— Я должна освободить Лару. У меня перед ней обязательства. И перед собой обязательства тоже…

Она меня переспорила, и я сдался, когда мы, следуя за «Рейнж Ровером» Мартина, почти добрались до места — офиса одной из фирм в центре Гатчины.

— Черт с тобой! Но не надейся, пожалуйста, что у меня будет время прикрывать твою задницу.

— О своей позаботься! — оставила за собой последнее слово Алина и, довольная, начала ковыряться с магнитолой, стараясь поймать ускользающие из эфира радиостанции. Мы были уже в полусотне километров от Питера…

Одиннадцать человек. Я — двенадцатый. И Алина…

— Сборная команда, — пожаловался Мартин, когда мы прошли в офис и, завернув в не уютную комнатку для секьюрити, увидели на трех мониторах три ракурса конференц-зала. За длинным столом для совещаний занимали места совершенно различные по одежде и по возрасту люди. Вон совсем юная девочка в коротенькой юбочке. А вон старичок в темных очках и строгом костюме-тройке…

— Старичок-боровичок, — пробормотал я.

— Ты, наверное, про Джошуа Дарфина. — Мартин положил руку мне на плечо. — Старый, побитый пулями флибустьер. Воевал еще в Конго в составе Иностранного легиона. Конечно, с вами он не пойдет, но добрым советом поможет всегда.

…Мой добрый знакомый Джон, одетый столь же небрежно, как и вчера в «Катастрофе». Рядом с ним две вчерашние «манекенщицы». С одной из них о чем-то болтает Алина. Раз, два, три… Альберт носовым платком протирает стекла очков… восемь, девять… Олег обнаружил одну из камер слежения, уткнулся в нее физиономией. Доволен жизнью на все сто процентов, кривляется, будто клоун. На черно-белом экране монитора дергается его дебильная рожа… Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать. Все. Пятнадцать плюс я и Мартин. Семнадцать человек…

— Сборная команда, — повторил англичанин. — Совершенно несыгранная, но полностью состоит из «фантомов». Кроме тебя и Алины. Зачем ты тащишь ее с собой?

— Что делать? Я не в силах с ней спорить. И она никогда не простит мне, если не возьму ее сегодня с собой.

— Жалко. Погибнет.

— Она все равно должна была быть ликвидирована. Если б не я…

— Нет. Если б не я, Слава… — Мартин отключил мониторы. — Если б не я, то вас обоих давно бы глодали черви. Кое-кто очень спешил от вас избавиться уже в самом начале. Но я настоял на том, чтобы мне дали время за вами понаблюдать. И не ошибся. Теперь мы в одной упряжке. Я генеральный директор, ты — исполнительный. Пошли, нас заждались наши сотрудники. Пора открывать совещание.

Одиннадцать человек. Двенадцатый — я. И Алина. В сумме — тринадцать. О проклятье, чертова дюжина!..

Мы с Мартином заняли места во главе стола. Я устроился в высоком офисном кресле. Он остался стоять, изучая взглядом всех собравшихся в конференц-зале.

— Well, — произнес наконец. — I'm glad to see everybody. Это Персиваль Голоблад. Он ваш сержант. Вы его рядовые. Начнем со знакомства. Всем вам присвоены номера, и вы их знаете. Сегодня во время проведения операции никаких имен, никаких кличек. Лишь номера. — Я удивился, неожиданно для себя обнаружив, что Мартин умеет говорить без акцента. Идеальный английский, который можно услышать в Оксфорде, в Кембридже, в Сити. Ни тени кокни или аустрэлиан. Хоть сейчас на БиБиСи. И чего же мы мучались все это время, общаясь по-русски? — Номер первый. — Мартин, представляя меня, кивнул в мою сторону. — Его вы еще услышите. Номер второй. — Из-за стола поднялся Альберт. — Номер третий. — Симпатичная девушка в коротенькой юбочке. — Номер четвертый…

Всего одиннадцать человек. Я — двенадцатый. Алина, черт бы ее побрал, — тринадцатая. И еще четверо в конференц-зале — те, кто не пойдут на базу, но будут рядом. Мартин — генеральный директор; старик-флибустьер Джошуа Дарфин — консультант, который всегда поможет добрым советом; флегматичный полный мужчина, похожий на Уинстона Черчилля — специалист по связи; седая дама с хищным лицом — врач.

