История наделала много шума. На Кондора даже стали косо поглядывать. Но затем в обломках пиратского корабля была обнаружена шкура молодого серебристого грифона, и сразу всё стало ясно. Кроме одного — почему грифон спас отпрыска люто ненавистного ему человеческого племени…

…Размышления охотника были прерваны самым грубым образом. Мощная когтистая лапа схватила юношу за кольчугу и выдернула из замаскированной ямы, словно пробку из бутылки. Секундой позже человек встретил прямой взгляд огромных, синих глаз грифона.

— Ты на самом деле думал, что я попадусь в такую примитивную ловушку? — насмешливо спросило могучее существо, покрытое серыми перьями.

Кондор мысленно воззвал к Предкам и повторил слова Икара:

— Именем Слезы Орла, приказываю тебе подчиниться.

Амулет на груди мигом похолодел. Несколько секунд грифон неподвижно стоял на траве, продолжая держать тело человека на весу. Затем когти медленно расжались, в глазах вспыхнул гнев.

— Кто дал тебе этот проклятый прибор? — прорычал грифон. Попытки завладеть сокровищем он не предпринимал.

Кондор сразу осмелел.

— Могучий маг по имени Икар дал мне амулет с целью охранить от гнева грифона.

Птицезверь молча слушал победителя. Он стоял совершенно неподвижно, только тяжело вздымались и опадали перья на груди.

— За меня отомстят, человек. — глухо произнёс грифон. — Можешь убить меня, но тебе отомстят!

Юноша улыбнулся.

— Имей я желание убить тебя, я начал бы с тех двух малышей — рука указала в сторону гнезда.

Синие глаза на миг закрылись.

— Что тебе нужно? — голос грифона чуть дрожал от сдерживаемой ярости.

— Выкуп.

Кондор выхватил из ножен меч и коснулся горла своей жертвы.

— Я победил, и властен над судьбами твоих птенцов. Я властен подарить им жизнь или отнять её. Так?

Рычание едва не опрокинуло человека на траву.

— Так! — когти скребли землю.

— Я властен и над твоей судьбой. — гордо произнёс воин. Грифон промолчал. Кондор ещё несколько секунд держал многозачительную паузу, после чего произнёс:

— Но я подарю жизнь и тебе, и твоим птенцам. В обмен на верную службу в течение одного года.

— Службу?!

— Да, службу.

Грифон надолго закрыл небесно-синие глаза.

— Если я отправлюсь с тобой, мои птенцы умрут с голоду. — тяжело произнес птицезверь после длительной паузы. — Убей их сейчас. Так будет милосердней.

Кондор нахмурился.

— А где же их мать?

— Перед тобой.

Юноша с трудом удержал в руках меч. Грифона смерила его внимательным взглядом сверху вниз.

— Ты никогда не видел грифона? — спросила она глухо.

Кондор покачал головой.

— Однажды видел… Но я не думал, что различий так мало.

Последовал трудноописуемый звук.

— Чтож, теперь ты знаешь.

Человек надолго задумался. Посмотрел на гнездо — оттуда как раз глядела пушистая мордочка, — на неподвижную мать.

— Где их отец? — спросил Кондор.

— У них нет отца. — мрачно ответила грифона. — Я изгнана из племени. Потому и живу отдельно.

Пауза. Затем меч медленно вернулся в ножны.

— Именем Слезы Орла приказываю: ты не расскажешь своим соплеменникам обо мне, и не станешь чинить никаких препятствий.

Грифона поникла.

— Прошу тебя… — голос дрогнул. — …не губи моих детей. Позволь мне предупредить грифонов, они позаботятся о малышах. Тебя не тронут, клянусь перьями Игла!..

Кондор вздохнул.

— Я тебя отпускаю. — объяснил он негромко. — И приказал, чтобы ты не мешала мне поймать другого.

Длинная пауза.

— Спасибо. — наконец произнесла грифона, и воздух застонал, вспененный шестиметровыми крыльями.

Волна холодного ветра заставила воина отступить на пару шагов — а мгновением позже лишь опустевшее гнездо напоминало о взрыве серых перьев.

Кондор проводил свою добычу печальным взглядом.

«А я надеялся, что она сама предложит помочь…» — неожиданная обида рассмешила юношу. Право же, как ребёнок. Что он сделал грифону, кроме как угрожал жизни? Она вправе вернуться во главе целого отряда и медленно насадить ненавистного врага на колья.

