В монотонно-ровное гудение моторов вдруг вплелись пулеметные очереди, короткие, явно пристрелочные, раздалось несколько длинных, за спиной, и в кабину потянуло тухлой гарью дымного пороха.
Леверлин показал Сварогу три пальца. Сварог глянул в окно. Черная полоса густого дыма дугой выгибалась к земле, и на конце ее алел истребитель. Работа Мары. Два других, смущенные столь профессиональной встречей, торопливо разомкнули строй, уходя в стороны, но вовсе не отказавшись от погони...
Справа показались еще два. Истребители обладали явным преимуществом в скорости, да и в маневренности, понятно, но ни один из четырех пока что не стрелял. Сварог спохватился, что не знает, сколько на каждом пулеметов, — но это опять-таки из разряда несущественных подробностей...
Леверлин с Шедарисом палили из бортовых пулеметов — в белый свет, как в копеечку. Сварог им не препятствовал — пусть считают себя при деле, чем меньше праздности в такой ситуации, тем лучше... Пулемет Мары изредка огрызался короткими очередями, но вся эта пальба, и умелая, и дилетантская, пропадала втуне — истребители держались на безопасном расстоянии. Какой у них запас хода? Радиус действия? Приказ? Они обязательно предпримут что-то, когда поймут, что вскоре придется поворачивать восвояси... или будут преследовать, пока не выжгут горючее, оставив каплю для посадки? Как-никак, в отличие от Сварога, они летят над официально дружественной территорией...
Оставалось одно — лететь в избранном направлении, каждый миг ожидая атаки. Мелькнула идея уходить на бреющем, но Сварог тут же отбросил ее, как волюнтаристскую — разрыв в скорости не так уж и велик, они его не потеряют, а вот расстреливать его сверху им будет даже удобнее...
Как всегда, подлости начались в самый неожиданный момент. Истребители вдруг рванулись к нему со всех сторон, со всем проворством и виражами, какие только позволяла конструкция. Сдвоенные желтые вспышки очередей тускло замерцали над тупорылыми капотами, пороховой дым тут же сносило ветром назад, так что они могли лупить длинными. Сварог всем телом ощущал, как содрогается тяжелая машина под ударами пуль, стекло справа — беззвучно за гулом моторов — разлетелось, осколки брызнули по кабине, все кинулись на пол, кроме Леверлина с Шедарисом, навалившихся всем телом на приклады пулеметов...
Сварог бросил самолет вниз. Маневр был далек от изящества и грациозности, остро ощущалось, как огромен и неуклюж этот патриарх авиации, способный лишь на самые примитивные пируэты. Но и лететь, как по ниточке, было нестерпимо, да и опасно. Еще один преследователь угодил под пулемет Мары — новый чадный шлейф потянулся к земле. Три оставшихся висели на хвосте. По кабине они больше не били, но фюзеляж содрогался от частых попаданий. Сварог не понял сначала, куда они так старательно метят, а потом догадался — когда самолет стал вдруг хуже слушаться рулей, а столбик бензина в стеклянной трубочке с ужасающей быстротой пополз вниз, вниз, вниз...
Они пробили бензобак. И задели тросы управления. Будет ли пожар? Судя по двум вспыхнувшим истребителям, будет, и скоро.
Сварог решительно повел самолет к земле, гася скорость. Истребители сгоряча проскочили вперед, возвращались по широкой дуге. Сбивая их с толку, Сварог резко отвернул с потерей высоты. Верхние ветки деревьев дернулись вверх, словно норовя выцарапать глаза. Уровень бензина падал, падал, падал. В пробоинах туго посвистывал ветер, земля летела навстречу, то и дело вздыбливаясь, кренясь, — это самолет мотался вправо-влево, неслись навстречу кроны деревьев, лес казался бесконечным, и уже крепко припахивало гарью. Сварог увидел испуганное лицо Делии, Паколета, обеими руками пытавшегося вцепиться в гладкий дощатый пол и обжигавшего пальцы о россыпи катавшихся по кабине горячих гильз. Краем глаза заметил алое пятно — промелькнувший наискосок истребитель.
И сосредоточился на одной цели — посадить машину. Глаза ломило от напряжения, он немигающим взглядом уставился вниз. И решительно сбросил газ, усмотрев обширную прогалину посреди темно-зеленых сосен, повел самолет туда.
Он должен, он обязан посадить машину так, чтобы все уцелели.
Винты из туманных дисков вновь стали лопастями, беспомощно дергавшимися в тщетных попытках совершить хотя бы один полный оборот, уцепиться за воздух. Рассекаемый ими воздух упруго гудел, Сварог отжал рычаги так резко, что в обычных условиях самолет камнем рухнул бы на верхушки сосен, но на борту был лар, и бомбардировщик шел вниз по отлогой кривой, и пулеметов больше не слышно, ни своих, ни чужих...
