— Ну, что ж… у каждого барона своя фантазия, — заметил Тартарен, не скрывая иронии.

— Что вы хотели этим сказать? — сухо спросил Мюнхаузен.

— Да, ничего… просто я вспомнил французскую поговорку.

— Нет, не просто вы вспомнили эту поговорку. Я настаиваю, чтобы вы говорили со мной без намёков.

— Если вы так настаиваете, я вам скажу всю правду.

— Да… интересно что скажете? — высокомерно спросил Мюнхаузен, постукивая каблуком.

Тартарен с наивной откровенностью ребёнка, добродушно улыбаясь, неожиданно выпалил:

— Барон, вы лжёте.

— Это что: цитата из «Скупого рыцаря»?

— Нет, это цитата из самого Тартарена!

— Защищайтесь! — вспыхнул Мюнхаузен.

— Дуэль?! Я к вашим услугам, милостивый государь. Но только на шпагах, на шпагах, а не на шпильках!

Благоразумие покинуло обоих. Мюнхаузен не переносил никакого подозрения во лжи, даже намёка на то, что он мог солгать. И барон тотчас выхватил шпагу из ножен.

Любимец Тараскона, несмотря на свой мягкий характер, иногда взрывался. Сказывался южный темперамент. Это случилось и на сей раз.

На лестнице звенели шпаги. Трудно было предвидеть, что толстяк проявит такую ловкость. Оказывается, знаменитый охотник за фуражками, невзирая на свои сто десять килограммов, прекрасно фехтовал. Но Мюнхаузен ему тоже не уступал.

То и дело на лестнице раздавались их возгласы: «Удар!.. Мимо!..» Но всё-таки Мюнхаузену удалось остриём шпаги подцепить малиновую феску Тартарена.

— Отдайте феску! — завопил любимец Тараскона. — Я не могу фехтовать с открытой головой. Здесь сквозняк! Меня продует!

— Прошу, — галантно откликнулся Мюнхаузен и протянул шпагу.

Тартарен снял с острия свою любимую феску с кисточкой, надел на голову. Заметно было, что толстяк устал. Он еле дышал.

— Как же так? Нарушение традиций.

— Каких традиций? — спросил Мюнхаузен, нахмурив брови.

— Дуэль без секундантов?! Я требую…

— Пожалуйста, — перебил его Мюнхаузен, посмеиваясь. — Пусть наша кают-компания… все знаменитые капитаны будут нашими секундантами!

Он с шумом распахнул дверь в библиотеку и широким жестом пригласил своего противника войти первым. Тартарен юркнул в прихожую. Вдогонку летели насмешливые слова.

— Дик! Занесите в журнал точное время гибели любимца Тараскона!

Мюнхаузен не успел ещё затворить за собой двери, как к нему подбежал Тартарен и взволнованно прошептал, забыв всё, что было между ними на лестнице:

— Дорогой Карл, там темно… в кают-компании никого нет, милый Фридрих!.. Пусто, мой друг Иероним!.. Увы! Ни медам, ни месье, не говоря уже о знаменитых капитанах.

— Неужели? — растерялся Мюнхаузен. — Что же делать?

— Одну минуточку, я только спущусь вниз за вещами.

— Я вам помогу.

Они вышли на лестницу и не торопясь спустились на второй этаж. Там был свален багаж толстяка.

— Видимо, дана команда — «свистать всех…» — в раздумье промолвил Мюнхаузен.

— Но куда? — задал вопрос Тартарен.

Взяв саквояж, рюкзак и коллекцию оружия, они молча вернулись на третий этаж, вошли в библиотеку, зажгли свечи в медном канделябре.

— Пардон… Кажется, под глобусом спрятан наш вахтенный журнал, — радостно сообщил Тартарен.

— Прочтите последнюю запись.

Тартарен, подняв глобус, взял журнал, перелистал и, остановившись на последней записи Дика Сэнда, быстро прочитал её про себя.

— Оказывается, наши друзья, — возбуждённо заговорил Тартарен, — отправились на Аляску! В начало прошлого века.

— А куда именно?

— Остров Ситха. Ново-Архангельск.

— Зачем?

Тартарен снова уткнулся в страницы вахтенного журнала, пододвинув ближе канделябр с горящими свечами… Мюнхаузен в нетерпении ожидал ответа на свой вопрос, но знаменитый охотник за фуражками, многозначительно прищёлкивая языком, загадочно восклицал:

— О-о!.. Гм-мм… Ага!.. Так-так… А-а…

Наконец Мюнхаузен не выдержал и нервно крикнул:

— Что вы там причмокиваете? Скажите что-нибудь членораздельно! Зачем они поехали?

