– Что здесь происходит? Что случилось? – строго спросила она.

– Лампа упала со стола и разбилась, – сказала я, выходя из комнаты.

– Что… а почему ты так разоделась?

– Я хотела посмотреть, как я выглядела бы, если бы мне разрешили пойти на торжество, как и всем остальным девочкам в моем возрасте, – ответила я.

– Глупости.

Она подозрительно стала осматривать комнату и замерла, увидев открытое окно.

– Почему окно распахнуто?

– Мне было жарко, – сказала я.

– К тебе слетится вся мошкара.

Эмили прошла вперед, но я бросилась к окну, и первой очутилась возле него. Затем, опустив взгляд, я увидела, что Нильс проскользнул под кровать. Эмили все еще стояла посреди комнаты, с интересом оглядывая меня.

– Папа не захотел, чтобы ты пошла на вечер, и, конечно, он бы не захотел, чтобы ты наряжалась. Сними эту глупую одежду, – приказала она.

– Это не глупая одежда.

– Но глупо ее носить в твоей комнате, не так ли? Ну? – сказала она, видя, что я не реагирую.

– Да, наверное, да. – Сказала я.

– Тогда сними ее и убери.

Эмили сложила руки на своей маленькой груди и расправила плечи. Я поняла, что она не уйдет отсюда, пока я не выполню то, что она потребовала. Поэтому я подошла к зеркалу и расстегнула платье. Я стянула его. Потом сняла мамино ожерелье и браслет и сложила их в шкатулку на туалетном столике. После того как я повесила свое платье на вешалку, Эмили расслабилась.

– Так-то лучше, – сказала она. – Вместо того, чтобы заниматься этими глупостями, ты бы лучше молилась и выпрашивала прощение за свои деяния.

Я стояла в одном белье, ожидая, когда она уйдет, но Эмили продолжала разглядывать меня.

– Тебе следует задуматься о себе, – сказала она. – Думая о том, каких действий от меня ждет Господь, я решила, Он хочет, чтобы я тебе помогала. Я дам тебе молитвы и покажу раздел в Библии для постоянного чтения и, если ты поступишь так, как я сказала, возможно, спасешься. Ты сделаешь это?

Я поняла, что согласие – единственный способ выпроводить Эмили из комнаты.

– Да, Эмили.

– Хорошо. Встань на колени, – приказала она.

– Сейчас?

– Другого времени не будет, – отчеканила она. – На колени, – повторила она, указывая на пол. Я повиновалась, встав радом с кроватью. Эмили вытащила полоску бумаги из кармана и сунула его мне. – Читай и молись, – приказала она. Я медленно взяла листок. Это был пятьдесят первый псалом, самый длинный. Я тяжело вздохнула и, не споря с ней, начала:

– Сжалься надо мной, О Господи…

Когда я закончила. Эмили, довольно закивала:

– Произноси это перед сном каждую ночь, – сказала она. – Поняла?

– Да, Эмили.

Я с облегчением вздохнула, когда она ушла. В тот момент, когда закрылась дверь, Нильс выскользнул из-под кровати.

– Ну, дела, – сказал он, вставая, – не думал, что она настолько тронулась.

– Бывает и хуже, Нильс, – сказала я. И в этот момент мы оба осознали, что я стою в одном белье. Взгляд Нильса смягчился. Он начал потихоньку приближаться ко мне, я не отвернулась и не бросилась за халатом. Когда между нами остался один дюйм, Нильс взял меня за руку.

– Ты такая красивая, – прошептал он.

Я позволила Нильсу поцеловать меня и сильнее прижала свои губы к его губам. Кончики пальцев его правой руки легонько коснулись левой груди. Мне хотелось крикнуть: «нет, нет!», не позволить нам зайти дальше, совершить что-то такое, что укрепит в Эмили веру в то, что я – зло. Но желание подавило мой разум и вырвалось стоном наслаждения. Мои руки говорили за меня, притянув Нильса ближе так, что я могла целовать его снова и снова. Его руки обнимали и гладили меня по плечам, потом его пальцы нащупали застежку. Я вцепилась в него, прижав свою щеку к его колотящемуся сердцу. Он не решался, и я, подняв на него глаза, одним взглядом сказала: «да». Я почувствовала, что застежка расстегнута и бюстгалтер освободил мою грудь. Мы сели на кровать, и Нильс начал покрывать поцелуями мою обнаженную грудь. Все мое сопротивление испарилось. Я позволила ему увлечь меня на подушку. Я закрыла глаза и ощутила, как его губы от груди двинулись вниз. Я чувствовала животом его горячее дыхание.

