Мы постарались найти ответы на эти вопросы.

С партией власти у нас все ясно. По крайней мере, считается, что ясно. «Единая Россия» себя на это место назначила, и пока иного приказа из Кремля не поступало - так тому и быть. А вот с оппозицией все куда менее понятно. На протяжении первых трех лет правления Путина «оппозиционные» политики соревновались по части демонстрации своей лояльности к президенту. В последние несколько месяцев ситуация вдруг начала меняться. Сказывается приближение парламентских выборов? Вряд ли. Скорее политические круги предчувствуют изменение общего положения в стране.

С первых же месяцев «путинской эры» было видно, что жить этому проекту предстоит ровно столько, сколько продержатся высокие цены на нефть. Однако вопреки предсказаниям скептиков (в числе которых был и автор данной статьи) мировые цены на топливо оказались на редкость устойчивыми. В итоге у Кремля появилась возможность поддерживать стабильность и даже создавать видимость «наведения порядка», не делая совершенно ничего. Именно в этом самоуверенном и многообещающем ничегонеделании как раз и состоит сущность «путинской модели». Политиков можно было заменить бюрократами, а стратегические решения - мелкими административными перестановками и аппаратными интригами.

Увы, с окончанием иракской войны поползли вниз цены на нефть. Разумеется, ничего катастрофического пока не происходит. Но российские элиты слишком хорошо знают реальное положение дел. Они понимают, насколько все у них шатко. Потому растет нервозность. Предвыборные интриги - лишь ее частное проявление.

В стране неожиданно появился спрос на оппозицию. И тут выясняется, что за прошедшие годы наши депутаты совершенно позабыли, что это такое. Даже притвориться оппозиционерами толком не могут. Ясно, что не опереточному Жириновскому изображать народный гнев против режима. Союз правых сил очень любит критиковать правительство. Но еще больше наши правые либералы любят заседать в правительстве.

«ЯБЛОКО» на протяжении прошедших лет сохранило облик интеллигентной благопристойности. Все знают, что «яблочники» - приличные люди, которые в силу этого в коррумпированном правительстве не участвуют, а если участвуют, то выходят из партии. Но амплуа приличного политика, взятое на себя Григорием Явлинским и его партией, плохо совмещается с ролью политической альтернативы, которой требуются напор, яркие лозунги, массовость и воля к власти.

Итак, остаются опять коммунисты, которых Анатолий Баранов когда-то назвал ведомством по оказанию оппозиционных услуг населению. Беда в том, что услуги были совершенно некачественные - как у всякой монополии. Но в отличие от либеральных публицистов я не уверен, что в данном секторе положение резко улучшится с появлением у КПРФ конкурентов. Хотя бы потому, что КПРФ на сегодня - естественная монополия. Конкуренции не предвидится. Но что-то делать надо! Хоть в общество прав потребителей обращайся!..

Некоторый проблеск надежды возник во время красноярских выборов, когда Сергей Глазьев завоевал неожиданно большое количество голосов (по некоторым оценкам, победа была у него просто украдена). К Глазьеву по старой советской традиции потянулись ходоки из сибирских регионов, приглашая его баллотироваться у них на губернаторство. Но Глазьев для КПРФ не вполне свой. Мало того что не член партии, он вообще человек из другого круга. Собственно, в этом одна из причин его успеха. Но для партии развивать такой успех означает радикально менять собственные методы и даже идеологию. В понедельник Глазьев сделал важный политический шаг. Он собрал конференцию, на которой прозвучали слова о необходимости создания нового оппозиционного блока. Не столько альтернативного КПРФ, сколько дополняющего коммунистическую оппозицию широким спектром левых политических сил. Но вот вопрос: где эти силы? Состав зала, перед которым выступал Глазьев, наводит на мрачные мысли. Из множества мелких групп, по большей части аутсайдеров и неудачников, вряд ли удастся создать мощное движение. Разумеется, малочисленность той или иной команды еще не обязательно признак слабости. Можно быть маленькими, но смелыми и гордыми. Увы, беда наших маргинальных левых групп в том, что как раз смелости и гордости им не хватает. На протяжении последних лет команды, оставшиеся за рамками КПРФ, не смогли завоевать моральный авторитет (единственное, что действительно может компенсировать политическую слабость). Сегодня эти группы стремятся всплыть на поверхность, цепляясь за Глазьева. Но есть риск, что вместо этого они сами утащат его на дно.