Мартин подсоединил ноутбук к большому плазменному дисплею, установленному на высоком штативе у него за спиной. На экране высветился план местности — село Рождествено, Киевское шоссе, река Оредеж. И отделенная от крайних домов Рождествена двухсотметровой полоской леса база в виде пятиугольника, одна из сторон которого опирается на берег реки. База занимает участок земли площадью примерно в сорок пять соток. К ней от Киевского шоссе ведет извилистая грунтовка, которой пользуются лишь обитатели базы и их гости.

— Мелковато, — заметил один из «фантомов», крепкий парень со сплющенным носом и внешностью рэкетира, кажется, номер шестой.

— Укрупненный план базы дам позже, — пообещал Мартин. — Сначала пройдемся по местности. «И повернулся ко мне. — Начинайте, сержант.

Я коснулся ладонью «мышки». Белая стрелочка скользнула по экрану дисплея и уткнулась в мост через Оредеж.

— Начнем вот отсюда, — негромко произнес я.

С идеальным акцентом. Такой услышишь разве что в Кембридже или в Сити. Хоть сейчас — диктором на БиБиСи.

И мне, и Мартину эта задача казалась просто хрестоматийной. Подобные нападения на охраняемые объекты отрабатывались во время сборов в тренировочных лагерях десятки и сотни раз. При этом инструкторы — теоретики диверсионной войны — старательно усложняли жизнь своих воспитанников разнообразными хитрыми изысками. Здесь же, в Рождествене, все было до идиотизма простым. Более того, скучным. Неинтересным…

База представляла собой трехэтажную коробку из кирпича, изначально лишенную внимания архитектора, а потому очень напоминающую типовой шестиквартирный дом с единственной входной дверью и небольшим крыльцом. Такими раньше застраивались захудалые районные центры российской глубинки. Кроме трех этажей коробка имела глубокий подвал, отведенный под мини-тюрьму для заложников и жилье для прислуги, и небольшой чердак, на котором, если верить плану, были оборудованы два пулеметных гнезда и несколько позиций для снайперов. Вплотную к дому прижималась большая пристройка — гараж, он же склад, он же бойлерная и автономная электростанция.

Помимо этих строений, на территории, обнесенной по периметру высокой кирпичной оградой, была оборудована вертолетная площадка — без вертолета, но зато с двумя гандбольными воротами; участок, засаженный старыми яблонями, оставшимися еще от прошлых хозяев этой земли; и пять наблюдательных вышек по углам ограды, удачно стилизованных под безвкусные архитектурные украшения в виде маленьких башенок с острыми крышами. Никто из непосвященных и не подумал бы, что в каждой из этих башенок могут легко укрыться два человека с гранатометами или крупнокалиберным станковым пулеметом.

На что не поскупился в свое время Хаджи, так это на три десятка камер слежения, снабженных чувствительными микрофонами и инфракрасными датчиками, камеры были обильно натыканы в лесу вокруг базы, вдоль реки и грунтовки. Миновать их и остаться незамеченным представлялось невыполнимой задачей. Для ментов или бандюг-дилетантов Рамаза. Но только не для меня.

Да и все остальное, казалось, не стоит выеденного яйца. Если бы не Лариса… Если хотя бы знать, где она будет в момент штурма! Но здесь приходилось полагаться лишь на счастливый случай и мою интуицию профи. Правда, освобождать заложников за всю карьеру мне ни разу не доводилось, но в свое время меня обучали и этому. В теории и на практике. Так что приобретенные знания и навыки было не вышибить из меня даже атомной бомбой.

Днем в Александровской мне хватило и пары часов, проведенных в «Рейнж Ровере» Мартина перед его ноутбуком, чтобы запомнить план базы и окружающей местности со всеми мельчайшими подробностями… Я пролистал на дисплее около сотни цветных фотографий, сделанных в том числе и со спутника, и самоуверенно заявил, что мне не надо никакой предварительной рекогносцировки.

— Как знаешь, — сказал мне на это Мартин. — А то доехали бы дотуда, прогулялись бы вдоль реки. У нас пока еще есть запас времени.

— Нет. Лучше потрачу этот запас на Салмана.