Изменить стиль страницы

Впрочем, вот мы и до главного добираемся. Идут, значит, Владимир и Анастасия по лесу и мирно беседуют. Идею деда и прадеда раздать целебный кедр людям Анастасия не одобрила. Нельзя помогать всем. Кедр попадет в основном к «отрицательным индивидуумам». Это плохие люди. Если к ним кедр попадет, то дисбаланс добра и зла в мире либо не улучшится, либо ухудшится.

Во-первых. С чего это? Вы же писали, что кедр собирает положительную энергию, которая имеет свойство усиливаться. Если добро попадет к плохому человеку, оно же тоже усилится или нет? И тогда плохой станет хорошим? Чего-то я запутался…

Во-вторых. А как определить, кто хороший, кто плохой? Кто это будет делать? Пузаков или сама Анастасия? По каким критериям определяется хорошесть или плохость человека? По наличию белокурости и нордического характера или по наличию партийного билета?

Данную систему можно легко назвать этическим фашизмом. Есть отрицательные индивиды, они же иллюзорные люди. Еще позже Мегре-Анастасия назовет нас биороботами. Помогать нам нельзя, количество зла только увеличится.

Хорошим помогать, плохих выжигать. Где-то мы это уже проходили… Сами разбирайтесь, что это — католическая инквизиция или германские концлагеря?

В книге Анастасия продемонстрирует раз, как нельзя помогать всем людям. На страницах 174–175 они с Владимиром рассматривали разные картинки из жизни «новых русских». В одной из квартир наблюдатели наткнулись на «разборку», а точнее на вышибание долгов или грабеж. Мегре умолил Анастасию помочь людям. Та долго отнекивалась: «Но это не в моих силах, это уже как бы запрограммировано раньше, не мной, я не могу вмешиваться напрямую. Они сейчас сильнее». Но все ж таки помогла. И едва не умерла. «Я нарушила естественные законы. Вмешалась в то, что вмешиваться не должна. Это вытащило из меня все мои силы, всю мою энергию. Удивляюсь, что меня хватило».

Далеко тебе, Анастасия до богини. Закон выше тебя. Причем, закон естественный, то есть природный.

Возвращайтесь-ка к нам, православным, анастасийцы. Господь Бог в христианстве выше всех законов. Он их создал. Вместе с природой.

А для вас эта сцена — намек. Просили у Анастасии и не получили — значит, естественные законы не дают. Хоть болей, хоть умирай.

В-третьих. Дремучий черно-белый взгляд на мир характерен для подросткового возраста и сектантского мышления.[10] Любой умудренный жизнью человек прекрасно знает, что в любом «плохом» человеке есть много хорошего. Даже Чикатило был примерным мужем и отцом. И в любом «хорошем» человека есть масса плохого. Все зависит от ситуации, в которой человек находится и от тех людей, с которыми мы в этой ситуации общаемся. Друзьям я всегда хорош, а врагам всегда плох. На работе я строг и серьезен, на отдыхе весел и расслаблен, дома нежен и ласков. Но это все я. И во мне есть все. И хорошее и плохое. И самое интересное, вот это хорошее имеет свойство усиливаться в моей душе, когда я… помогаю другим людям. Когда отдаю им добро, во мне этого добра становится больше. И кедры тут не причем. Не всегда, правда, получается, только добро приносить. Вольно или невольно, но и зло порой получается. Признаюсь, частенько стыдно бывает.

Но вернемся же к нашим баранам.

Анастасия произвела впечатление на Пузакова. Чем не знаю. Пишет он, что знанием городской жизни. Так вроде бы о городе они не говорили. Говорили об этичности раздачи кедра всем желающим. Складывается ощущение, что не обо всех разговорах Владимир Пузаков написал.

Через час в лесу Анастасия переоделась. Она сняла с себя телогрейку, длинную юбку и галоши и перед Владимиром предстала «очень молодая женщина с длинными золотистыми волосами и великолепнейшей фигурой в ночной рубашке». Кстати, к женщине на обложке она не имеет никакого отношения. Это просто некая фотомодель, чью фотографию использовали при издании книги.[11] На взгляд Владимира она могла бы стать чемпионкой по красоте. Интеллект у нее тоже на высоком уровне, как потом окажется.

Дальше они устраиваются на привал, и происходит между ними забавная сцена. Володя достает коньяк и бутерброды, а Анастасия «…лежала на траве, как бы предоставляя себя ласкающим лучам солнца. Они отражались в повернутых кверху ее ладонях золотистым светом. Она была полуобнажена. Эта женщина была прекрасна».

Володя понял, что она его откровенно соблазняет. Тут ты прав.

