Гости начинали съезжаться. Они направлялись к полям, где намечался большой пикник. Лео усмехнулся, предвкушая приятный вечер.

— Ты готов к доброй пирушке? — спускаясь по лестнице, услышал он оклик Бартона.

— Для этого я всегда готов, — признался Лео. — Но сначала давай зайдем в конюшню.

— Конечно, если хочешь. Не беспокойся, с ней все будет в порядке.

— Эллиот — «он».

— Я не имел в виду Эллиота, — возразил Бартон.

Они прошли мимо гаража. В открытую дверь Лео увидел автофургон Селины и то, что осталось от ее прицепа.

— Он отжил свой век, — задумчиво сказал Бартон. — Удивительно, что он протянул так долго.

Лео забрался в фургон.

Он считал себя человеком, который может обойтись минимальными удобствами, но жилье Селины поразило его: кушетка, на которой едва можно было поместиться, маленькая плитка, миниатюрная душевая. Безупречная чистота была единственным достоинством этого дома на колесах.

Впрочем, очень скоро Лео забыл о своих мрачных мыслях. Техасское гостеприимство раскрыло ему свои объятия, и он устремился в них с радостью. Еды, напитков, музыки и хорошеньких девушек было предостаточно, и несколько веселых часов пролетели незаметно. Лео танцевал без устали.

Когда он решил наконец передохнуть, ему захотелось узнать, как чувствует себя Селина. Съела ли она ужин, который Дилия послала ей, и не проголодалась ли снова?

Он навалил на тарелку бифштексов и картофеля, сунул под мышку несколько банок пива и направился к дому. Что-то подсказало ему заглянуть в конюшню — на всякий случай. Он не удивился, когда увидел там Селину, которая, прислонившись к двери денника, с довольным видом наблюдала за Эллиотом.

— Как он? — Лео заглянул внутрь. Она вздрогнула от неожиданности.

— Ему лучше, он почти успокоился.

Ее самочувствие тоже явно улучшилось, на щеках появился румянец, а в глазах — блеск. Лео показал ей тарелку.

— Это для меня?

— Черт возьми, не для Эллиота же! Идите сюда.

Лео нашел плотную связку сена, и они устроились на ней. Он протянул Селине банку пива, и она, запрокинув голову, осушила ее почти до дна.

— Замечательно!

— Там его полным-полно. — Лео кивнул на дверь. — И бифштексов тоже. Не хотите выйти и поучаствовать в вечеринке?

— Нет, спасибо.

— Еще не в форме?

— Нет, мне лучше, я хорошо поспала. Просто… все эти люди будут смотреть на меня и думать, что я не так разговариваю, и что… я здесь не к месту.

— Кто сказал, что вы здесь не к месту?

— Я. Этот дом… все это… выбивает меня из колеи.

— Вы никогда не бывали в богатом доме?

— Бывала, конечно, много раз, просто я не входила через парадную дверь. Я работала в таких домах: мыла полы, убирала в кухне. Но я всегда предпочитала работу в конюшне.

— Когда это было? Вы говорите так, будто вы старуха, но ведь вам не может быть больше сорока лет.

— Больше сорока? — Заметив озорной блеск его глаз, Селина засмеялась. — Я бы отколошматила вас, если бы не боялась опрокинуть пиво.

— Вот это мне нравится! — Лео протянул ей вторую банку. — Женщина, которая понимает, что такое приоритеты! Итак, вам еще нет сорока?

— Мне двадцать шесть.

— И когда же вы успели так наработаться?

— Я забочусь о себе с четырнадцати лет.

— А школа?

Селина пожала плечами.

— Я росла в приюте. Собственно, в нескольких.

— Вы сирота?

— Вероятно, нет. Отца никто не знал, боюсь, даже моя мать. Она была почти ребенком, когда родила меня. Ей не под силу было справиться с трудностями, и она отдала меня в приют. Думаю, она хотела забрать меня, но не смогла. — Селина сделала глоток.

— И что потом? — спросил потрясенный Лео.

— Приемные семьи.

— Семьи? Несколько?

