— Затем — полный корабль застывших, безмолвных, неподвижных людей, закончил за Хаулэнда Рэмзи. — Это величайшее изобретение всех времен.
И тут они заметили свидетельства недавнего сражения.
— Что здесь происходило?
— Кое-кто еще задумал сделать то же самое, что мы. Они называют себя бойцами Фронта свободы. Но известны, как грабители. Пытались овладеть кораблем в том варианте, который предлагал нам Мэллоу.
— Ну, что ж, каждый делает, что может, — сказал Рэмзи, входя в рубку.
Все трое бережно обходили сидевших и стоявших людей, пребывавших в состоянии полного покоя. С таким непривычным зрелищем трудно было свыкнуться.
— Где проф?
— Они с Хаффнером занимаются оружием этих людей. А вам надо быстрее приступить к управлению звездолетом. Скоро и Мэллоу будет здесь.
Хаулэнд снова подумал о том, что все происходящее гнусно и преступно, эта мысль дошла до самого его сердца и вызвала в нем боль. Обращаясь к Рэмзи и Ларсену, он сказал:
— Ровно двадцать четыре часа вирусы будут держать всех в параличе. На нас они не действуют, потому что мы привиты. Нам надо постараться не упустить время.
— Не беспокойся, Питер, — вернулся Рэндолф, он вытирал руки куском какой-то тряпки и улыбался. — Все идет прекрасно.
Ларсен занял место у коммуникационных приборов. Корабельный офицер по связи стоял рядом, как деревянный, под дулом оружия пирата, который замер в слегка согнутом положении, вероятно, приготовившись сесть. Хаулэнд знал, что все останутся в тех позах, в которых застыли, настигнутые вирусами. А потом легко выйдут из этого состояния и будут продолжать двигаться, говорить и видеть все вокруг, совершенно не подозревая, что они находились в глубоком оцепенении в течение целых земных суток.
Рэмзи с сосредоточенным выражением на лице приступил к работе с приборами управления, вкладывая в это трудное дело все свое мастерство и богатый опыт, приобретенный им за время службы в космическом военном флоте. Рэмзи прекрасно осознавал, что на нем лежит ответственность за жизни трех тысяч людей. Хаулэнд молил Бога, чтобы нервы не подвели Рэмзи, если он вдруг вспомнит о своей Стелле.
Оторвавшись на секунду от радиоаппаратуры, Ларсен посмотрел на всех и радостно сказал:
— Порядок! К нам приближается корабль. Молодец Терри — правильно рассчитал время. Его корабль, должно быть, сейчас находится в одном детекторном радиусе действия с «Посейдоном». Терри никогда не подводит!
Ларсен увеличил громкость радиоприемника.
Попав на принимающую волну «Посейдона», голос извне начал громко и авторитетно говорить:
— Хорошо управляете! Мы скоро будем рядом с вами. Повернитесь к нам главным стыковочным узлом. Оружие у нас наготове, на всякий случай, Марко.
Мы сейчас не должны допустить ни единой ошибки.
Глава 11
Марко! Это имя прогремело в рубке «Посейдона», как гром с ясного неба. Хаулэнд посмотрел на Рэндолфа. Маленький профессор медленно поднял руку, крепко сжав пальцы в кулак. А потом резко опустил ее вниз.
— Опять они, эти бандиты, — отключив связь, сказал Ларсен и взглянул на Рэндолфа. — Что им говорить, проф?
Хаффнер неожиданно засмеялся:
— Пусть идут к нам на борт. Как только они появятся, мы снова дунем в Стеллин свисток!
— Не вижу ничего хорошего, Вилли… — начал возражать Хаулэнд с раздражением.
Рэндолф энергично поддержал Хаулэнда:
— Ты сам не знаешь, что говоришь, Вилли. Если эти борцы за свободу увидят здесь повсюду замерших людей — что они тогда подумают? И потом они не смогут войти через стыковочный тамбур все вместе, а будут идти по одному. И, наконец, они оставят часть людей на борту своего корабля.
Улыбка с лица Хаффнера тут же исчезла:
— Что же нам тогда делать? Позволить им свободно здесь разгуливать? И забрать все? Увидеть…
Профессор Рэндолф направился к Сэмми Ларсену и, подойдя к нему, решительно сказал:
— Дай мне микрофон. Соедини меня с кораблем их Фронта свободы.
Ларсен выполнил то, что ему приказали. Все в рубке затихли в напряженном ожидании.
