– Мягко говоря. В тот день в студии, когда Софи была в подвенечном платье, я просто обалдел. Никогда в жизни не видел такой красоты. Она походила на ангела. Я люблю ее. Она единственная, кого я буду любить всю жизнь.

Мона сочувственно посмотрела на брата. О, заблуждения юности!

– Тем не менее не стоит так вести себя, – мягко сказала она. – Если Софи относится к тем девушкам, которых интересуют только деньги, то в любом случае тебе за ней не угнаться. Но я сомневаюсь, что она меркантильна. Как она относится к тебе?

– Говорит, что любит, – растерянно ответил Эван.

– Тогда почему бы тебе не довериться ей?

– Я доверяю ей, но все равно чувствую себя не в своей тарелке. Если бы только ты все поняла и дала мне денег…

– Нет, – твердо сказала Мона. – Они должны обеспечить твое будущее. И я не сошла с ума, чтобы позволить тебе при первом же увлечении пустить их по ветру.

– Мне уже почти девятнадцать. И я достаточно взрослый, дабы получить то, что мне причитается.

– Условия завещания этого не предусматривают.

– Да черт с ним!

У Моны еще мучительнее разболелась голова. Если бы только братец заткнулся!

– Еще есть чай? – спросила она, поворачиваясь к плите.

– Не уходи от ответа. Пришло время все расставить по местам. – Схватив сестру за руку, Эван развернул ее лицом к себе.

Вспыхнув, она резко высвободила руку.

– Перестань давить на меня. Я уже не раз говорила: деньги останутся там, где им и надлежит быть, пока ты не вырастешь. И это мое последнее слово!

– А я не все сказал. И не думай, что тебе удастся манипулировать мною. Ты еще пожалеешь, несчастная!

– Ох, Эван, прошу тебя, не изъясняйся, как персонаж из плохой мелодрамы. Меня это не трогает, разве что смешит.

– Да это все, что тебе остается! Ты понятия не имеешь о настоящих чувствах. Но ты еще поймешь, как ошибалась.

Он вылетел из дома, захлопнув входную дверь с таким грохотом, что все в доме задребезжало.

10

Вечером, уютно примостившись на диване рядом с Арни, Мона рассказала ему историю с братом.

– Понять не могу, – вздохнула она, – почему я обвиняла тебя в плохом отношении к Софи. У меня самой с Эваном все пошло кувырком. Твоя красавица тоже таким же образом вылетела из дому?

– Не-е-т… Это могло бы испортить ей прическу. Да и вообще моя девочка умненькая.

– С тех пор, как она стала моделью, из твоих уст это первый комплимент в ее адрес.

– Ну, как сказать… – Смутившись, он переменил тему: – Налить еще вина?

– Пару капель. Знаешь, не будь так рано, я бы поклялась, что у дома остановилась машина Эвана.

– Так и есть, – расстроенно закивал он. – У нее специфический звук, и теперь-то уж я его знаю – наслушался за те вечера, что стоял у окна, дожидаясь Софи.

– Ну и как ты намерен вести себя сейчас?

Арни усмехнулся.

– Не беспокойся. Я прекрасно понимаю, что должен сдерживаться. – Он обнял Мону. – Думаю, что усвоил урок, который ты преподала мне.

– Какой именно?

– Что события должны течь своим чередом и не стоит мешать им, – с ноткой самоиронии сказал он. – Теперь я совсем другой. По дому хожу на цыпочках, полный опасений, а когда дочь обращается ко мне, стою по стойке «смирно». Если ей удается выделить мне десять минут из своего напряженного расписания, я полон благодарности. В общем, усвоил разницу между допустимым проявлением внимания и недопустимым вмешательством в личную жизнь.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи! Может, и я смогу наладить отношения с Эваном.

– Допустимое внимание выражается в словах: «Могу ли я покорнейше осведомиться, во сколько вы сегодня соблаговолите принимать пищу и когда мне приступить к ее приготовлению?» Или же: «Когда прикажете разбудить вас утром и позволите ли мне отвезти вас на работу?» А вот вопрос: «Куда ты идешь и когда будешь дома?» – это уже беспардонное вмешательство.