Вот теперь разрыв в скорости стал разительным. Истребители исчезли — заложили чересчур размашистый вираж и проскочили мимо. Правый мотор уже дымил вовсю. Толчок последовал такой, что Сварог едва не вылетел из кресла, — колеса коснулись земли. Лар обязан уцелеть при падении, но нигде не заповедано, что он обязан уцелеть с максимальным комфортом для своей драгоценной персоны... Сварога трясло и подбрасывало, но он, по крайней мере, сидел и мог цепляться за рычаги, вот другим пришлось худо, их перекатывало по полу, пока навстречу бежала заросшая земля. Наконец колесо угодило в яму. Самолет завалился на правый борт. Хрустнуло и отвалилось крыло с дымящимся мотором.
Самолет остановился. Сварог вскочил:
– Уходим, быстро! Мара, пулемет!
Пахло бензином, гарью, пороховым дымом. Правое крыло уже полыхало вовсю, и от него занимался фюзеляж. Сварог выхватил кинжал, разрезал кушак на ногах полковника, поднял его за шиворот, толкнул к двери. Показал на него пальцем Леверлину, чтобы присматривал.
Шедарис пытался извлечь из гнезда второй пулемет, но у него никак не получалось. Сварог подхватил свой топор, подтолкнул капрала к выходу, вышвырнув пинком мешок с боевыми пожитками Вольного Топора. Стоял у двери и смотрел, как они один за другим спрыгивают на землю и бегут что есть мочи. Выпустил Мару с пулеметом на плече, спрыгнул последним сам, пошатываясь после всей этой воздушной акробатики. Глянул вверх.
Над лесом показался истребитель — алая изящная игрушка, удивительно медленно, на взгляд привыкшего к другим скоростям Сварога, плывший над клочковатыми верхушками сосен.
– К лесу! — заорал Сварог.
Отобрал у Мары пулемет, задрал к небу тупорылое дуло и давил на спуск, пока не окутался клубами дыма. Очередь получилась неприцельной, но должный эффект возымела: истребитель шарахнулся вправо и ушел за лес как раз в тот момент, когда у Сварога кончились патроны.
Он с облегчением отшвырнул эту бандуру, вдвое длиннее и тяжелее обычных пехотных, от которой больше не предвиделось никакой пользы. Не спеша направился к лесу, где пряталась под деревьями его команда. Все бдительно косились на полковника, даже со связанными руками сохранявшего гордый и непреклонный вид.
– Ну, что вы скажете о моем искусстве водить самолет? — спросил Сварог не без капли тщеславия. — Даже колеса не подломил, садясь...
Слышно было, как где-то в отдалении кружат истребители. Бомбардировщик вовсю пылал, охваченный огнем от стеклянной кабины до кончика хвоста.
– Ты был великолепен, — сказала Мара голосом восторженной школьницы, серьезным до полной иронии.
– Вы тоже, — великодушно признал Сварог. — Ни одного обморока, и раненых не видно. Орлы вы у меня, орлицы и орлята...
На поляне идиллически догорал бомбардировщик. Громыхнули взорвавшиеся наконец бензобаки. Пленный полковник стал громко требовать, чтобы ему развязали и руки и дали меч — если, конечно, среди пленивших его (следовала гирлянда сочных эпитетов) и в самом деле есть дворяне, с которыми благородному графу не зазорно скрестить клинок. Сварог хмуро сказал Шедарису:
– Дай его сиятельству по шее. Но тактично, со всем уважением.
Шедарис тактично размахнулся раскрытой ладонью, но Леверлин перехватил его локоть:
– Командир, это все-таки пленный и дворянин!
– Тогда отставить, — кивнул Сварог капралу.
Шедарис угрюмо проворчал что-то насчет того, что он и графьев вешал на воротах и не обязательно за шею, но кулак убрал. Тем временем Сварог критически оценивал ситуацию: свободы у них было столько, что даже чересчур, а вот из средств передвижения оказались только собственные ноги. Была у них и карта, довольно подробная, — вот только они не представляли, где именно ухитрились приземлиться. Следовало продвигаться к ближайшим населенным пунктам, где найдутся продажные лошади, — а также полиция, солдаты и прочие прелести цивилизации. Таши работают мгновенно, а погода прекрасная, и вдобавок к переговорным камням уже, несомненно, дрыгают суставчатыми лапами все телеграфные башни — и сообщение опередит даже всадника, не говоря уж о пеших...