Кондор знал многих людей, поступивших бы именно так.

Глава вторая

За пятнадцать лет до похода Кондора, на небольшом острове Змеиный Хвост, в семье деревенского жреца родилась дочь. Крупный, никому не нужный младенец. Шестой. Девочку назвали Фатея.

Отец её, пожалуй, был единственным человеком в деревне, чей словарный запас превосходил три сотни слов. Как жрецу, ему пристало помнить тексты Назидания. И хотя жрецом он был на удивление плохим, пару — тройку глав мог сказать наизусть без запинки. Когда бывал трезв, разумеется.

Мать… Истеричка, полусумасшедшая жена деревенского жреца, готовая растерзать собственных детей в угоду Предкам. Одна из тех немногих смертных, кого Фатея ненавидела лютой, страшной ненавистью.

Поговаривали, что когда рождалась Фатея, у её матери случился один из самых сильных припадков помешательства. Глупости. Люди ищут объяснения непонятному явлению, пытаются подогнать факты под узкую, твёрдую, двояковыпуклую линзу стереотипов. Одни пытались объяснить способности Фатеи обстоятельствами рождения, другие же — большинство — сразу вынесли вердикт. Ведьма.

Эта кличка осталась на всю жизнь. Фатея имела облик классической ведьмы — рыжая, высокая, с плоской грудью и длинным лицом. Она была некрасива, и в детстве часто благодарила за это Предков.

Конечно, подруг Фатея не имела. Кто станет водится с ведьмой, пусть даже она никак не проявила свою дьявольскую сущность? Да вы посмотрите на неё!

Ходили упорные слухи, что отцом Фатеи был пират. Полудикие орды пиратов в те годы довольно часто беспокоили крестьян набегами, и кабы не защита кольценосцев Танка, жить у побережья было бы невозможно. Тристан Лотис, настоящий отец «ведьмы», огрызался на любой намёк такого рода. Но разговоры не стихали. Особенно часто люди вспоминали один эпизод.

…Тогда Фатее было шесть лет. Девочка играла в песок на берегу моря, не обращая внимание на дразнивших её мальчишек, когда внезапно из воды поднялись двое оборванных дикарей с дубинками. Дети бросились бежать. А Фатея словно окаменела. Она совершенно неподвижно сидела на песке, глядя прямо в налитые кровью глаза пиратов.

Мальчишки спрятались в домах, призывая отцов воплями. Но пираты словно забыли об опасности. Они продолжали смотреть в глаза девочки даже когда подоспевший Битан, кузнец, с хрустом обрушил тяжёлый молот на голову первого. Тело рухнуло в пыль. Второго прикончили палками, но даже умирая они не сопротивлялись. Словно в глазах оцепеневшей от страха девчонки им предстал сам дьявол, властно призвав рабов своих в ад…

Фатея пришла в себя только вечером. Несколько дней она боялась покидать дом, пока наконец мать пинками не выгнала свою дочь на улицу. Вот тогда кличка «ведьма» и стала неотьемлемой частью жизни девочки.

Пока Фатея была маленькой, особых неудобств она не причиняла. Жители скоро привыкли находить дикую, растрёпанную девчонку в самых неожиданных местах — например в кузнице, или у домика деревенской ворожеи Дары. Особенно там. Разумеется, от этого кличка «ведьма» только крепче прирастала к Фатее.

Дара терпеть не могла девчонку. Разрешённый святой церковью, её промысел тем не менее очень напоминал колдовство — а может ли быть что опаснее слухов о ведьме, льнущей к ворожее словно репей к лошади? Когда Тристан спросил Дару, какому колдовсту она учит его дочь, терпение старухи лопнуло. С тех пор Фатея обходила домик ворожеи за версту.

Жизнь текла относительно мирно. Деревня Килина была далеко не из богатых, да и жители в основном промышляли ловлей рыбы — много ли с рыбака взять. Крупные флотилии пиратов не обращали внимания на прибрежные деревеньки. Их влекли города и торговые порты.

Набеги мелких мародёров случались редко. Слишком уж мало их осталось, кольценосцы уничтожали пиратов без всякой пощады. Если же десяток головорезов задумывал потрясти деревеньку, жители давали отпор и сами. Так вышло, что главной опасностью для крестьянких дочерей стали молодые кольценосцы, взявшие за правило наносить дружеские визиты в деревни едва ли не каждую неделю.