Через мгновение он оказался под балконом.

Но он услышал голос у себя над головой, мягкий, сладкий голос, перекрывший крики и проклятия:

— Я приду к вам! Приду!

Глава XXXV

В ТЮРЬМЕ

— Я приду к вам! Приду!

Верная своему обещанию, Бланш Вернон вернулась к себе в комнату; торопливо схватив плащ и шляпку, она направилась к лестнице.

— Вы с ума сошли, мисса! — кричала мулатка, вставая в дверях с намерением помешать ей. — Что скажет ваш отец? Там снаружи опасно. Ради любви дорогого Иисуса, мисси Бланш, не думайте выходить на улицы!

— Опасности нет. Даже если есть, мне все равно. Уйди с дороги, Сэбби, или я опоздаю! Уйди, говорю тебе!

— О, масса Фримен! — обратилась Сабина к слуге, который, услышав возбужденный диалог, вышел из прихожей. — Вы видите, что собирается делать ваша молодая хозяйка?

— В чем дело, мисс Бланш?

— Ни в чем, Фримен! Сабина поднимает шум из-за пустяка. Я только хочу найти папу. Кто-нибудь из вас собирается помешать мне?

Эти слова были произнесены тоном, который слуги английской аристократии привыкли уважать, и Бланш Вернон, хоть еще и ребенок, привыкла к их повиновению.

Прежде чем Фримен смог ответить, она вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице.

Сабина бросилась за ней. Она больше не пыталась ей помешать — хотела только сопровождать хозяйку. Шляпка Сабине не нужна. Белый тюрбан был ее постоянным головным убором — ив доме, и вне его.

Фримен, схватив шляпу, последовал за ними.

Выйдя на улицу, девушка ни на мгновение не остановилась. Она сразу повернула в том направлении, куда увели пленника.

По-прежнему группами проходили отряды, возбужденные горожане спешили домой. По широкой мостовой скакали драгуны, во дворе Тюильри за железной изгородью было полно людей в мундирах.

Слышались громкие возгласы, раскатистый бой барабанов и резкие звуки труб.

Дальше, в направлении бульваров, раздавался постоянный треск; девушка поняла, что это мушкетный огонь, который смешивается с гулом канонады.

Она не знала, что все это означает. На улицах Парижа и вокруг Тюильри всегда много солдат. Марширующие отряды, бой барабанов, звуки труб и стрельба — здесь повседневное событие, ибо почти ежедневно происходят парады и военные упражнения.

Но сегодня солдаты выглядят особо возбужденными, грубо ведут себя по отношению к прохожим, и те с испуганным видом обходят их. Несколько человек бегут, словно в поисках убежища. Девушка заметила это, но не обратила внимания. Она быстро шла вперед, Сабина рядом, Фримен несколько позади.

Бланш разглядывала тротуары, как будто кого-то искала. Она рассматривала толпу в поисках ярких мундиров зуавов.

И тут она издала восклицание, свидетельствовавшее, что наконец нашла. В ста ярдах[109] впереди видна была группа в восточных костюмах. В середине шел пленник в гражданском. Это был тот, кто заставил ее пуститься в такое опасное путешествие.

Неожиданно группа свернула с улицы и провела пленника в ворота, которые охранялись часовыми и были окружены множеством солдат, тоже зуавов.

— Мсье! — Бланш остановилась перед воротами и обратилась к одному из солдат. — Почему этого джентльмена арестовали?

Она говорила по-французски, и солдат без труда ее понял.

— Хо-хо! — насмешливо ответил он, шутливо отдав честь и наклонившись так, что его волосатое лицо едва не коснулось ее розовых щек. — Моя красивая белая голубка с золотыми волосами, о каком джентльмене вы спрашиваете?

— О том, которого провели сюда.

И она указала на закрытые ворота.

— Parbleu! Малышка, такого описания недостаточно. За последние полчаса сюда их провели два десятка — и все джентльмены, я думаю. По крайней мере, леди среди них не было.

— Я спрашиваю о самом последнем. С тех пор никого не было.

— О последнем? О последнем. Сейчас подумаю. Наверно, его взяли по той же причине, что и остальных.

— А какая это причина, мсье?

— Pardieu,[110] не могу сказать, мое солнышко! А почему он вас так интересует? Вы ведь не его сестра? Нет, вижу, что нет, — продолжал солдат, посмотрев на Сабину и Фримена и став несколько почтительней при виде слуги в ливрее. — Вы, должно быть, англичанка?