Мужчины, представьте, вы гуляете по лесу с девушкой, которая на людях всегда в галошах и телогрейке. Вдруг она скидывает с себя почти все и укладывается на траве, предлагая передохнуть. Реакция однозначная. Соблазняет она вас.

Женщины, теперь вы оцените ситуацию со своей стороны. Идете с мужчиной по безлюдному лесу и в один прекрасный момент скидываете с себя одежду и ложитесь на травку… Какая реакция предполагается со стороны мужчины?

Для начала Владимир, отхлебнув коньяка, попытался побороть блудного беса: «…что остается мужчине: противостоять плотской страсти, тем самым, унижая женщину своим невниманием, или оказывать ей знаки внимания и нарушать закон, данный Богом?» Затем он выясняет способность Анастасии к самозащите. Ничего, мол, здесь не боишься? Она ему намекает: «Мне тут бояться нечего». Она говорит о тайге, а он слышит о нем.

Владимир попытался овладеть ей. Бес блуда победил. Но не тут то было. Пузакова чем-то шваркнуло так, что Владимир потерял сознание.

Угадайте, чем его так вырубило? Анастасия ногой или кедр веткой?

Ни за что не угадаете.

Гармонией.

Чего это за штука такая — не знаю. Вернее, знаю философское и музыкальное определение гармонии, но как она драться может — не представляю.

По-моему, Анастасия просто оттолкнула его, а Владимир головой о корень ударился. Очень гармонично ударился. Ну и потерял сознание. А когда очнулся, увидел и испугался, что Анастасия кому-то невидимому руками машет, мол, все в порядке. Кому? Это мы пока не знаем. Лично я предполагаю, что это тот, кто дубиной по Володиному затылку гармонии помог.

Понимаю Владимира, «новые русские» стремятся овладеть всем и сразу, без лишних интеллигентских рефлексий.

Да она элементарно отказала, чтобы посильнее распалить. Древнейший алгоритм взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Всем известно, как называется женщина, отдающаяся через час после встречи первому встречному. Всем известно, как мы ценим то, что нам дается с трудом. Анастасии это тоже известно. Она чисто по-женски попыталась объяснить незадачливому мачо, что ей хочется, чтобы мужчина видел больше, чем ноги и грудь.

И тут Владимир опять потрясает своим интеллектом. Он удивляется, чего это такое большее есть, когда и ног хватит?

Действительно, может быть для бизнесмена ничего, кроме женских ног не надо. А вот женщине надо чего-то еще.

Любви, Володя, любви. Если тебе это слово знакомо.

Влюбляет она в себя. Это надо Пузаковым быть, чтобы этого не видеть и не понимать. С такой психологией и французская фамилия не поможет суперлюбовником стать.

Поэтому и эта глава заканчивается мыслью: «Стоит ли идти с такой философичной?». На самом деле чего с ней ходит, если сразу не отдалась? Замучает разговорами. И смысла никакого.

Володя, остынь. Ты идешь за кедром, который звенит. А не девушку соблазнять.

вернуться

10

Культ «Анастасии» соответствует критериям религиозных тоталитарных групп принятым в мире. Сектантское мышление, т. е. деление на белых (мы) и плохих (они) является одним из этих восьми критериев. См. Р. Дж. Лифтон. «Реформирование мышления и психология тотализма» (Lifton, R. J. Thought Reform and the Psychology of Totalism, 1961). Желающие более подробно познакомиться с этими критериями могут посмотреть краткую выдержку из Лифтона в приложении 3.

вернуться

11

Правоверные анастасийцы почему-то уверены, что изображенная красавица на обложках — подлинная Анастасия. Однако внимательный читатель, присмотревшись к обложке, обратит внимание, что на фотографии изображена девушка с крашеными под блондинку волосами (корни волос — темные), веки подведены карандашом, ресницы наращены, губы покрыты толстым слоем помады, щеки спрятаны под тональным кремом. Тем не менее, Мегре утверждает, что Анастасия макияжем не пользуется, да и где взять косметику в глухой тайге? (За консультацию по фотографии спасибо студенткам нашего факультета!). Кстати, на фотографиях для зарубежных изданий совсем другое изображение. С другим макияжем, другим поворотом головы… А ведь Мегре с собой фотоаппарата не брал. Что же на это могут ответить анастасийцы: «Просто литовские и какие там ещё издатели решили поместить то, что им больше подходит. Если в контракте с Мегре это оговорено — то и проблем нет. Кстати польские обложки второй и третьей книг абсолютно отличаются от русских. Ну кто в Польше будет интересоваться книгой с православным крестом на обложке? Это абсолютно обычная практика». Как же так? Какая из анастасий настоящая? Русская, польская, литовская? А использование православного креста на обложках в России и не использование его в Польше? — это же обычный коммерческий расчет не имеющий никакого духовного значения. И о какой духовности может тогда идти речь?