Вскоре снова загремел тот же самый густой, уверенный, ненавистный голос:
— Поторапливайтесь, Марко. Мы уже почти рядом с вами. Включи видеокамеру и дай взглянуть на нашу победу.
Рэндолф быстро замахал рукой, чтобы Ларсен этого не делал, но Сэмми и не думал включать экраны. Профессор взял ручной микрофон и, как будто он выступал на послеобеденном семинаре у себя на факультете, спокойно сказал:
— Говорит звездолет «Посейдон». Эй, вы там, бандиты, слушайте сюда.
Вам лучше всего поскорее убраться. Всякая попытка вооруженного наскока с вашей стороны бессмысленна. Быстрее уносите ноги! Сюда приближается космический военный крейсер. Да, и еще — вашего человека Марко мы убаюкали, и он теперь крепко спит.
Хаулэнд не мог сдержать восхищения от старого профа. Его маленькая речь содержала такое количество вульгарных слов, что нельзя было даже заподозрить в говорившем известного профессора. Теперь надо ждать реакции с пиратского корабля.
Такой наглый поначалу, а теперь унылый голос снаружи сказал еще что-то, но совершенно невнятно и неуверенно, а потом исчез совсем. Питер представил себе, как тот незнакомый человек, получив от Марко радостное сообщение, мчался сюда через космические пространства на крыльях ликования — а здесь его встретило известие о несчастье. Неудача Фронта свободы не вызвала в Хаулэнде большой радости. Когда одни люди выигрывают, другие в это же время что-то теряют.
Рэндолф держался великолепно и, как всегда, все руководство взял в свои руки. Ни единого колебания, ни единого проявления слабости или неуверенности не было в его действиях и распоряжениях.
Когда разбойничий корабль удалился и, делая полные обороты, скрылся в просторах Вселенной, на «Посейдоне» все вздохнули с облегчением — все, кроме Рэндолфа.
— Постарайся срочно связаться с Теренсом, — быстро говорил он Ларсену. — Это дьявольское отродье в образе грабителя думает, что он способен справиться с военным крейсером. Он, наверное, полон решимости сражаться и готов умереть, но не сдаваться. Я не могу допустить, чтобы его дурацкая напускная храбрость помешала нашим планам.
— Слушаюсь, проф, — сказал Ларсен.
Маленькая фигура профессора Рэндолфа излучала уверенность, как никогда раньше. Он быстро и доходчиво отдавал точные, взвешенные приказания, заражая своим энтузиазмом всех остальных партнеров, или сообщников, как называл в душе всю их компанию Хаулэнд.
Но даже в Хаулэнда проникали живые искорки надежды из большого костра оптимизма, который ни на минуту не затухал в Рэндолфе.
— У меня никогда не было склонности лгать, — решил оправдаться профессор. — Но я считаю, что метод преувеличения, используемый в науке, применим и в нашем деле. Другими словами…
— Другими словами, профессор, — прервал его Вилли Хаффнер, улыбаясь, — когда вы лжете, то лжете по-крупному!
— Так, надеюсь, все пойдет дальше гладко, в конце концов, — Рэндолф посмотрел вокруг. — Кому-то надо пойти к Стелле и посмотреть, как она там…
— Я пойду, — сейчас же отозвался Хаулэнд. Ему необходимо было двигаться.
На пути к Стелле Питеру все время попадались фигуры притихших, похожих на призраков людей — картина была не из приятных. Стелла сидела на сцене. Одетая в самый лучший свой наряд, она в одной руке держала свисток, а в другой — желтый листок. Молодая женщина сидела и горько плакала.
— Это был великий момент в моей жизни, — говорила Стелла в перерывах между всхлипываниями. — Все жадно следили за каждым моим жестом, ловили каждое мое слово. Я была в центре всеобщего внимания. А потом я дунула в этот противный свисток — и они… они все потеряли интерес ко мне!
И Хаулэнд от души рассмеялся. Он пересек сцену и, подойдя к Стелле, забрал у нее свисток и билет. Положив оба предмета в свой карман, Питер сказал:
— Все благодаря еще одному выдающемуся открытию в микробиологии, Стелла. Не унывай! Пассажиры вдохнули в себя вирусы, над которыми мы все поработали. Когда ты дунула в сверхзвуковой свисток, вирусы активировались и парализовали людей. Они пробудут в таком состоянии двадцать четыре часа, а потом очнутся, даже не заметив, что с ними что-то происходило. Я сделал тебе прививку против этого эффекта, у тебя ведь не осталось шрама, помнишь, ты волновалась?