– Лилиан, – шептал он. – Я люблю тебя. Я так тебя люблю.

Я прижала свои руки к его лицу и притянула его так, чтобы губы наши снова слились. Руки Нильса продолжали ласкать мою грудь.

– Нильс, нам лучше остановиться, пока не поздно.

– Хорошо, – пообещал он, но не остановился, и я не оттолкнула его.

– Нильс, с тобой было что-либо подобное раньше? – спросила я.

– Нет.

– Тогда как же мы узнаем, когда надо остановиться? – спросила я. Он так увлекся, что не ответил, но я знала, что если не напомню ему об этом еще раз, то мы точно зайдем слишком далеко. – Нильс, пожалуйста, как же мы узнаем, когда надо остановиться?

– Мы узнаем, – пообещал он и еще крепче поцеловал меня. Я почувствовала движение его руки между нашими животами, а когда его пальцы достигли лобка, вызвали почти шоковую волну возбуждения, пронзившую мое тело так, что я подпрыгнула.

– Нет, Нильс, – сказала я, отталкивая его, собрав для этого все оставшиеся силы. – Если мы это сделаем, мы не сможем остановиться.

Он опустил голову и, глубоко вздохнув, кивнул.

– Ты права, – сказал он и повернулся. Я увидела выпуклость на его брюках.

– Болит, Нильс? – спросила я.

– Что?

Он проследил направление моего взгляда и быстро сел.

– О, нет, – сказал он, краснея. – Со мной все в порядке, но я, пожалуй, пойду. Не знаю, будет ли хорошо, если я еще побуду здесь немного, – признался он. Нильс быстро встал и пригладил волосы, избегая моего взгляда. Он подошел к окну.

– В любом случае мне лучше вернуться.

Я завернулась в одеяло и подошла к нему. Я прижималась щекой к его плечу, и он поцеловал мои волосы.

– Я рада, что ты пришел, Нильс.

– Я тоже.

– Будь осторожен, спускаясь с крыши. Здесь очень высоко.

– Эй, я же профессор лазания по деревьям, не так ли?

– Да, я помню, – сказала я, смеясь, – это практически первое, что ты мне сообщил в тот первый день, когда мы вместе возвращались из школы – ты хвастался, что залез на дерево.

– И заберусь на самую высокую гору или дерево, чтобы быть с тобой, Лилиан, – поклялся он.

Мы поцеловались, потом Нильс залез на подоконник и спустился на крышу. Он некоторое время еще был виден в окне, а затем исчез во мраке. Я слушала, как Нильс бежит по крыше.

– Спокойной ночи, – прошептала я.

– Спокойной ночи, – услышала я его шепот в ответ и затем закрыла окно.

Чарлз Слоуп первый обнаружил Нильса на следующее утро, лежавшего на земле возле дома со сломанной шеей.

Глава 10

В моей жизни одни несчастья

Утром меня разбудили крики. Я узнала голос Тотти и услышала, как Чарлз Слоуп зовет на помощь. Я накинула халат и одела шлепанцы. Суматоха на улице продолжалась, поэтому, не обращая внимания на папин приказ, я вышла из комнаты. Я поспешила к лестнице, ведущей в прихожую. Все метались по дому, как перепуганные куры. Я увидела, как Вера, метнувшись через фойе, понесла одеяло. Я окликнула ее, но она не услышала меня, и я начала спускаться по лестнице.

– Куда ты идешь? – заорала Эмили за моей спиной, выйдя из своей комнаты.

– Случилось что-то ужасное. Я должна узнать что там, – объяснила я.

– Папа сказал, что тебе нельзя выходить из комнаты. Убирайся назад! – приказала она и ткнула своим длинным костлявым указательным пальцем в сторону моей двери. Не обращая на нее внимания, я продолжала спускаться по ступенькам. – Папа запретил тебе покидать комнату. Убирайся назад! – заорала она. Но я уже шла через фойе к входной двери.

Я хотела бы вернуться назад, я хотела бы никогда не покидать своей комнаты, никогда не выходить из дома и никого не видеть. Не успела я дойти до входной двери, как сердце мое защемило. Казалось, я проглотила куриное перо, и оно плавало внутри меня, временами покалывая. Кое-как мне удалось выйти за дверь, спуститься с крыльца и, обойдя дом, я увидела Чарлза, Веру и Тотти и еще двух рабочих, смотревших на тело, уже накрытое одеялом. Я пригляделась и узнала ботинки, которые были не прикрыты. Мои ноги ослабли и стали ватными. Я посмотрела наверх и увидела раскачивающуюся сломанную водосточную трубу; я закричала и упала на лужайку.