Короче, если Глазьев действительно хочет преуспеть, ему и его окружению предстоит строить движение практически заново, опираясь не столько на отработанные в 1990-х годах кадры, сколько на политический ресурс самого общества, где оппозиционные и левые настроения все более сильны. Его дальнейшая политическая судьба зависит от того, решится ли он пойти по такому пути.

Конечно, вопрос о власти в России решается не на выборах. Избирателям и в 1996-м, и в 2000 годах лишь предлагали узаконить решения, принятые без их участия. И все же выборы, особенно парламентские, могут выразить настроения общества, продемонстрировать, что в стране происходят перемены, с которыми власти придется считаться. Даже в наших, не вполне демократических условиях нужна оппозиция, способная во весь голос сказать то, что начальство не желает слышать. В противном случае единственно подлинным выразителем недовольства становится господин «Против всех».

Борис КАГАРЛИЦКИЙ

ОНИ ПРЕДПОЧТУТ СИНИЦУ В РУКАХ

Мне инициатива Глазьева не совсем понятна. Мы имеем ситуацию, когда КПРФ фактически монополизировала всю левую часть политического спектра. В этих условиях создание каких угодно блоков, куда не войдут зюгановские коммунисты, бессмысленно. Шансов же, что коммунисты войдут в блок, нет абсолютно никаких.

Вспомните, НПСР был создан, чтобы собрать все политические организации патриотического толка вокруг КПРФ. Они находились в поле зрения Зюганова, обсуждали второстепенные вопросы, но как только дело доходило до выборов, КПРФ сразу же все брала в свои руки. Составлением предвыборных списков занимался непосредственно аппарат КПРФ.

Глазьев мог бы стать лидером левых только при одном условии: если это решение вызреет в недрах компартии. Но коммунисты уже давно не стремятся к новым политическим завоеваниям, в первую очередь им важно сохранить все, что у них имеется.

Парламентские выборы не зря предваряют президентские. Зюганов до сих пор является непререкаемым лидером. Так что на президентских выборах мы, скорее всего, снова будем видеть кандидатом от левых сил Геннадия Зюганова.

Юрий ГОРБУНЮК, главный редактор бюллетеня «Партинформ»

КОММУНИСТЫ НИ ЗА ЧТО НЕ ОТКАЖУТСЯ ОТ ЗЮГАНОВА

КПРФ всегда руководствовалась ленинской идеей широкого общенародного фронта, ядром которого является коммунистическая партия. По этой логике и был сформирован НПСР. В последние годы в Кремле предприняли определенные усилия, чтобы развалить это объединение, и им удалось внести раскол между руководством Компартии и аппаратом НПСР. Курировал работу по этому направлению лично замруководителя администрации президента Владислав Сурков. Недаром Геннадий Андреевич постоянно повторяет эту фамилию. Сурков для него - главный враг.

НПСР без коммунистов - ничтожная организация. Ну кто такой Семигин по сравнению с Волошиным или Зюгановым? Сейчас коммунисты создают себе другую левоцентристскую коалицию. И Глазьев ее делает не под себя, а под лидеров Компартии.

Туда войдут несколько десятков, может, даже сотен мельчайших левоцентристских группировок, коммунисты войдут в нее на последнем этапе. Интрига проста: разрушение одной и создание другой левоцентристской коалиции во главе с коммунистами.

Вторая интрига: Зюганов-Глазьев. Конечно, противники коммунистов предпочли бы, чтобы лидером стал Глазьев, но сами коммунисты никогда на это не пойдут. Их поочередно сдали Горбачев, Ельцин, Рыбкин, Селезнев, и поэтому они молятся на Зюганова и всегда поддержат именно его. Чтобы они решились заменить его, должно произойти нечто экстраординарное.