«Мартинссон слушает. Вы по какому вопросу?»

«Это Валландер. Ты лучше приходи сюда».

«Куда? К тебе в кабинет? Но ты же вроде выходной сегодня?»

«Я дома. Приезжай».

Похоже, Мартинссон уразумел, что дело важное. Больше он вопросов не задавал.

«Хорошо. Сейчас буду».

Весь остаток воскресного дня сотрудник технического отдела осматривал квартиру и составлял протокол. По молодости лет Мартинссон, который входил в группу Валландера, иной раз бывал небрежен и импульсивен. Но все же Валландеру нравилось работать с ним, не в последнюю очередь потому, что парень нередко выказывал изрядную проницательность. Когда Мартинссон и криминалист наконец ушли, Валландер кое-как привел в порядок дверь.

Большую часть ночи он лежал без сна, воображая, как надерет задницу этим ворам, если, конечно, сумеет их сцапать. А когда стало невмоготу сокрушаться по поводу утраты пластинок, принялся, уже безропотно, размышлять, что делать с отцом.

На рассвете Валландер встал, сварил кофе и разыскал страховой полис на квартиру. Сел в кухне за стол и, прихлебывая кофе, перечитал документ, злясь на тарабарский язык страховщиков. В конце концов швырнул полис на стол и пошел бриться. А когда порезал щеку, всерьез прикинул, не стоит ли сказаться больным, лечь в постель и с головой укрыться одеялом. Но мысль, что он будет торчать в квартире и не сможет поставить пластинку, была совершенно невыносима.

Сейчас, в полвосьмого, он, закрыв дверь, сидел за столом в кабинете. С натугой заставил себя наконец вновь стать полицейским и положил трубку на рычаг.

Телефон сразу же зазвонил. Эбба, из проходной.

- Ужасная история с этим взломом, - сказала она. - Они что, вправду унесли все твои пластинки?

- Оставили несколько, на семьдесят восемь оборотов. Может, хоть их послушаю нынче вечером. Если раздобуду патефон.

- Жуть какая-то.

- Ничего не попишешь. А что ты хотела?

- Тут один человек хочет непременно с тобой поговорить.

- По какому делу?

- У него кто-то пропал.

Валландер посмотрел на кучу протоколов на столе:

- А Сведберг не может им заняться?

- Сведберг выехал на отлов.

- На отлов?

- Ну, может, я неудачно выразилась. Он ловит бычка, который сбежал из усадьбы возле Марсвинсхольма, а теперь бегает по шоссе Е-14 и мешает движению.

- А что, дорожная полиция с ним не совладает? Это же их дело!

- Бьёрк послал Сведберга.

- Господи!

- Ну, так я направлю его к тебе? Человека, который пришел заявить о пропаже?

- Ладно, присылай, - кивнул Валландер.

Через минуту-другую в дверь постучали, причем так деликатно, что Валландер даже усомнился, вправду ли слышал стук. Но на всякий случай крикнул: «Заходите», и дверь тотчас отворилась.

Комиссар привык думать, что первое впечатление о человеке решает все.

В посетителе, который стоял на пороге, не было совершенно ничего примечательного. На вид лет тридцать пять. Темно-синий костюм, очки, коротко подстриженные светлые волосы.

Но кое-что все-таки бросалось в глаза.

Посетитель был явно очень встревожен. Судя по всему, не один Валландер ночью глаз не сомкнул.

Комиссар встал, протянул руку:

- Курт Валландер. Комиссар уголовной полиции.

- Роберт Окерблум, - представился посетитель. - Моя жена пропала.

Такой прямолинейности Валландер никак не ожидал.

- Давайте-ка начнем с самого начала, - сказал он. - Садитесь, пожалуйста. К сожалению, кресло не очень-то удобное. Левый подлокотник вечно отваливается. Но вы не обращайте внимания.

Окерблум сел в кресло.

И вдруг разрыдался, мучительно, отчаянно.

Валландер в растерянности стоял у стола. Ладно, подождем.

Через несколько минут посетитель успокоился. Утер глаза, высморкался.

- Извините меня, - сказал он. - Но с Луизой, наверное, что-то случилось. Она не могла просто так взять и исчезнуть.

- Хотите кофе? - спросил Валландер. - Можно и булочки заказать.

- Нет-нет, спасибо.