— Да.

— Если немного подождете, — сказал зуав, — я зайду туда и спрошу.

— Пожалуйста, мсье!

Отойдя немного в сторону — Сабина и Фримен защищали ее от толчков, — Бланш ждала возвращения солдата.

Как и обещал, он скоро вернулся, но никакой информации не сообщил.

Мог только сказать, что «молодого человека арестовали за какое-то политическое преступление. Он помешал солдатам исполнять их долг».

— Может быть, мсье был слишком неосторожен, — добавил солдат шепотом. — Наверно, кричал «Vive l’Republique!», а пароль сегодня «Vive l’Empereur!». Он тоже как будто англичанин. Ваш родственник, мадмуазель?

— О, нет! — ответила девушка, торопливо отворачиваясь и даже не сказав «мерси» человеку, который помог ей.

— Пошли, Сабина, нужно возвращаться домой. А вы, Фримен, бегите в английское посольство! Если не найдете там папу, отправляйтесь искать его. Ищите по всему Парижу, если понадобится. Скажите, что он нужен, что я его жду. Приведите его с собой. Дорогой Фримен, пообещайте, что вы не станете терять ни минуты. Это тот самый джентльмен, который спас мне жизнь в Ливерпуле! Вы ведь помните это. Если в этом ужасном городе что-нибудь с ним случится… Идите быстрей! Возьмите это! Вам может понадобиться экипаж. Скажите папе… скажите лорду С… Вы знаете, что сказать. Быстрей! Быстрей!

И половины монет, которые перешли в его руку, хватило бы, чтобы поторопить слугу.

Не возражая, он бросился в направлении английского посольства.

А его молодая хозяйка вернулась домой — ожидать прихода отца.

Глава XXXVI

В ПОСОЛЬСТВО

— Корнелия? Ты идешь со мной?

Это спросила Джули у кузины после возвращения в отель «Лувр». Они были одни в своей комнате, все еще в шалях и шляпках, как зашли после прогулки.

Миссис Гирдвуд разговаривала с джентльменами в приемной внизу.

— Куда? — спросила Корнелия.

— Куда? Я удивлена тем, что ты спрашиваешь! Конечно, за ним!

— Дорогая Джули! Я понимаю, о чем ты говоришь. Я сама об этом думала. Но что скажет тетя, если мы уйдем? На улицах опасно. Мне кажется, солдаты стреляют в население, я в этом уверена! Ты ведь слышишь стрельбу? И пушечные залпы?

— Не будь трусихой, кузина! Помнишь, как громко ревели волны у утеса в Ньюпорте? А его это остановило, когда нам грозила опасность? Может, мы сумеем спасти его жизнь!

— Джули! Я тебя не держу! И я готова идти с тобой, если мы можем что-нибудь для него сделать. Что ты предлагаешь?

— Прежде всего нужно узнать, куда его увели. Скоро я это узнаю. Ты видела, что я говорила с рассыльным?

— Видела. Ты что-то сунула ему в руку.

— Пятифранковую монету. Я попросила его идти за зуавами и посмотреть, куда они отведут пленника. И пообещала вдвое больше, когда он вернется с сообщением. Я уверена, что он скоро будет здесь.

— А что тогда, Джули? Что мы сможем сделать?

— Мы сами ничего. Я не больше тебя знаю, почему у капитана Мейнарда неприятности с французскими солдатами. Несомненно, это связано с его республиканскими убеждениями. Мы слышали об этом; и да благословит его Господь за эту веру!

— Дорогая Джули! Я вполне разделяю твои чувства!

— Но неважно, что он сделал. Наш долг помочь ему.

— Я это знаю, кузина. Я спрашиваю только, что мы сможем сделать.

— Посмотрим. У нас здесь есть посол. Не тот человек, что нам нужен: несчастье Америки, что представителем к европейскому правительству посылают человека, который не способен представлять наш народ. Как раз напротив. Третьеразрядный ум и привычка к высшему свету — словно только это нужно, чтобы быть принятым при королевских дворах. Как будто Американская Республика нуждается еще в какой-то поддержке и дипломатии, чтобы быть принятой! Корнелия, мы теряем время! Человеку, которому мы обе обязаны жизнью, может быть, в этот момент грозит опасность потерять собственную жизнь! Кто знает, за что его арестовали? Наш долг узнать это.