Мои дети занимались обычными видами спорта, что крепче сплотило нас. На протяжении большей части их недолгой еще жизни они были социальными изгоями; драки и словесные стычки были у них единственным способом справляться со своими проблемами. Они не понимали, почему это происходит с ними, и расстраивались из-за того, что сверстники их не принимают.

Мы пробовали лечить их разными лекарствами, каждое из которых работало длительное время. В то время риталин и дексадрин считались самыми лучшими.

В этой области еще не было врачей-гомеопатов, а альтернативная медицина тогда еще не была широко распространена и принята. Шел 1983 год.

Мы ходили по врачам в поисках ответов на вопросы, касающиеся обоих детей, но это оказалось не так просто. Мне рекомендовали строго контролировать поведение сыновей. Это лишь порождало ненависть между членами семьи и появление все новых и новых проблем.

Когда я, наконец, приняла сам факт отличия моих детей от других, это стало первым шагом на пути оказания им помощи. Таким образом, мои дети открыли путь для множества других детей с ADD и ADHD, которые пошли следом. Я помогала в создании местной группы поддержки для родителей, чьи дети имели аналогичные проблемы, что привело к основанию Нью-гемпширского собрания детей с ADD и ADHD. Теперь родители таких детей могли обмениваться опытом, говорить о своих переживаниях и пытаться решать проблемы совместно, используя опыт друг друга.

Когда мои дети достигли подросткового возраста, помогать им стало еще труднее. К обычным подростковым фокусам добавились медицинские диагнозы и проблемы с учебой, которые добили нас. Школьная система с ее подходом к ребенку была создана как карательная, а не поддерживающая структура. Она не признавала этих первопроходцев, а лишь пыталась управлять их поведением.

Когда Марку было 15 лет, он заговорил о том, чтобы переехать жить к другу, и мы решили попытать счастья. Дома не все было в порядке, поэтому мы надеялись, что расселение нам поможет. Но па деле ситуация только ухудшилась. Марк попал в передрягу, которая привела его в тюрьму для несовершеннолетних. Он был помещен туда за свое импульсивное поведение и за то, что хотел быть как другие. Он никогда не видел и не понимал последствий своих действий. Все началось с кражи в магазине Книги рун, а спустя несколько недель он на спор угнал автомобиль, принадлежавший отцу его друга.

Когда Марка освободили из тюрьмы, он в течение нескольких лет без конца попадал в разные неприятные ситуации. И всегда это было результатом неспособности видеть последствия своих поступков. Он замыкался в себе и становился несносным. Я была совсем растеряна, потому что не знала, как поддержать его. Я знала, что в сущности он чудесный человек, но не имела опыта в воспитании подростка с гормональным дисбалансом и диагнозом ADD.

Скотт, мой младший сын, тоже был трудным ребенком. Он преуспевал в спорте, особенно в хоккее, а также в искусстве и музыке, писал рассказы; но остальные школьные дисциплины приносили ему множество неприятностей. Он все делил на черное и белое и никогда не видел серого. В обществе он вел себя вызывающе: он всегда хотел быть победителем и в играх, и в спорах.

В 1991 году, в день зимнего солнцестояния, я заехала к Марку в квартиру, которую он снимал вместе с друзьями, и привезла сумку с продуктами. (В последний раз, когда я навещала его, у них в холодильнике обнаружились только хот-доги, пицца и пиво.) Когда я открыла дверь, то с удивлением заметила статую Христа на верхней ступеньке лестницы. Это была статуя из близлежащей церкви, я узнала ее.

Я сказала мальчикам, поскольку они сделали это вдвоем, что у них есть 48 часов на то, чтобы вернуть статую Христа в церковь, в противном случае я позвоню в полицию. После этого я каждый день звонила приходскому священнику, получала один и тот же ответ: Нет, статую не вернули.

На третий день я позвонила в полицию и рассказала, где находится статуя.

Полицейские забрали статую и арестовали Марка. Он уже был совершеннолетним, и его посадили в тюрьму на год.

