Намного сложнее получилось с батоно Тенгизом и его персоналом в количестве четырех человек — два повара-племянника и две официантки. Разумеется, всю пятерку волевым решением можно было в два счета притормозить в Геленджике: собрать всех в солидном учреждении, предъявить грозное удостоверение и добром, но настоятельно попросить сегодня в заведение и носу не казать. Или ради дела допустить некоторый произвол — вообще изолировать всех пятерых до вечера, наплевав на гражданские права и свободы. Технически это сделать несложно.
Ну, а если кто-то из пятерых — связь Абу-Нидаля? Если Абу-Нидаль должен тут встретиться не с кем-то из проезжих посетителей духана, а как раз с кем-то из персонала? И, узрев полностью безлюдное заведение или не получив должного сигнала, что вероятнее, выкинет непредсказуемый фокус? И брать его придется вовсе не здесь, в отлично подготовленной засаде, а где-то на трассе, среди потока машин, импровизируя и подвергая риску гораздо больше мирного народа? Вот то-то и оно. Если пятерку не закрыть — кто-то из них, вполне может статься, вынет мобильничек и просигнализирует. Если их все же закрыть, отобрав средства связи — молчание само по себе будет сигналом тревоги и… В общем, смотри выше.
Короче — ситуация-с. После долгих прикидок, дискуссий и прокачек было все же решено духан не закрывать, а это автоматически требовало от Кареева и его людей отточенной ювелирности в работе.
Ставка очень уж велика. По донесению махачкалинского агента, сегодня в Краснодар по означенной трассе проследует Абу-Нидаль собственной персоной с парочкой нукеров. К этой информации отнеслись со всей серьезностью, поскольку исходила она от источника надежного. Прошлое его сообщение о группе пустившихся в путь бандюганов оказалось стопроцентно верным, полковник Рахманин перехватил их именно на указанном маршруте и одного даже ухитрился взять. Так что и теперь следовало думать, что дело они имеют не с дезой, и есть реальный шанс познакомиться наконец с Абу-Нидалем вблизи, чайком угостить, сальцем попотчевать, за жизнь поговорить обстоятельно и подробно…
Ах, какая яростная надежда охватила Кареева! Абу-Нидаль — это вам не рядовой ваххабит, это, знаете ли, фигура и фирма: финансы, диверсии, кладезь информации, связи как с Грузией, так и с Ближним Востоком, не говоря уже о Стамбуле-Константинополе. Короче, сам сдохни, а живым возьми.
Потому что захваченный Рахманиным «язык» оказался, как это ни прискорбно, вовсе не ценным приобретением, а, по большому счету, непригодным в хозяйстве дерьмом собачьим. Что уже установлено достоверно. Рядовой скучный басмач с унылой стандартной биографией, каких пучок на пятачок. В секреты не посвящен, стратегических планов и долгосрочных замыслов не знает, ценился за тупую исполнительность и, если можно так выразиться, служебное рвение. Именно ему Абу-Нидаль и поручил при угрозе захвата без церемоний ликвидировать боевика, несшего ценный груз — чтобы к гяурам живьем не попал, язык не распустил, как шнурок.
А уж покойничку, коего без малейших душевных колебаний пристрелил в затылок свой же товарищ, безусловно было что порассказать! Его уже успели пробить по базе данных и результаты получили интересные: высшее образование, инженер, до того как прельститься ваххабизмом, считался неплохим специалистом в радиоэлектронике, сволочь такая…
И груз у него оказался интереснее некуда: дюжина радиовзрывателей, импортных, армейских, известных до сих пор исключительно теоретически. Отличная штука для тех, кто понимает, способна действовать и в режиме часового механизма, и по радиосигналу, максимально защищена от помех и посторонних воздействий, влагонепроницаемая, ударопрочная, одним словом, идеальная приблуда для диверсанта.
Было о чем порассказать покойничку, было, не зря к нему Абу-Нидаль заранее приставил персонального палача… Как и следовало ожидать, такая информация вызвала наверху прилив нешуточного раздражения. Никаких распеканий, конечно, никто не стучал кулаком по столу, не разорялся, не грозил отправить в Мурманск заведовать продскладом — но от этого ничуть не легче. Потому что отдельные реплики все же имели место.
— Тем более нужно было взять живым!
— Такого волка упустили…
— Вы же были проинструктированы ясно и четко: взять живым!
— Ну что же вы так, товарищи…
А кое-кто просто поджимал губы и молча вертел головой — и ведь взгляда не отвести, в лицо смотреть приходилось.