— Первая была нормальной. Именно там мне привили любовь к лошадям. После этого я поняла, что все, что я делаю, должно быть связано с ними. Но старик умер, его скот был продан, меня отослали в другое место. Оно оказалось плохим. Кормили ужасно, а так как я была дешевой рабочей силой, в школу меня не посылали. Зачем? Я сказала, что они стали мне поперек горла, и меня выгнали, сказали, что я «неуправляемая». Так оно и было. Черта с два я бы позволила им управлять собой!

— Но разве нет законов, защищающих детей в подобных ситуациях?

Селина посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Конечно, есть, — спокойно сказала она. — Как и инспекторы, которые должны следить за выполнением этих законов.

— И что?

То, что нарушения все равно происходят. Некоторые инспекторы — порядочные люди, но их засасывает — слишком много работы. Другие видят то, что хотят видеть, потому что тогда они могут пораньше завершить свой рабочий день.

В словах Селины не было горечи, она рассказывала так, будто описывала жизнь на другой планете. Лео был ошеломлен. В сравнении с этим его жизнь в Италии, в стране, где семейные связи до сих пор сильнее, чем где-либо, показалась ему раем.

— А что было потом? — в каком-то оцепенении спросил он.

Она снова пожала плечами.

— Новая приемная семья ничем не отличалась от предыдущей. Я сбежала, меня поймали и снова поместили в приют. Спустя некоторое время я оказалась в другой семье. Я прожила там три недели.

— А после? — спросил он, потому что она замолчала.

— На этот раз я постаралась, чтобы меня не поймали. Мне было четырнадцать лет, но вполне можно было дать шестнадцать. Не думаю, что меня долго разыскивали. Знаете, бифштекс очень вкусный!

Лео не стал возражать против смены темы — кому охота рассказывать о такой жизни?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Вы с Эллиотом давно вместе? — поинтересовался Лео.

— Пять лет. Я подрабатывала на родео и купила его по дешевке у парня, который задолжал мне. Он считал, что карьера Эллиота закончилась, но я подумала, что в нем еще есть кое-что хорошее, и оно может проявиться, если правильно обращаться с ним. Что я и делаю.

— Мне кажется, он ценит это, — заметил Лео. Селина встала и направилась к Эллиоту, чтобы приласкать его. Конь потянулся к ней.

Лео тоже поднялся.

— Вы разбираетесь в лошадях, — сказала Селина, — это видно.

— Я развожу их, у себя дома.

— Где же ваш дом?

— В Италии.

— Так вы действительно иностранец!

Лео усмехнулся.

— Разве вы не поняли это по моему «смешному акценту»?

Неожиданно Селина ослепительно улыбнулась:

— Я слышала и смешнее.

Ему показалось, что вместе с ее улыбкой взошло солнце. Он схватил руку Селины, запечатлел на ней поцелуй и заворковал:

— Bella signorina, позвольтте мне рассказатте вам о моей стране. В Итталии мы уммеем ценнитте женскую красотту.

Селина застыла от изумления.

— Так говорят в Италии?

— Нет, конечно, нет, — успокоил ее Лео. — Но когда мы за границей, люди ожидают, что мы будем говорить именно так.

— Только те, у кого с головой не все в порядке.

— Ну мне такие часто попадаются. Большинство людей судят об итальянцах по стереотипу. Далеко не каждый из нас стремится ущипнуть женщину за зад.

— Ну да, вы просто подмигиваете женщинам на автостраде!

— Кто подмигивает?

— Вы. Вы подмигнули мне. Когда машина мистера Хэнворта обгоняла меня, я увидела, что вы смотрите на меня, и вы подмигнули.

— Только потому, что сначала вы подмигнули мне.

— Я не подмигивала! — вспыхнула Селина.

— Подмигивали!

— Нет!

— Я видел!

— Это был солнечный блик. Я не подмигиваю незнакомым мужчинам.

— А я не подмигиваю незнакомым женщинам, если они сначала не подмигнут мне!

Лео добился своего: Селина засмеялась, и ему вновь показалось, что засветило солнце. Взяв ее за руку, он направился туда, где они сидели, и они чокнулись банками с пивом.

— Расскажите мне о вашем доме, — попросила она. — Где он?

— В Тоскане, в северной части, рядом с побережьем. У меня есть ферма, я развожу лошадей, выращиваю немного винограда. Участвую в родео.