Тартарен торжественно заявил:

— Для того, мой друг Карл Фридрих Иероним Мюнхаузен…

— Нельзя ли покороче на этот раз?

— …чтобы раскрыть тайну королевского корсара!.. — закончил Тартарен с таким победоносным видом, как будто бы он только что сам захватил пиратский корабль.

Мюнхаузен взял журнал и торопливо пробежал глазами подробную запись Дика Сэнда о свидании Барбера с первым лордом Адмиралтейства…

— Как вы быстро читаете! — удивился Тартарен.

— А ведь это… кто как умеет, — заносчиво произнёс Мюнхаузен. — Одни читают по слогам. Другие, теряя драгоценное время, шевелят губами. Третьи останавливаются после каждой фразы, чтобы уловить смысл. А я читаю глазами, схватывая разом всю страницу, и поэтому, к примеру говоря, я прочёл «Божественную комедию» Данте и всего Шекспира, включая его сонеты, за минут двадцать — не больше!..

— Так вы, наверно, ничего и не помните.

— Наоборот! Всё — до единой строчки!..

— Что-то мне не верится.

— Пожалуйста. — И Мюнхаузен с пафосом начал: — «Быть иль не быть?.. Вот в чём вопрос!..»

— Ну, хорошо. Верю, верю. Нам надо решить другое: ехать или не ехать? Вот в чём вопрос!.. Ведь наши друзья могли потерпеть бедствие?.. Им грозит опасность… встреча с корсаром!

— Ехать или не ехать — это не вопрос! — решительно заявил Мюнхаузен. — Несомненно ехать! Нет, лететь!

— Мерси… Опять утки и какой-нибудь циклон или антициклон!..

— Не волнуйтесь, Тартарен. Я предлагаю свой бриг «Леденец», хорошо известный всем полярным мореплавателям.

— А он не растает? — опасливо спросил гроза львов.

— Мы же с вами собираемся не в тропики, насколько я понимаю в синих морских картах. Взгляните.

— Откуда вы взяли карту?

— Она была приложена к вахтенному журналу. Вот отмечен маршрут и порт назначения.

— Плывём! Сейчас же, — крикнул Тартарен, вскочив с кресла.

— Эй! На «Леденце»! — скомандовал Мюнхаузен.

— Есть на «Леденце»! — ответил вахтенный.

— Пришвартоваться к читальному залу!..

— Есть пришвартоваться!..

— Следуйте за мной, Тартарен. Прошу!.. — и, пропустив охотника за фуражками вперёд, погасив свечи в медном канделябре, скомандовал: — Лететь!..

Но его тут же испуганно перебил Тартарен:

— Лететь?..

— На всех парусах! — воскликнул Мюнхаузен.

— Есть на всех парусах! — отозвался вахтенный.

В полумраке кают-компании слегка встрепенулись светлые шторы. В призрачном свете луны казалось, что это паруса…

Линии горизонта не было видно. Облака утопали в Тихом океане, кипевшем белой пеной. Бриг «Леденец» летел на всех парусах, украшенных фамильным гербом Мюнхаузена, и казался игрушечным корабликом посреди океанских просторов.

«Леденец» дрейфовал. А истинный курс при дрейфе никогда не совпадает с намеченным курсом судна. Пришлось немедленно определять местоположение брига. Плавать вслепую было опасно. Вдали был виден какой-то остров, но не было никакой уверенности, что это и есть Ситха.

По крюйс-пеленгу штурман засёк на морской карте местоположение «Леденца». Каково же было огорчение Мюнхаузена и Тартарена, когда выяснилось, что бриг находится на траверзе островов королевы Шарлотты. Это оказалось южнее острова Ситха, расположенного под 57-м градусом северной широты.

Не теряя времени, произвели на морской карте прокладку пути и, воспользовавшись попутным зюйд-остом, пошли курсом на Ситху.

С капитанского мостика хорошо видны были береговые горы тихоокеанской горной системы.

На подходе к Ново-Архангельску друзья, вооружившись зрительными трубами, вели наблюдение.

Чёрные дымы пожарищ клубились над столицей Русской Америки.

Открылась страшная картина. Горели дома, склады, крепость. Доносился гул пушек, мушкетная стрельба.

Какие-то люди в одеждах индейских воинов шли в атаку.

Мюнхаузен и Тартарен тревожно переглянулись.