Невесело было на душе у Кареева, ох, невесело. И у Рахманина тоже. Неудовольствие начальства, распространявшееся сверху вниз, и рядовых накрыло, пусть они и половины не знали, однако не скроешь, как обстоят дела, не первый год служат и все понимают…
Прохаживаясь у обочины, Кареев в который раз задавал себе вопрос: что же, Накир с долбаным шейхом Абу на Краснодар целят? На какой-нибудь многолюдный курорт, который никакими усилиями невозможно защитить от взрывов, разве что закрыв его напрочь и введя туда вместо отдыхающих пехотный полк? Или цель расположена где-то севернее курортных мест?
Одно ясно, все же они собираются что-то рвануть. С подобными взрывателями не балуют, если хотят поднять на воздух нечто некрупное и, в общем, невидное. Мишень, похоже, масштабная — но при чем тут ветер, кто бы объяснил? Направление ветра, скорость ветра, город на большой реке…
Глянув на часы, Кареев вошел в бетонную халабуду, остановился за спиной сидевшего в наушниках Тимакова, который отслеживал работу своего сложного хозяйства. Мерцал экран черного ноутбука, две рации светились зелеными огоньками, спутниковый навигатор исправно выдавал данные.
Сделав жест «Не отвлекаться», Кареев заглянул через плечо радиста. Не было необходимости задавать вопросы и требовать разъяснений: на экранах навигатора и компьютеров он и так видел, что ярко-зеленая точка неспешно перемещается по извилистой белой линии. Белая «шестерка» с краснодарскими номерами и тремя пассажирами, с момента выезда из Гудермеса находившаяся под самой бдительной опекой, какая только возможна при таком раскладе, приближалась. И должна была здесь нарисоваться уже через четверть часа. По сообщению одного из постов — никто из посторонних даже и не подозревал, что это пост, — Абу-Нидаль в салоне вроде бы не замечен. Но именно что вроде бы. Мог изменить внешность, мог на пол лечь, запросто…
Ох, как хотелось верить в надежность агента, в то, что информацию он передал точную! Но до сих пор ведь не обманывал и пустышек не подсовывал… А уж как хочется с Абу-Нидалем потолковать, кто бы знал!
Максимум четверть часа. Времени достаточно, сигнал на общую тревогу подавать рано. Кареев вышел из бетонного сооружения, лениво зашагал в сторону духана — бродит себе мент от скуки, эка невидаль.
«Классический вестерн», — подумалось Карееву.
Шериф и злодей движутся навстречу друг другу по пустой, залитой солнцем улочке убогого городка… Вот только тут не город, да и посмотрел бы я на этого самого голливудского шерифа, если бы перед ним стояла задача не промеж глаз метко шмальнуть из верного кольта, а живьем взять: даже если тебя самого будут убивать, ухитриться повязать живехоньким, да еще, в идеале, сделать так, чтобы окружающие не пострадали, потому что вокруг вовсе не безлюдье…
Он незаметно добрел до аккуратненького зеленого заборчика, по колено взрослому человеку, ограждавшего Тенгизов духан. И остановился там, рассеянно глядя на беспечных едоков, изничтожавших увесистые шашлыки под модную музычку. Динамики на миг умолкли, потом раздался басок батоно Тенгиза:
— Дорогие гости, мы всегда рады вас видеть в нашем гостеприимном духане! Приятного аппетита!
Вслед за тем вновь грянула бодрая музыка. Кареев мимолетно отметил некоторую странность прозвучавшего. Точнее говоря, лаконичную сухость слов, обращенных к народу. Сам он раньше болтовни Тенгиза через динамики не слышал, но, когда разрабатываешь такую вот операцию, изучаешь любую мелочь. Прежде — всегда, без исключений! — батоно Тенгиз закатывал длинные, по-восточному цветистые речи, о красотах природы трепался, поминал прекрасных женщин и их галантных кавалеров. Одним словом, всякий раз целое представление устраивал — а теперь вот буркнул короткую канцелярщину и снова музычку врубил. Нестандартно. Имеет это какой-то потаенный смысл или нет? В подобной ситуации все может иметь потаенный смысл, двойное дно, нехороший подтекст. Особенно если учесть, что у региональных оперов в последнее время к этому заведению появился устойчивый интерес. Нет, никакой конкретики пока что, но если учесть, что духан — идеальное место для явки… Здесь можно незаметно, не вызывая ни малейших подозрений, встречаться со связниками, что-то передавать через персонал — от шифровок до взрывчатки. Деталей Кареев не знал, не успел за текущими хлопотами еще и ими поинтересоваться, поскольку к его главной задаче это не относилось, но отметил для себя: опера местные что-то почуяли. На след еще не наткнулись, но возможное присутствие дичи не исключают, так что в ближайшее время весь персонал духана с владельцем во главе попадет в плотную разработку.