Этатисты говорят, что надо больше государства, либералы — что меньше, но все они забывают о том, что надо бы наконец поставить государство «с головы на ноги», что практика, когда человек является расходным материалом, топливом социальной машины, средством для тех, кто на вершине «пищевой пирамиды» — изначально порочна. Этатист видит решение всех проблем в государственном регулировании, в «закручивании гаек», но заканчивается весь этот праздник порядка разгулом чиновничьего беспредела. Либерал видит решение всех проблем в превращении государства в «ночного сторожа», но и при таком варианте мы также получаем беспредел — в этом случае в виде криминала и диктата денег. Попытка решить проблемы общества как за счет увеличения, так и за счет уменьшения роли государства в его жизни может быть уподоблена попытке, скажем, излечить сломанную ногу регулированием звука радиоприемника. Между тем решение проблемы заключается в том, что не человек должен быть средством для государства, но наоборот — государство должно стать для человека средством.
В качестве показателя неблагополучия в отношениях человек-государство рассмотрим как пример положение детей в государстве. Не надо далеко ходить, чтобы увидеть насколько все в этой области запущенно. Интернет заполнен просьбами о помощи — там умирает ребенок, нужны лекарства — «помогите, люди добрые»; тут ребенок болеет, нужна операция, опять то же самое — «люди, спасите». Где в этом случае наше государство? Для чего оно нужно как не для защиты наших жизней? (Речь пока не идет ни о нашем достоинстве, ни о прочих подобных «высоких материях» — не до жиру, как говорится.) А ведь жизням людей угрожают не только вражеские армии. Болезни вкупе с бедностью оказываются для многих более реальной опасностью, чем заморские агрессоры.
Представьте, что на вас напали грабители, а марширующие мимо бравые омоновцы и проезжающие машины ППС никак на это не реагируют. Отбившись от нападавших, вы начинаете, скажем так, — интересоваться у них — в чем дело? И вам отвечают следующее: согласно либеральной теории. каждый должен выживать самостоятельно. У нас ведь рынок, и каждый имеет право нанять себе телохранителя (да хоть целый полк), а раз ты не можешь себе этого позволить, то ты экономический неудачник, недостойный жить на свете. Примерно такая же ситуация сейчас у нас с этими детьми.
Неправильно положение, когда лечение поставлено как бизнес, и положение, когда лечение ребенка оказывается делом лишь сердобольных благотворителей — преступно.
У общества много проблем, связанных с детством, — беспризорность, преступность, низкий уровень образования, ухудшение здоровья молодежи, понижение ее морального и интеллектуального уровня по сравнению с предыдущими поколениями. Но все беды наших детей — это продолжение и отражение бед взрослых.
«Почему у нас в стране много беспризорников?» — так обычно формулируется проблема журналистами, специализирующимися на слезогонной проблематике.
Правильна ли таковая постановка вопроса? Полагаю, нет. Что такое в данном контексте «много» и что такое «мало»? Сама постановка вопроса в таком виде выглядит нелепо, поскольку предполагает некоторое количество, которое будет признано обществом как «достаточное», т. е. такое — отличное от нуля — количество, при котором общество может вздохнуть с облегчением и забыть о проблеме, переключившись, скажем, на проблемы спорта или на борьбу с лишним весом. («А эти что у вас на помойках бродят?» — спросит Сторонний Наблюдатель. «Эти? Это те, что входят в «достаточное количество», в допустимый минимум», — беспечно ответит Общество.)
Почему у нас есть беспризорники? Почему вообще они есть? (Причем не только у нас.)
Постараемся понять, как отвечает на этот вопрос общество. У него, конечно же, имеется свой ответ. Весьма, так скажем, своеобразный.
«Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку — каждый выбирает по себе» — тру-ля-ля, тру-ля-ля. Эту песенку напевает общество, когда к нему начинают приставать с расспросами о том, почему у него так все наперекосяк. «Почему так много бомжей? Почему много беспризорников? Почему так мало счастливых людей, а те, что счастливы, — всё сплошь болваны?» — спрашиваем мы у общества. И оно отвечает приведенными выше словами из песни — что «каждый выбирает по себе» — на то, дескать, и свобода. И оно, общество, не виновато, что кому-то нравится убегать из дому и клей нюхать, оно честно выдает каждому его ваучер свободы, а уж куда кто его приспособит и как использует — за всеми не доглядишь, чай, не при тоталитаризме живем, — всяк сам кузнец своего счастья, а равно и счастливого детства.
В принципе, беспризорные дети — это хоть и большая беда общества, но не главная и, уж во всяком случае, не единственная. Это одно из крайних выражений общественного неблагополучия. Одно из многих. Те, кто думают, что — вот мы напряжемся да молодецким наскоком решим проблему беспризорных детей, как уже решили раз в послереволюционные годы, — не понимают, что за проблемой стоит глубокая общественная беда, что само здание общества построено на провале, что фундамент его расположен над бездонной трещиной. Беспризорность — это крайний симптом болезни, но у нее есть и другие — менее заметные, но более многочисленные. Какое поколение идет на смену нашему? — вот в чем вопрос.
Да, есть дети, которые не учатся в школе, но те, что учатся, — все ли они научатся там важным и нужным умениям и знаниям?
Да, часть детей живет на улице, но те, что живут дома, — все ли они благополучны, все ли живут в счастливых семьях, которые способны воспитать настоящих людей?
Да, часть детей в «погоне за свободой» (по версии общества, а на самом деле в попытке бегства от несвободы, попадающее в итоге в еще большую несвободу) убегает из дома, но те, что не убегают, — для всех ли для них дом является домом?
Да, обществу не нужны дети, но нужны ли ему взрослые?
Рассуждая о проблеме беспризорных детей, журналисты принимают во внимание лишь «верхушку айсберга». Беспризорность это не единственная проблема нашего общества. Ухудшение качества образования, рост числа соблазнов, общее снижение морально-интеллектуального уровня нового поколения, и т. д. — проблем множество, но главная — отсутствие у общества не только цели, которую оно могло бы предложить каждому человеку, но отсутствие внутреннего понимания зачем обществу вообще нужен человек.
К примеру, все согласны с тем, что с беспризорностью надо бороться, но как быть с проблемой бомжей? Ведь это тот балласт, который общество считает нужным иметь для своего нормального функционирования, — чтобы социализировать основную массу людей, обществу нужны асоциальные, изгойские слои. Обществу в его современном виде нужен слой бедных, чтобы подгонять «богатых», нужен слой безработных, чтобы подгонять бедных, нужен слой окончательно опустившихся асоциалов, чтобы подгонять безработных. Общество использует каждый более низший слой, как кнут для более высокой страты. Человек должен осознавать, что с ним не шутят, и постоянно видеть перед собой примеры не вписавшихся в норму неудачников как проявление серьезности намерений общества и близости жуткой изнанки бытия. Также как обитатели древнего Рима там и сям встречали напоминание о могуществе власти в виде крестов с распятыми, а жители средневековой Европы — в виде виселиц с повешенными.
Но, придя к выводу о нужности асоциальных слоев, как мы разграничим — где один из них, а где другой? Конечно, можно дать четкое определение, скажем, по возрасту, но от этого мало что изменится — малолетний бродяга, подрастая, превратится в бомжа. А бомж, как показано выше — является необходимым назидательно-предохранительным элементом современной системы.
Или вот еще проблема современного общества, о которой уже было упомянуто ранее, — периодически в Интернете появляется просьба помочь тому или иному ребенку с хронической болезнью. «Хочу жить», печальная фотография и все такое. Государство у нас настолько отстранилось от всей этой мелкой суеты забот о собственном народе, что кроме интернет — благотворителей об умирающих детях заботиться совсем некому. Вроде Стабфонд пополнять не забывают наши верха, себя тоже не обижают, а на детей денег нет, и вся надежда возлагается лишь на благотворителей.