Я с интересом вспоминаю это время. Марка отпустили на поруки до слушания дела в суде. Он не явился в суд и его арестовали 11 января 1992 года. Это был день 11:11 — знаменательная дата с точки зрения метафизики, когда открываются духовные врата к просветлению.

Пять месяцев спустя Скотт сознался, что это он один украл статую и отнес ее на квартиру к Марку. Он пошел в суд, признался, что совершил это преступление единолично, и был помещен на 90 дней в тюрьму для несовершеннолетних.

В это время я разводилась с мужем. Как родители, мы с ним были в растерянности из-за своей неспособности поддержать детей. Когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что все это было настоящим открытием в моей жизни, все это: и признание моего сына, и развод с мужем, и приезд полиции в тот день — 11:11, и мое духовное пробуждение — все стало происходить с того момента, когда я стала мастером Рэйки в 1988 году. Теперь-то я знаю, что у меня с моим сыном Марком была договоренность. Теперь мы говорим об этом открыто и при этом весело смеемся. Мы изжили очень большие трудности в своих взаимоотношениях, и мы знаем, что могли сделать это по-другому, но это был наш выбор.

В 1997 году Марк снова оказался в окружной тюрьме за нарушения на дорогах, превышение скорости, неуплату штрафа и за то, что скрылся с места аварии.

На этот раз мне было указано свыше не ходить к нему на свидание в тюрьму.

Мне было сказано, что нужно ждать и дать ему время, чтобы поразмыслить о последствиях своего поведения, что ему выделили время для учебы и для подготовки к следующему этапу в духовном развитии.

За шесть месяцев до его освобождения из тюрьмы по указанию свыше я начала посылать ему книги. Я послала ему все книги Ли Кэрролла, а также все книги Беседы с Богом (См.: Д. Уолш, Беседы с Богом, тт. 1–3. София, Киев, 2001 г.). Он прочитал их все, скорее всего от нечего делать, но потом начал давать их другим заключенным — они читали книги и обсуждали их! Я чувствовала, что наши с ним души прошли полный цикл: начиная с моего пробуждения, когда я открылась всем этим космонавтам, ангелам и святым, через его неоднократные духовные прозрения в окружной тюрьме к пробуждению им других — тех, кто прислушивался. Поистине, первопроходец!

Выйдя из тюрьмы, Марк стал последователем Рэйки, работает и растит двух дочерей — Кэтрин и Эмму. Он теперь по-другому смотрит на жизнь. Он борется со своими внутренними конфликтами, пытаясь осознать, кем он является на самом деле. Я уверена, что этот Индиго пришел сюда для того, чтобы помочь другим, а также стать отцом двум молодым женщинам, которые также находятся здесь, чтобы изменить этот мир.

Скотт работает в сфере медицины, у него одна дочь, Кайли, которую я называю Кибит. Когда Кибит появилась на свет, я знала об этом, хотя была далеко от дома, совершенно в другом штате, и спешила обратно, чтобы поспеть вовремя. Я ничуть не удивилась, когда почувствовала, что Скотт звонит мне из больницы. Я приехала туда и убедилась, что Кайли Изабель уже родилась.

Этот ребенок разговаривал со мной спустя несколько мгновений после своего рождения. Она очень страдала, и ее собирались отправить самолетом в главный медицинский центр. Я держала ее на руках и говорила ей, что, если она хочет уйти назад в тонкий мир, пусть будет так. Именно тогда она сказала мне, что пришла сюда, чтобы увидеть меня, и что пройдет четыре месяца, прежде чем мы увидимся снова. Все это мы передали друг другу глазами.

Мы со Скоттом рассорились, и я на самом деле вновь встретилась с Кибит лишь спустя четыре месяца. Скотт начал рассказывать мне о ней — как он всегда чувствовал, что она видит его насквозь. Я помню, как он сказал, что она может читать его мысли и все время просто смотрит на него. Когда она немного подросла, она быстро научилась говорить и стала проявлять независимость. В 14 месяцев она уже говорила целые фразы. Она сидела в своей кроватке, просто глядела на меня и рассказывала мне о том, откуда она пришла. Но удивительней всего в ней была способность говорить, не открывая рта.