа твой неглупый человек, а до сих пор не догадался, как ты проникаешь на стоянку?

— Он слишком умный, чтобы думать о таких глупостях.

— Кофейку выпьешь?

Маруся искренне любила Клаву, как ее называли дома, но болтать с древней старушкой было как-то… да чего уж там — это было скучно! Однако хорошее воспитание взяло свое, поэтому она улыбнулась и прошла на кухню.