Валландер кивнул, открыл ящик стола и поискал блокнот. Он вел записи в обыкновенных школьных блокнотах, которые покупал на свои деньги. Так и не научился использовать разнообразные протокольные бланки, которые в огромном количестве рассылало Управление государственной полиции. У него даже мелькала мысль послать в «Свенск пулис» заметку с предложением, чтобы в эти бланки включили и готовые ответы.

- Начнем с вас, - сказал Валландер.

- Меня зовут Роберт Окерблум, - повторил посетитель. - Вместе с моей женой Луизой мы держим агентство по недвижимости.

Валландер записал. Знакомая контора, рядом с кинотеатром «Сага».

- У нас двое детей, - продолжал Окерблум, - четырех и семи лет. Девочки. Живем на Окарвеген, девятнадцать. Я здешний уроженец. Жена родом из Роннебю.

Он умолк, достал из внутреннего кармана фотографию и положил на стол перед Валландером. Женщина самой обыкновенной наружности. Улыбается фотографу. Снимали определенно в студии. Рассматривая лицо на фотографии, Валландер думал, что каким-то образом эта женщина и Роберт Окерблум очень под стать друг другу.

- Снимок сделан всего три месяца назад. Она выглядит именно так.

- И стало быть, она исчезла? - спросил Валландер.

- В пятницу она была в Сберегательном банке в Скурупе, завершала сделку о недвижимости. Потом собиралась посмотреть дом, который выставляют на продажу. Сам я после обеда был у нашего аудитора. Но прежде чем ехать домой, вернулся в контору. На автоответчике было Луизино сообщение, что к пяти она будет дома. Звонила она, по ее словам, в четверть четвертого. И после этого она исчезла.

Комиссар наморщил лоб. Сегодня понедельник. Значит, ее нет уже почти трое суток. Трое суток, а дома двое малышей.

Чутье подсказывало, что это не обычное исчезновение. Валландер знал, что большинство пропавших рано или поздно возвращаются и со временем все получает вполне естественное объяснение. Например, люди частенько забывали предупредить, что уезжают на несколько дней или на неделю. Но знал он и другое: детей женщины оставляют довольно редко. И вот это его встревожило.

Он кое-что записал в блокноте, потом спросил:

- Вы не стерли ее сообщение на автоответчике?

- Нет, - ответил Роберт Окерблум. - Только я как-то не подумал захватить кассету.

- С этим мы разберемся попозже. Известно, откуда она звонила?

- Из машины.

Валландер положил ручку на стол и посмотрел на посетителя. По всей видимости, он действительно искренне встревожен.

- Вы не нашли разумного объяснения ее отсутствию?

- Нет.

- Может, она загостилась у друзей?

- Нет.

- У родственников?

- Нет.

- И никакие другие варианты вам в голову не приходят?

- Нет.

- Надеюсь, вы не обидитесь, если я задам личный вопрос?

- Мы не ссорились. Вы ведь об этом хотели спросить?

Валландер кивнул:

- Да, об этом… Так вы говорите, она пропала в пятницу во второй половине дня. И все-таки к нам вы пришли только сегодня, три дня спустя.

- Я не мог собраться с духом, - сказал Окерблум.

Валландер посмотрел на него с удивлением.

- Пойти в полицию - значит признать, что случилось ужасное, - продолжал Окерблум. - Потому я и не мог собраться с духом.

Валландер медленно качнул головой. Он прекрасно понимал, что имеет в виду посетитель.

- Вы, конечно, ездили ее искать.

Роберт Окерблум кивнул.

- А что еще делали? - Валландер сделал пометку в блокноте.

- Молился Богу, - просто ответил Роберт Окерблум.

Валландер даже ручку выронил:

- Молились?

- Наша семья принадлежит к Методистской церкви. И вчера все прихожане вместе с пастором Туресоном молились, чтобы с Луизой не случилось ничего дурного.

Валландер почувствовал, как внутри что-то сжалось, но постарался ничем не выдать человеку в кресле свою тревогу.

Мать двоих детей, прихожанка независимой церкви, думал он. Не могла она просто так исчезнуть. Разве что в приступе умопомрачения. Или религиозных сомнений. Мать двоих детей в лес не пойдет и руки на себя не наложит. Конечно, и такое случается, но крайне редко.