Шутливое разъяснение рассмешило Мону, но она чувствовала, что Арни серьезно относится к своим взаимоотношениям с дочерью, и это обрадовало ее. Если он и в самом деле понял, насколько деликатно надо обращаться к Софи, у них все наладится.

– У тебя прямо-таки научный подход к решению семейных проблем.

– Нет, ничего ты не поняла. – И улыбнулся: – Все дело в тебе. Ты многому научила меня. Твоими стараниями все наладилось. – Арни притянул ее к себе. – Голубки вот-вот появятся, – так что дай-ка я быстрее поцелую тебя.

Звук поворачивающегося в дверях ключа заставил их отодвинуться друг от друга. Из холла донеслись веселые голоса, и вот уже в комнату входят с сияющими глазами Эван и Софи, держась за руки. Кинувшись к отцу, дочь оказалась в его объятиях.

– Ох, папа, я так счастлива! – восторженно воскликнула она.

– Вот и прекрасно, дорогая. По какому поводу? Новый заказ?

– Нет, куда лучше. Я стала невестой.

Арни оцепенел.

– Что ты сказала?

– Мы с Эваном решили пожениться. Сегодня днем он сделал мне предложение и по случаю помолвки преподнес очень красивое кольцо. Посмотри.

Подняв левую руку, она продемонстрировала украшение. Несколько секунд Арни не сводил с кольца глаз, затем сухо сказал:

– Сними его.

– Папа? – отпрянула Софи, пораженная резкой сменой интонации.

– Сними немедленно. И ради бога, забудь о помолвке. Тебе всего шестнадцать лет!

– Я люблю его! – закричала Софи. – И хочу выйти замуж.

– Только через мой труп.

– Тебе не удастся остановить меня, – не сдавалась дочь.

Не собирался уступать и отец.

– Остановлю, пусть даже придется держать тебя под замком, пока ты не образумишься.

– Дорогой, пожалуйста, успокойся, – взмолилась Мона. Она была готова заплакать от отчаяния, видя, что здравомыслие, обретенное с таким трудом, покинуло Арни в критическую минуту. Перед ней снова был властный глава семейства, который так ничего и не усвоил.

Он повернулся к Моне.

– Только не говори, что ты оправдываешь Софи. Почему бы тебе не объяснить моей пустоголовой дочке, что происходит с девчонками, которые выходят замуж в шестнадцать лет?

– Потому что ты никому не даешь и слова сказать! – вспылила Мона. – Я поражена не меньше тебя, но так вести себя нельзя.

– Тогда объясни мне, как бы ты вела себя на моем месте. Ведь эта девчонка, не по заслугам щедро наделенная природой, решила, что может позволить себе вытворять любые глупости и все сойдет ей с рук.

Прежде чем Мона успела ответить, он снова повернулся к дочери.

– Я тебе сказал, сними кольцо!

– Не сниму. Оно мое. И я не обязана подчиняться тебе.

– Черта с два ты не обязана!

– Не смейте с ней так разговаривать! – вмешался Эван.

Похоже, Арни только сейчас обратил внимание на его присутствие.

– Мне стоило бы догадаться, что именно ты станешь источником всех неприятностей. Твое появление с самого начала было какой-то нелепостью. Что ты собой представляешь? С чего ты взял, что имеешь право жениться на моей дочери? Студентик, который еще не завершил образования. На что ты собираешься жить – или ты не утруждаешь себя столь банальными мыслями?

– Я зарабатываю достаточно для нас обоих! – с вызовом бросила Софи.

– Значит, ты собираешься жить за счет своей жены? – потребовал Арни ответа от Эвана тоном, полным презрения.

– В этом нет необходимости, – последовал самонадеянный ответ. – У меня есть свои средства. И проценты с них.

– Ну как же – четыре цента в неделю!

– Куда больше, – обиделся парень. – Почему бы вам не спросить у Моны, сколько у меня на счету? Она мой опекун.

Под жестким взглядом Арни та покраснела.

– Два года назад отец оставил Эвану тридцать тысяч долларов. И на эту сумму нарастают проценты.

– Но ведь ты не собираешься вручить ему эти деньги, чтобы он их растранжирил?

– Пока нет.

– Когда я женюсь, ей ничего иного не останется! – выкрикнул Эван.

– Так что нас ничто не остановит, – добавила Софи.